Ошибочка вышла
— Яна! Яночка, прости меня! Я так виноват перед тобой… — без разбору бормотал парень, между тем притягивая меня в свои объятия.
— Ты идиот, знаешь, как я за тебя испугалась?! — все продолжала кричать я, слезы уже хлынули из глаз. — Мы нашли твою машину, — прерывисто промолвила, — а т-тебя в ней не было! — я ударила этого мерзавца в плечо. — Ну, зачем ты поперся в такую погоду? — взвыла не своим голосом, беря его лицо в руки.
Невероятные лазурные глаза взирали на меня, как на какое-то неземное божество.
Он сглотнул, а затем шепотом произнес:
— Я боялся потерять тебя.
— Ты придурок! Я же переживала за тебя!
Тим несколько секунд молчал, будто не мог поверить своим ушам. Он хлопал ресницами, и, вероятно, был ошарашен, однако после, на его губах расплылась ухмылка, и приблизившись к моим губам, он сказал: — Да, я придурок… Но этот придурок любит тебя.
Мое сердце бешено забилось, во рту пересохло. Моя рука сама потянулась к щеке темноволосого и накрыла ее. — И я… люблю тебя. Воздух покинул мои легкие, когда парень накинулся на меня своими горячими губами. Вопреки непереносимому холоду, мне стало невероятно жарко. Я отвечала на его поцелуй с не меньшим пылом. Наши языки боролись, переплетались. Тим прикусил мою губу и провел по ней языком, что вызвало мой стон. — Прости меня, — прошептал, отрываясь.
***
Улыбка не сходила с моих губ весь оставшийся вечер. Обиды забыты, все недопонимания стерты. Теперь, когда между нами было все более чем предельно ясно, все ощущалось гораздо острее. Я думала, что до этого уже была в него влюблена, но, оказывается, это был не предел. Нынче с каждым словом, каждым взглядом, каждым касанием, все мое нутро наполнялось трепетом. Дома Тим заварил мне мой любимый чай, а затем и вызвался готовить ужин. Я сидела на стуле и наблюдала за тем, как мой мужчина готовил и, Богом клянусь, этот удивительное зрелище не сравнится даже с Альпами. Он так профессионально все нарезал, что мне оставалось только завидовать. Но, за исключением, зависти, я еще чувствовала, самое что ни на есть возбуждение, что было довольно странно.
Однако, не смела отвлекать своего мальчика. Тим выглядел таким сосредоточенным, что это было бы кощунством. — Ты позвонил Даниилу? — Да, он машину отвезет домой. — Так, вы с ним… Я не знала, как спросить. Очевидно же, что парни помирились, однако мне нужно было подтверждение. Ведь женщины любят ушами. — Да, все в порядке. Не переживай, птичка. Это мужские дела, — излишне напыщенно промолвил последние слова этот болван, чем заставил меня хихикнуть. — Что? — нахмурившись, повернулся ко мне.
Спорить с парнем, у которого нож в руке, чревато последствиями, поэтому я благоразумно сделала самый невинный вид. Тим сверкнул своими глазами, и, прищурившись, медленно направился ко мне. — Ой, — прикусила я губу, когда он встал между моих ног и наклонился к лицу. — Мне казалось, я уже не раз доказал тебе, что мужчина, — прошептал и прикусил шею. Провел ладонью по внутренней стороне бедра, будто дразня. — Слишком, — втянула в себя воздух, — мало… доказательств. Это была самая настоящая провокация, и парень на нее повелся. Не прошло и секунды, как его руки сняли с меня футболку и швырнули куда-то в сторону, а руки накрыли мою грудь. — Что теперь скажешь? — протянул, кладя руку мне между ног. — Скажу… Э-э-э, — мои мысли были в беспорядке, особенно, когда его рука скользнула мне в трусики. — М-мм? — промурлыкал этот наглец, а после его пальцы вошли в меня. Я застонала и схватилась за его плечи. Еще секунда, и я сидела на столе, его рука придерживала меня за спину, а губы горячо целовали грудь. Ждать больше не было сил, и я, словно сорвавшись с цепи, сняла с него штаны. — Какая ты нетерпеливая, — хохотнул Тим. — Цыц! — шикнула на него.
Парень вошел в меня медленным толчком, словно испытывая. Мы оба задыхались в ощущениях. Мир перевернулся с ног на голову. Он двигался то мучительно медленно, то неистово быстро, пока наслаждение не достигло своего пика. — Я… — пропищала, и прежде чем я бы взорвалась, Тим остановился. — Ну, кто я? — требовательно задал вопрос. — Мужчина… Мой мужчина. Еще два толчка и мы разбились на тысячи осколков. Наше дыхание тяжелое, но лица счастливые. — Люблю тебя, — оставляя на моих губах поцелуй, проговорил. — И я тебя.
