Десять поцелуев, чтобы влюбиться
Вот дела!
— А потом что? — заинтересованно спросил, напоминая собой бабульку перед экраном телевизора, где показывают очередной бразильский сериал.
— Когда у нас появился ты, у меня началась очень серьёзная послеродовая депрессия. Я сидела дома, одна с ребёнком, твой отец постоянно отсутствовал. То на работе, то сам понимаешь. Наверное, именно тогда я и поняла, что люблю Серёжу. А после решила – не буду терпеть его постоянные гулянки и хождения по другим женщинам. Подала на развод. Тебе было два года. Он почему-то встал в позу, отказывался меня отпускать. Затянулось надолго. После у нас появился Ян и… всё как-то утряслось со временем. Не считала себя тогда идеальной женой. Оба дел натворили. Мы решили перевернуть страницу и начать всё заново. С чистого листа. Друг без друга никак. Пришлось найти в себе силы, чтобы переступить через тёмное прошлое – навстречу к светлому настоящему.
— У вас неплохо получилось.
Мама улыбнулась и погладила меня по щеке.
— Родной, цветы и подарки – это, безусловно, прекрасно. Но женщина выберет не того, кто засыплет её с головы до ног роскошью, а того, кто будет ценить и любить. Покажи ей, как ты к ней относишься по-настоящему.
Без пафоса, значит. Мальчики дарят розы, а мужчины берут свою добычу в охапку и не отпускают. Как бы она там не барахталась.
Всё это имело бы смысл, если бы она хоть что-то чувствовала ко мне.
Но самое паршивое – я не знаю, что в душе у Маши, кто в сердце этой ледяной малышки. Может быть, она и правда люто ненавидит меня?
***
В универе мандражирую. Хочу Мою Машу. Боюсь увидеть в её глазах холод. Но на это толком не остаётся времени. Почти всю неделю до Нового года загружен под завязку. Закрываю хвосты, ношусь по преподавателям. Пишу рефераты и курсовые, раздаю прочие долги, сдаю зачёты и экзамены. В этой ситуации бесконечно рад только мой батя. Решил, что я за голову взялся.
А вдруг взялся? Не знаю. Маше я такой не нужен – осознал и принял. Как она однажды сказала?
«Ты, Сотня – один сплошной гипсокартон».
Что-то типо того.
Не желаю больше оставаться пластмассовым щитом. Хочу быть её каменной стеной. Нужно это Моей Маше или нет.
Увольняюсь с работы.
Слишком просто мне досталось место в компании отца Маши. Привели и посадили, как послушного болванчика. Я не представлял, чем должен заниматься, но добиваться своих целей стоит как-то иначе.
Никитос вообще пошёл на дно, надо срочно взбодрить парня и направить на путь истинный, пока этот влюблённый болван окончательно не самоуничтожился. Решил воспользоваться минутами затишья, пока сидим в спортзале перед тренировкой.
— Ник, да забудь ты уже эту девку! Ну, или верни её назад.
Спецом привлёк внимание Тарасова «девкой», строя из себя всё того же прожжённого мажора, без всяких моральных принципов.
Друг весь скривился, нахмурился. Почти готов парень. Может быть, даже втащит мне пару раз для профилактики. Впрочем, проблем у Ника и без Миры хватало явно.
— А мир не черно-белый, Димочка.
— Настолько всё фигово?
— Шансов нет, — Ник отрицательно покачал головой и двинул к раздевалке. — Она меня ненавидит, Сотня. Презирает. Ты видел, как она смотрит?
Боже, да где у этого идиота глаза? Невооруженным взглядом видно, что Князева там сама загибается от известного всем недуга. Хотя играет красиво. Если бы не знал точно, то сам бы поверил.
— Ну так она и не смотрит. Вообще. Слишком много стараний для той, кому всё равно, не находишь? Слушай, я тут подумал…
Прикинул, как бы деликатно рассказать ему про спор. Без жертв с обоих сторон. Всё же такое нельзя просто вывалить на человека, а после сделать вид, что вы по-прежнему лучшие друзья.
— Что? — Тарасов стянул с себя влажную после тренировки майку, а вместо неё натянул свежую белую футболку. — Ты меня так не пугай, старик. Ещё чего не хватало, чтобы ты о моих проблемах сидел и философствовал.
Выдавливаю из себя весёлый и задорный смех.
Да, знал бы ты, о чём я вообще там рассуждаю – в нерастворимый осадок выпал. У меня самого это в голове никак не укладывается, сколько бы не метался.
— Вдруг Мира как-то про наше пари узнала и теперь просто мстит тебе? Обиженная девочка, ну.
Закинул удочку и жду. Но Ник сразу отметает вполне логичный вариант.
— Исключено. Кстати, о пари. Надо рассказать.
От шока даже поперхнулся и закашлялся. Долго пытался прийти в себя. Это же прямой путь в никуда! Князева над ним только поиздевается.
Хотя…
Хотя, с другой стороны – ход правильный. Я Никиту ещё больше зауважал. Не каждый рискнет признаться любимой девушке, что поспорил на неё. Ваш покорный слуга, например, струсил.
— Что ты там бормочешь? — продолжаю выпытывать информацию у друга. — Совсем мозги ванилью заплыли? Рассказать… правда, что ли влюбился?
Влюбился. Вот так и получается – бессмысленное пари. Только налажали по-крупному с Никитосом. Причём, сразу оба.
— Месяц давно прошел, да и я давно забил на это дело.
— И как давно? — хитро прищурился. — Когда тебя выкинули на улицу, словно шкодливого котенка? Давай, начни заливать, что ещё три года назад втюрился в свою Князеву.
— Не три года назад, — уклонился от ответа Ник. — Забил на пари после осеннего матча. Решил, что мне там ничего не светит.
Мда… запущенный случай.
Осознаю, что либо сейчас, либо никогда. Надо рассказать ему. Со мной уже всё понятно, так может у Ника получится исправить свой косяк. По крайней мере, Мира его любит.
— Ник, слушай…
— Тарасов, Сотников! — раздался громкий голос тренера. — Что расселись? Давайте, на поле!
— Ты сказать что-то хотел, Сотня? — по пути спрашивает Ник.
— Давай после трени. Долгий разговор.
Утвердительно кивнули друг другу и разбежались по залу. Тренер загонял до седьмого пота, в конце чуть ли с ног не валились от усталости. Душ, раздевалка. Но после поговорить с Ником тоже не вышло. В самый неподходящий момент объявился мой отец и вытащил меня в коридор для какой-то архиважной беседы.
