Личная игрушка мажора
Пока я пытаюсь переварить все сказанное мамой Макса и не уйти в эмоциональное пике, она довольно плюхается на диван и кладет ногу на ногу.
— Ну и почему ты все еще здесь? — она выгибает бровь и очень выразительно показывает на дверь глазами. — Не переживай, Максима я тут подожду и расскажу ему, что ты поняла, что это нечестно обманывать такого замечательного парня и зариться на его деньги. Кольцо оставь на столике.
Она небрежно машет рукой и берет книгу, которую я только что читала. У меня от обиды перехватывает дыхание. Обманывать? Хотеть от него только денег? В этот момент я почему-то вспоминаю уверенные крепкие руки Макса и то ощущение безопасности, которое я испытываю только рядом с ним.
Смотрю на Серафиму Петровну, и мне просто не хочется рядом с ней находиться. Вот ну ни капельки! Но сейчас почему-то упрямство и желание услышать то, как все обстоит на самом деле, от самого Макса перевешивает.
— Я никуда не уйду, — твердо говорю я. — Давайте, Максим вернется, и тогда мы как взрослые люди поговорим.
— Хочешь, чтобы он тебя как шавку подзаборную выкинул на улицу? Не можешь с достоинством уйти?
— Я, пожалуй, с достоинством останусь.
В этот момент раздается щелчок замка входной двери. Мы одновременно с Серафимой Петровной переводим взгляд на нее и видим входящего Макса.
— Я забыл телефон… — начинает он и, подняв взгляд, видит свою мать.
Она кривится, будто ногтем по стеклу чиркнула.
— Мама? — Макс сначала удивляется, а потом мрачнеет. — Что ты тут делаешь?
— Да вот, рассказываю Вероничке, что нельзя ребенка без отца оставлять, — тонким “сочувствующим” голоском говорит она. — Анжелочка беременна.
Макс подходит ко мне и обхватывает за плечи.
— Не знаю, радоваться за нее или сочувствовать, — холодно отзывается он. — Только Нике зачем об этом знать?
Серафима Петровна театрально выпучивает глаза и хватается за сердце.
— Максим! Как ты можешь? Кого я воспитала?! — охает она и делает вид, будто не может отдышаться. — Отказаться от своего собственного ребенка!
Чувствую, как пальцы Макса на моем плече сжимаются сильнее.
— Кто придумал эту ерунду? — усмехается он. — Анжела?
— Какая ерунда? Неужели ты будешь отрицать, что у вас с ней была связь? — возмущенно вскакивает Серафима Петровна. — Что вы встречались и все было серьезно?
— Мам, у нее такое серьезно через одного в нашей компании, — во взгляде Макса плещется сочувствие. — Не буду отрицать, что спал с ней. Месяцев шесть назад.
Не скажу, что мне была приятна мысль, что между Анжелой и Максом что-то было. Но он так равнодушно об этом говорит, что я верю, что ему все равно.
— Так что если она и беременна, то это явно не из-за меня, — заканчивает Макс. — Поверь мне, с тех пор как я впервые увидел Нику, меня не интересовала ни одна девушка.
От этой фразы в груди растекается тепло и спокойствие, уверенность в том, что я правильно делаю, что доверяю Максу.
— Анжела не может врать, она хорошая девочка! — истерично пытается что-то доказать Серафима Петровна. — Я вам докажу! И ты, нищая потаскушка, получишь свое!
— Хватит! — обрывает ее Макс. — Не позволю тебе оскорблять мою невесту. Уходи. Когда ты взвесишь все и успокоишься, мы сможем поговорить.
— Ты такой же бесчувственный, как твой отец!
Серафима Петровна вылетает из квартиры, громко хлопнув дверью. Макс разворачивает меня к себе, прижимает и утыкается носом в макушку.
— Напугала она тебя? — поглаживая меня по спине, спрашивает он.
Я киваю и жмусь к его груди с облегчением понимая, что ничуточки не жалею, что не поверила маме Макса. Наверное, умение понимать и доверять в отношениях — одна из основ, залог спокойной семейной жизни.
— Все, иди одевайся, ты едешь со мной, — резко командует Макс. — Не представляю, как я теперь вообще тебя одну смогу оставить. Ты же магнит для всяких проблем.
— И у меня нет права выбора?
— Есть. Ты одеваешься сама или это делаю я, — с хитрой улыбкой говорит он. — Хотя во втором случае я вообще не уверен, что мы хоть куда-то выйдем из дома.
Я вздыхаю, качаю головой и иду наверх.
До того момента, пока мы не проехали поворот к бару, я безоговорочно уверена, что мы едем туда. Но мы проезжаем и его, и следующий и вообще едем, будто в другой конец города. Я перестаю понимать, что происходит, и нервно тереблю ремешок сумочки.
— Макс… — я все же решаюсь спросить. — А куда мы едем?
Он какое-то время молчит, заставляя нервничать еще сильнее.
— Ма-а-акс…
— Едем сделать так, чтобы такие ситуации, как сегодняшняя с моей мамой, больше не пугали тебя и не давали повода для сомнений.
Я вопросительно смотрю на него, пытаясь расшифровать, что же он имеет в виду.
— В ЗАГС мы едем. Папа скинул контакты, я договорился, — довольно говорит Макс, а у меня сердце к горлу подскакивает.
— За… Зачем?
— Как зачем? Ты сказала “согласна”? Сказала. Вот. Едем закреплять это документально.
***
О том, что мы на самом деле уже расписаны, Макс рассказал только отцу, чтобы контракт сразу переделали на его фамилию. Больше никто не знал.
Поэтому спустя месяц маленькая камерная свадьба на берегу реки, в том самом памятном для Макса месте, оказывается не более чем постановкой. Но для друзей все по-настоящему.
— Слушай, ты уверена, что хочешь, чтобы произошло все именно так? — в который раз спрашивает басист. — Я думал, что девчонки мечтают о пышных свадьбах и большом торте.
Я сама себе поправляю макияж и креплю фату на прическу.
— Уверена, — киваю ему. — После всего того, что со мной за последнее время произошло, я очень хочу тишины и камерности. Просто праздник для тех, кто мне стал дорог и поддержал в самый сложный момент.
К сожалению, мама не смогла принять то, что отчим оказался не тем, кого она в нем видела. На суде она продолжала меня обвинять, что это я спровоцировала его. Конечно, все удалось отстоять, и отчима посадили. К тому же вскрылись дополнительные улики по его предыдущему изнасилованию, так что в тюрьме он теперь всерьез и надолго.
