Мороз по коже
-Что мы все обо мне, да обо мне... Как Роман? Как ваши отношения? - мы сидели на открытой террасе кофейни уже около часа, но Татьяна впервые поинтересовалась Морозовым.
Со стороны могло показаться, что это простое проявление вежливости, но мы обе знали, что она не остыла. Именно поэтому красивые пальцы с идеальным маникюром слегка подрагивали, а высокая грудь, затянутая черным бархатным платьем стала вздыматься чуть выше, чем раньше. Она, наверняка, не желала мне зла, но точно надеялась на то, что Морозов свободен.
Это так по-женски: подружиться и целовать друг друга в щеку при встрече, болтать обо всем на свете и даже чувствовать себя родственными друг другу душами, но любить одного и того же мужчину.
-Мы вместе, - я не видела смысла скрывать очевидное, поэтому не стала юлить и ответила честно, вместе с тем понимала, что это точно ранит Татьяну.
На пару минут за нашим столиком воцарилось молчание, которое никто не спешил нарушить. В какой-то момент даже показалось, что в воздухе на физическом уровне начала ощущаться боль, которую испытала Кулецкая, услышав мой ответ. Боль потери того, кто и так никогда не принадлежал ей.
-Ты смогла проглотить его поганое отношение? - если раньше она еще держала лицо, то сейчас маска равнодушия начала медленно расползаться и покрываться мелкими трещинками. Из её израненной души готова была хлынуть горечь, которая скопилась за весь этот год, который она болела Морозовым.
Я молчала и едва слышно постукивала чайной ложкой в креманке с тирамису, опустив глаза. Сказать ей, что всепонимающий и адекватный Роман - это тот, кто не любит, а просто испытывает влечение? Объяснить, что ревность, страсть и ежедневный вынос мозга от Морозова - это не поганое отношение, а крайняя степень влюбленности? Ни к чему это... Не нужно отвечать... Особенно теперь...
Наверно, Таня и не ждала ответа на свой вопрос, потому что первой прервала молчание, окликнув официанта: -Текилу три шота. Будешь?
Увидев, как я отрицательно машу головой, Кулецкая ухмыльнулась и достала из пачки длинную белую сигарету, которую ей тут же поспешил зажечь мужчина, сидящий за соседним столиком. Сухо поблагодарив его, она глубоко затянулась и закрыла глаза:
-Видимо, я тебя недооценила... Хотя тогда, в первый раз, заметила, что Роман сам не свой... Теперь понимаю, в чем дело. Он тебя любит. Похоже сильнее, чем Машу. А я снова за бортом. Знаешь, а он ведь терпеть не может курящих девушек. Я из-за него бросила. Но сейчас понимаю, что зря. Женщин Мороз выбирает сам. И тут мне ничего не поможет стать той самой. Хоть курить бросай, хоть в космос отправляйся...
-Тань, тебе нужно просто отпустить эту ситуацию. Уезжай, -начала было я, но Кулецкая предупреждающе подняла руку:
-Уеду, конечно, я и так вместо двух недель два месяца здесь проторчала. Чувствую, что просто не вывожу, но отпустить не смогу.
-Тогда клин клином.
-Странная штука жизнь: сначала Мороз любил мою лучшую подругу, теперь ту, которая дает советы, как его забыть и жалеет меня... Иди, Ксюш, нам не нужно дружить, потому что я не смогу смотреть на твоё счастье. Нет во мне благородства. Сорвусь...
Зря она это сказала. Ведь именно признание и игра в открытую и делали Татьяну благородной в моих глазах. Несмотря на всю неоднозначность ситуации, она не стала играть грязно. Возможно из-за того, что боялась Романа, но мне казалось, что причиной была именно её природная честность и порядочность.
Я вдруг подумала, что хотела бы себе такую подругу, красивую, уверенную в себе и по-женски откровенную.
Но судьба распорядилась так, что нам никогда не сблизиться. Нас навсегда развел мужчина, который оставил в сердце Кулецкой очень глубокую рану. И даже если она затянется, то шрам всё равно будет болеть на погоду.
***
-Сфотографировала?
-Да! Но я совершенно не понимаю, зачем тебе это? Надеюсь, это не что-то противозаконное? - я не хотела причинять зла Татьяне и не держала на неё обид, поэтому никак не могла взять в толк, почему Ульяна так взъелась на неё.
-Ты идиотка, Ксюш? Благодаря включенному телефону я слышала весь ваш разговор и могу с уверенностью сказать, что эта блондинка любит Романа Сергеевича еще больше, чем я предполагала. Помнишь моего соседа, через которого ты брала кредит? Он обещал мне помощь в одном вопросе...
-Или ты рассказывашь, что задумала, или я не дам фото! - при воспоминании о череде моих вынужденных быстрозаймов по затылку прошел холодок. Вспомнились те амбалы, которые приходили выбивать долг и бессонные ночи заполненные мыслями по поиску денег. Нет, так с Кулецкой поступать нельзя!
-В общем, он ищет паспорта для поручительств. То есть твоей Тане придется быстренько вернуться к себе в столицу и сменить номер, потому что её будут просто изводить звонками двадцать четыре часа в сутки!
-Она вроде и так собралась уезжать...
-Вроде, - копируя меня, Ульяна смешно сморщила нос и возмущенно фырнула в сторону оставшейся за спиной кофейни.
-Ладно, а тебе какая выгода?
-Тебе помогаю и сосед прощает мне долг. Помнишь, мне на телефон не хватало? Заняла у него немного под расписку.
-Ладно, но только чтобы на Тане это не сильно отразилось, - сдалась я и отправила подруге фотографию паспорта Кулецкой, которую успела сделать, пока та ходила в уборную.
-Подходит. Уверяю тебя, номер телефона эта дамочка сменит уже завтра.
Мы еще какое-то время прогулялись по парку, наслаждаясь весенним солнцем, потом прошлись по магазинам и расстались только тогда, когда на весенний город опустились первые сумерки.
Встретивший меня у входа в парк Морозов коротко кивнул Ульяне, а затем проворчал, снимая с плеч и накидывая мне на плечи большой форменный пиджак:
-Сейчас начало апреля, а не июня, задницу себе решила застудить?
-Началось, - я подкатила глаза и, махнув на прощанье подруге, приготовилась к очередному спору.
-Язвишь? - оскалился Морозов и силой дернул свой пиджак на груди, закутывая меня в его широкие полы, - детей как рожать собралась, если у тебя от холода нихрена работать там ничего не будет?
