Александр Афанасьев - Грязная бомба
– Сполох!
Бросив тело поперек прохода – хотя бы споткнутся, – лейтенант кинулся бежать между контейнерами. Надо где-то спрятаться, нельзя, чтобы они его зажали. Начнут сжимать кольцо и, рано или поздно, сожмут.
Где-то в Средиземном море 20 мая 2021 года. «Золотая» группа
– Пять минут до цели!
Старший среди «золотых», главный старшина Берт Роарбах, сидел у самой двери спасательного вертолета НН60Н, относящегося к восемьдесят пятому боевому эскадрону морской авиации. Дверь была открыта, от падения в воду старшину отделял только натянутый поперек люка трос. Их снайпер, прапорщик Николас Рутан, сидел, свесив ноги, на тросе лежала его винтовка, модели «Petra 300» – одна из немногих полуавтоматических винтовок калибра триста «винчестер магнум», уверенно пробивающая до полутора тысяч метров. Правее от прапорщика – пулеметчик, относящийся к экипажу спасательного вертолета. Он уже привел свой Dillon M134 «Миниган» в боевое положение, но питание пока еще не подключил[10].
Главный старшина смотрел на часы. Как командующий на месте офицер, он ознакомился с расширенным intel report и знал, что на судне они могут встретиться с такими неприятными вещами, как винтовка «Барретт 12,7», пулемет «НСВ», ракетная установка «РПГ» и даже зенитно-ракетный комплекс типа «Стрела». Все это террористы запросто могли купить на украинском черном рынке: там продавалось все, включая современные танки. Если это так, то они могут потерять один-два вертолета уже на этапе высадки.
В наушнике старшина услышал сигнал OPSKED – вертолеты прошли точку невозврата. Все, теперь отступать уже поздно. Дороги назад нет.
– Все станции, все станции. Манхэттен. Повторяю еще раз – Манхэттен.
Условный сигнал «Манхэттен» и был точкой невозврата.
Прапорщик посмотрел на экран сидящего рядом офицера разведки, тот останется в вертолете координировать их действия. Сейчас он смотрел на экран защищенного «тачбука», на который давал изображение описывающий круги над целью разведывательный самолет «Орион», взлетевший с Кипра.
– Что на палубе?
– Странно, но я не вижу движения. Похоже, они не светят себя.
– Смотри внимательнее. Могут быть сюрпризы.
– Понял…
– Он где-то здесь!
Лейтенант решил рискнуть – залег под машинами. Теперь у него мало свободы для маневра, но он может видеть их ноги. А многие забывают, что ноги уязвимы, особенно если дело происходит на стоянке или, к примеру, на дороге.
Вот они!
Они шли гуськом, трое – почти правильное, тактически грамотное построение. Для правильного надо четверых. Лейтенант нажал на спуск и не отпускал, пока все трое не повалились с пробитыми ногами и не поймали еще по несколько пуль каждый.
– Вон он!
Бухнуло ружье. Лейтенант, не стреляя, выкатился с другой стороны. Еще одно правило: не видишь – не стреляй. Стреляя в пустоту, ты не сдерживаешь, а раскрываешь себя.
Еще один выстрел – опасно близко – порвал тент грузовика. Надо помнить, что почти нет защиты…
Шум ботинок по переборкам. Он понял, где это, и несколько раз выстрелил в ту сторону. Раздался мучительный крик.
– А… бисов сын! Больно!
В ответ загрохотали беспорядочные ружейные залпы. Лейтенант согнулся в три погибели и побежал – их так учили.
Стрелка́ он нашел между машинами. Тот был к нему спиной и начал уже оборачиваться, но не успел. Лейтенант выстрелил и свалил его, он не намеревался давать врагу ни шанса.
Грохнул люк, он выстрелил на звук.
– А!
Кто-то загремел костями по служебной лестнице, лейтенант еще несколько раз выстрелил. Затем побежал вперед, меняя позицию.
Одно из двух. Либо вверх по лестнице, и там он – как на ладони. Либо занимать крепкую позицию, но их в разы больше, и сто пудов, кто-то есть и за спиной.
Выбор сделала за него сама жизнь – по лязгу он понял, что за контейнером еще один люк, на его уровне. Он просто обошел его с другой стороны и дал очередь на полмагазина почти в упор. Снова ушел за контейнер.
– Слава Украине!!!
Его атаковали, как он и боялся, с тыла. Но стрелял он лучше. Свалив одного, бросился к лестнице. Теперь выбора не было. Да его и с самого начала не было.
– Цель по левому борту!
Адреналин снова плеснулся в крови. Старшина выглянул и заметил ходовые огни на горизонте. Светлячками они звали к себе.
– Передай, Линкольн, – приказал он.
Радист включился в сеть.
– Кингфиш, – назвал он позывной штаба, – я Золотой ноль-один, даю Линкольн, повторяю – Линкольн.
Снайпер оперся поудобнее локтем и направил винтовку на цель.
– Красные дают Кадиллак! – крикнул связист.
Это был условный сигнал, что лодки с «красной» группой успешно вышли к цели и тоже видят ее.
Старшина окинул взглядом своих людей: в своей боевой раскраске они были похожи на демонов. Машинист Брикс, придурок, снова нацепил свой платок с фосфоресцирующим изображением черепа. Надо будет дать ему пинка после миссии.
– Внимание всем, я Кингфиш, – прозвучало в эфире, – даю Аламо, повторяю – Аламо, Аламо, Аламо. Всем – удачи…
Твою мать…
– Всем Золотым, Кингфиш дает Аламо. Заходим на цель!
Тон турбины вертолета изменился, первая пара вертолетов начала набирать высоту. До этого они держались в паре десятков футов над водой.
– Я супершестьдесят, вижу цель, захожу с носа!
– Супершестьдесят один, понял, захожу на корму.
– Супершестьдесят, сближаюсь! Цель по левому борту!
– Супершестьдесят один, иду за тобой.
– Я Золотой ноль-один, оружие к бою, повторяю: оружие к бою! Минута до сброса!
– Принято.
– Стрелок, убирай свою задницу, дай нам пройти.
– Я супершестьдесят, оба борта – оружие к бою.
Оператор подключил питание к «Минигану», провернул ствол, пока вхолостую.
– Левый борт горяч!
– Правый борт горяч!
Пулеметы готовы были ответить на любую угрозу четырьмя тысячами выстрелов в минуту…
– Трос пошел!
В отличие от армейских вертолетов с флотского спускаешься не по канату, а на спасательной лебедке. Приятного мало, по сравнению с тросом. Хотя и трос – не подарок.
Старшина взвел свою винтовку, поставил на предохранитель и надел очки, похожие на рабочие…
– Супершестьдесят, я на станции!
Главный старшина первым шагнул в темноту.
Несколькими днями ранее Вашингтон, округ Колумбия Белый дом Экстренное заседание Совета национальной безопасности 10 июня 2021 года
– Через девять минут…
Что произойдет через девять минут, было понятно всем, находящимся в ситуационной комнате Белого дома. Через девять минут в эфир пойдет заранее записанное обращение президента США по ситуации на Украине и новой агрессии России. И оно будет не совсем таким, каким его ждут.
– Чикаго взбесится, – сказала Лорена Александер, глава администрации, называя город, где была самая крупная в США украинская диаспора, – с Канадой тоже предстоят очень непростые объяснения.
– Чикаго никогда нам не принадлежал. Это вотчина демократов все последнее время. А Канада пусть занимается своими делами. Думаю, они промолчат.
– Вероятно.
– Известно, что с нашими парнями?
– Двое точно ушли, – сказал Чед Винтерс, министр обороны, – один предположительно погиб. Четвертый не найден ни живым, ни мертвым.
– Что, если его найдут украинцы? – спросил президент.
Вопрос повис в пустоте. Чертовы русские…
Президент США, в отличие от своих предшественников, не питал особой враждебности к русским и крайне скептически относился к возможности возобновления глобального противостояния по типу холодной войны. Но он понимал, почему предыдущие администрации не могли наладить контакт с русскими. Проблема – в их непредсказуемости, которая постоянно приводит к инцидентам, большим и малым. Вот как сейчас – кто мог подумать, что они рискнут устроить в Одессе что-то вроде разведки боем в порту Дьепп[11] и потопить весь украинский флот. И, как назло, ровно в тот момент, когда американцы в том же порту проводили специальную операцию.
Что теперь делать? Что, если того парня, который погиб, опознают? А что, если пропавшего «морского котика» возьмут живым? Но самое страшное – что, если выяснится, что президентская администрация сотрудничала с русскими, а теперь русские напали на украинский морской порт и от русских пуль погиб американский «морской котик»? Если США обвинят в нападении на украинский морской порт, в это никто не поверит. В конце концов, это произошло за десяток тысяч миль отсюда. А вот если выяснится, что русские убили американца, вне зависимости от обстоятельств, при которых это произошло, вот тогда Вашингтон просто взорвется. Русофобия – одно из самых продаваемых здесь блюд. Его, президента, и так некоторые называют «понимающим Путина», а некоторые особо рьяные демократы, войдя в раж, называют еще и предателем американских идеалов свободы. Тут и до импичмента может дойти.
