Эффект ненависти
— А они были? — с усмешкой поинтересовалась Соня.
— Иди ты... Давай, говори, куда ехать.
Быстро записав адрес и тут же вызвав такси, Арина кинулась одеваться, забыв про кофе.
Руки дрожали, застегивая пуговицы на кофточке, но девушка понимала, что ее состояние не так уж и ужасно. Слезы наворачивались на глаза, но плакать не было ни желания, ни сил. Зачем? Что это изменит? Она не может позволить себе раскисать, пришло время быть сильной и рассудительной.
Нет.
Сильной быть слишком больно, она это знала не понаслышке. В детдоме, после отъезда сестры, даже несмотря на поддержку и защиту друзей Марии, ей приходилось биться за место под солнцем. И не раз случалось проигрывать. Или вгрызаться в глотку поверженному врагу, уничтожая его окончательно и наслаждаясь победой. Она могла быть сильной. Но при этом всегда казалось, что в такие моменты она теряет свою человечность.
За что?
Этот вопрос не давал Арине покоя всю дорогу до дома Торохова. Почему именно с ней так происходит? Что она сделала плохого судьбе, раз на нее выливается столько дерьма на протяжении всей ее жизни?
Как все это изменить?
Где найти силы, чтобы справиться?
— Девушка, мы приехали. — Таксист легонько коснулся ее плеча. — С вас двести рублей.
Арина расплатилась, кивнула на прощание и направилась к нужному подъезду. Там уже стоял Стас. Арина узнала его, вспомнив пару фотографий на ноутбуке Сони.
— Привет, — улыбнулся он.
— Здравствуй, — настороженно откликнулась девушка. — А ты чего здесь стоишь? Домофон не работает?
— Нет, — парень покачал головой, закусив губу. — Мне показалось, что нам есть о чем поговорить.
— И о чем же? — невольно заинтересовалась Арина, опускаясь на лавочку и разглядывая Торохова.
Он просто излучал радость. В огромном количестве. Светился от счастья, и это больно резало сердце Арины. Сложно радоваться чужому восторгу, когда у самой на душе огромная черная дыра, засасывающая все проблемы еще глубже, в самое сердце, полосуя острым лезвием существующие до этого раны.
— Я знаю, Соня многое рассказывала обо мне, — неуверенно начал Стас, но увидел, что его внимательно слушают и продолжил уже более спокойно. — Я изменился за это время. И она в меня верит. А еще она верит в наши отношения, что для меня еще дороже. Мне бы не хотелось, чтобы между нами, тобой и мной, возникла неприязнь с самого начала. Пожалуйста, дай мне шанс.
— Не мне судить тебя, Стас. Если Соня вернулась к тебе после всего, что между вами произошло, значит, так действительно лучше.
Парень облегченно выдохнул и благодарно улыбнулся. Улыбка оказалась настолько мягкой и теплой, что Арина не удержалась от ответной. Почему-то ей казалось, что со Стасом она найдет общий язык.
Впрочем, какая разница? Она ведь скоро уедет отсюда.
— Пойдем к Соне? — вздохнула она, поднимаясь и направляясь к двери подъезда.
Стас открыл дверь ключом и пропустил Арину.
— Ты иди, а я в магазин схожу, куплю что-нибудь из продуктов. Вам ведь нужно поболтать о девичьем, верно?
— Угадал, — кивнула девушка в ответ. — Спасибо за понимание.
А еще с помощью этого разговора она должна смириться с тем, что рушится ее спокойная жизнь, к которой она стремилась с самого детства.
— Ну и как тебя угораздило? — с порога спросила она Корнееву, осуждающе качая головой.
— Не спрашивай. Просто сломалось что-то под гнетом мелких передряг и неурядиц. — Соня направилась на кухню, где уже витал аромат чего-то безумно вкусного и аппетитного. На столе расположились чашки с чаем, а в центре, окруженный вазочками с печеньем и конфетами, стоял торт, явно сделанный заботливыми руками подруги. Арина опустилась на стул, с наслаждением вдыхая запах свежей выпечки.
— На будущее — друзья нужны для того, чтобы чинить сломавшееся. — Она взяла одну конфетку и зашелестела оберткой.
— Друзьям бывает не до тебя. — Соня села напротив подруги и взяла в руки нож. — Тебе кусочек побольше или за фигурой следишь?
— К черту фигуру, твои кондитерские шедевры стоят лишних сантиметров на талии. — Арина улыбнулась, принимая из рук подруги тарелку с тортом. — С чего ты взяла, что друзьям не до тебя? Мы хоть раз бросали тебя в беде?
Корнеева виновато опустила глаза, ковыряя свой кусочек вилкой. Арине осталось только вздохнуть и приняться за десерт.
Несколько минут на кухне царило молчание, пока Соня не отложила вилку в сторону. Ее голос немного дрожал первое время, было видно, как трудно девушке даются слова:
— Я не знаю, как так получилось. Может, испугалась этого ублюдка, может, испугалась своей слабости. Когда поняла, что вляпалась во что-то очень нехорошее — было поздно. Понимаю, ошибок натворила кучу, теперь Марку многое нужно сделать, чтобы и с Лесковым разобраться, и мою репутацию спасти. — Она кивнула на газету, лежащую возле ее тарелки.
— Видела, читала. — Арина сделала глоток, наслаждаясь бархатным вкусом чая. — Интересно, сколько заплатили этому журналюге.
— Страшно не это... Родители обо всем узнали. — Соня прикрыла глаза ладонью и поморщилась, как от зубной боли. — Столько укора я еще за свою жизнь не слышала.
— Просто раньше ты ничего подобного не творила. Все в порядке? Они поняли ситуацию?
— Стас разговаривает с ними внизу по телефону.
— А мне сказал, что в магазин, — улыбнувшись, Арина ободряюще погладила подругу по руке. — Не волнуйся, они поймут.
— Они уже поняли. Просто... Им стыдно признать, что у них такая непутевая дочь. Ладно, обо мне сейчас не будем. Что у тебя стряслось, подруга?
И Арину прорвало. Со слезами на глазах она рассказала о Маше, о матери, о племяннице, оставшейся сиротой и о том, что ей придется взвалить на себя ответственность за маленькую, напуганную девочку. О своих страхах и волнениях. О своем нежелании что-либо менять в своей жизни. Соня слушала ее внимательно, не перебивая, изредка подливая чай в так быстро пустевшую кружку. Рассказ получился долгим, Арине показалось, что она говорила несколько часов, не переставая. И ей стало легче. Груз, лежавший у нее на сердце все это время, медленно растворился под мягким, сочувствующим взглядом подруги.
