Михаил Серегин - Вольный стрелок

Михаил СЕРЕГИН

ВОЛЬНЫЙ СТРЕЛОК

Часть 1

БЕГИ ОТ МЕНЯ

Глава 1

УТРЕННИЕ МУЧЕНИЧЕСТВА СВЯТОГО ИЛЬИ

Эта утренняя пробежка в предпоследний день августа запомнилась Владу надолго не только благодаря тому, что на обратном пути пошел прямо-таки тропический по интенсивности, но отнюдь не по температуре ливень и вымочил его до последней нитки, и это несмотря на то что он предусмотрительно надел на себя водонепроницаемую итальянскую плащевку.

Ко всему прочему на углу он навернулся прямо в огромную мутную лужу явно ассенизационного происхождения и свалился туда перед носом почтенного старичка, уже минут семь как неотступно семенившего за ним и упорно не желавшего уступать в скорости передвижения.

Это, наверное, только в Италии вода не мокрая, подумал он со злобой, комфортабельно разлегшись в луже и меланхолично разглядывая безнадежно испорченную, с позволения сказать, водонепроницаемую одежку. Да она еще и порвалась при падении! Конечно, при их развитом капитализме с человеческим лицом и слоновьей от хронического переедания задницей наиболее колючим и острым предметом обихода являются недоваренные спагетти, но здесь же Россия, черт побери!

— С вами все в порядке, молодой человек? — проквакал старичок. — А то, знаете ли…

— Все замечательно, отец, — откликнулся Влад, бултыхая пятерней в мутной, унитазно благоухающей воде, — молодым везде у нас дорога, так сказать…

А эти самые дороги надо иногда ремонтировать, да и подземные коммуникации тоже.

Войдя в дом, он решил-таки принять ванну, потому как ассенизационные ароматы той мало чем отличающейся от выгребной ямы лужи еще не выветрились из общей ауры его весьма чистоплотной и гигиеничной персоны.

Но едва он залез туда, как зазвонил телефон. Первоначально он решил не брать трубку, потому что посчитал, что это не суть важно, возьмет он трубку или нет. Если кто-то из друзей решил бы разыскать его, он позвонил бы на вторую квартиру или же на «мобильник», а тут, по всей вероятности, из ванны его настойчиво вытягивала либо одна из бесчисленных подружек брата, либо кто-то с его же работы. В любом случае игра не стоила свеч.

Однако все-таки спрыгнул на холодный кафель и побежал за трубкой в комнату, чтобы возвратиться с нею обратно в горячую ванну и только тут нажать кнопочку «Talk».

— Я слушаю.

— Здравствуйте. Простите, я хотела бы поговорить с Ильей Свиридовым.

Какого ж черта я бежал за этой трубкой, подумал он. Наверняка ведь одна из подружек Илюхи, как он и думал. Разговаривать с ними — удовольствие весьма сомнительное, потому что не знаю, как при непосредственном контакте, но по телефону большая часть их оставляет впечатление довольно-таки безмозглых существ.

— Его нет, — ответил он, — что-нибудь передать?

— К сожалению… — начала было она, но потом осеклась, и после нескольких секунд молчания Свиридов спросил, уже не скрывая раздражения:

— А кто его вообще спрашивает?

— Я не думаю, что мое имя вам что-то скажет. Да и ему тоже. Простите.., но, возможно, вы подскажете, когда он будет дома?

— Подскажу, — со сдержанной насмешкой ответил Влад, — приблизительно недели через две, если не врут эскулапы пятой городской больницы.

— А что с ним произошло? — поинтересовалась она достаточно выдержанным тоном, но он легко распознал нотку беспокойства в ее голосе, натянутом, как струна.

Он сумел представить, какое у нее при этом лицо…

— Сломал ногу, — лаконично сообщил он и, уловив на том конце провода легкий, почти неуловимый выдох облегчения, выдал контрвопрос:

— А вы полагали, что он убит выстрелом в сердце с последующей контрольной пулей в голову?

— Как ни странно, именно так я первоначально и подумала, — отозвалась она, и Свиридов не смог понять, чего больше прозвучало в этом достаточно неожиданном ответе — сдержанной иронии или тревоги.

— А вы брат Ильи? — неожиданно добавила она.

— Да, брат. Значит, мы все-таки каким-то боком знакомы? Через несколько рук? — усмехнулся он.

— Каким-то боком — несомненно. Значит, Илья болен и пробудет в больнице еще достаточное количество времени? Да, очень жаль. Я очень рассчитывала… — В ее голосе послышалась губительная нерешительность, и она, скомкав свою предыдущую фразу, хотела было свернуть разговор, но Влад кашлянул и негромко произнес:

— Возможно, я могу быть вам полезен?

— А почему вы так говорите? — переспросила она. — Вам понравился мой голос?

— Нет, больше то, как вы мило удерживаете себя, чтобы не наговорить мне дерзостей. Я ведь принял вас за одну из подружек моего брата, а эти дамы всякий раз названивают по принципу «бешеной корове семь верст не крюк».

— Честно говоря, мне нужны вы, Владимир.., ведь вас зовут так, я не ошиблась?

А Илья мне был необходим только для того, чтобы связаться с вами.

Свиридов переложил трубку в другую руку.

— Я? А по какому вопросу?

— Я думаю, это не телефонный разговор. Добавлю только, что телефон вашего брата мне дал господин Луньков. Ваш хороший знакомый, как он утверждал.

— Вот как… А как ваше имя?

— Аня. Прохорова Анна Михайловна, но не думаю, что такая форма вам понадобится.

— Ну да, — машинально ответил он. — Значит, Луньков? Простите за нескромность, но я позволю себе поинтересоваться: откуда вы знаете Евгения Александровича?

— Он помогал мне разменять московскую квартиру на дом в вашем городе.

— Вот как? — Влад поднял брови, ловя в зеркале напротив свое преувеличенно озадаченное выражение лица. — Нужны серьезные причины, чтобы переехать из Москвы в этот пусть не самый что ни на есть махрово провинциальный город, но все же… знаете ли.

— Они у меня есть, — ответила Аня.

— Значит, вы на достаточно короткой ноге с Луньковым, если он дал вам мой телефон? Или я ошибаюсь, и вас привела ко мне проблема вовсе не того рода, которыми я время от времени занимаюсь?

В трубке повисло тяжелое и явно вынужденное молчание. Потом мелодичный голос Ани коротко вымолвил:

— Напротив. Именно того, Владимир Антонович.

Глава 2

КТО ХОДИТ В ГОСТИ ПО УТРАМ…

Они договорились встретиться в ресторане «Белая акула» в шесть вечера. Свиридов большую часть своих деловых встреч назначал именно здесь, в ресторане, где он знал все входы и выходы и где и директор, и начальник охраны были его старинными в рамках того времени, что он жил в этом городе, — знакомыми. Тем более что этот ресторан принадлежал самому первому — и основному — деловому партнеру Владимира, крупному «авторитету» городского криминального мира Валерию Маркову.

До шести у него было еще более чем достаточно времени, и он решил потратить его на подготовку к предстоящей встрече. Конечно, подготовка — это громко сказано, потому что единственным обязательным пунктом программы был звонок Лунькову.

Евгений Луньков был давним деловым партнером Свиридова. Верным и безотказным — почти что другом. Он работал в крупной риэлторской фирме, крутился на рынке недвижимости и соответственно мог поселить кого угодно и где угодно в самые краткие сроки. Правда, за это он брал не самые маленькие проценты, но делал «наверняка, без гемора и кидняка», как говорил сам Евгений Александрович, пародируя босса своей «крыши», уже упомянутого Валерия Маркова по прозвищу Китобой. То есть работал солидно, оперативно и профессионально.

А профилактические обмены квартир Свиридов совершал часто. За те два с половиной года, что он жил в этом крупном волжском городе, он проделал это трижды.

Не считая того раза, когда он заимел самую первую квартиру после трех месяцев обитания на территории брата Ильи.

Он делал это не потому, что бродячая жизнь очень уж привлекала его — хотя после бурно проведенной молодости, основным воспоминанием из которой, несмотря ни на что, оставались три года, проведенные в спецгруппе «Капелла» при ГРУ Генштаба, он не мог отделаться от привычки постоянно менять место дислокации.

Это преследовало его подобно тому, как многовековой уклад кочевой жизни оседает в генах вполне современных молодых людей цыганского происхождения и потом синдромом «бродячего пса» клокочет в жилах. В крови Владимира Свиридова не было ни цыганской, ни еврейской примеси (зря, что ли, дети «избранного народа» сорок лет бродили за Моисеем — кстати, по происхождению не иудеем, а египтянином — и в результате разбрелись и осели по всему свету). Но после «Капеллы», в составе которой судьба заносила его и в Афган, и в Чечню — две Голгофы русского солдата, к которым вели широкие проторенные дороги, — после «Капеллы» вирусы этого синдрома прочно засели в его, Влада, организме. И как же швыряла по свету его судьба, чтобы наконец оставить здесь, в этом красивом, но тихом и патриархальном городе!

Первоначально было легко — каждое утро просыпаться на одном и том же месте, дышать одним и тем же воздухом, как и все рядовые граждане этой несчастной страны, — воздухом, в котором не разлита леденящая опасность, подхватываемая только по-настоящему звериным чутьем, а иначе… иначе смерть. Нет.., другим, спокойным и безупречным воздухом другой жизни, где не веял хрипло рвущий горло запах гари и тьмы и где хоть иногда светило солнце.