Ошибочка вышла
Тим уехал под утро, оставив напоследок на моих губах крышесносный поцелуй. Стоит ли говорить, насколько мы были заведены?! Пожалуй, опустим подробности. В любом случае не заниматься же сексом в родительской квартире. К слову, о свидании мы договорились аж на третье число, что означало, что парня я не увижу два дня. У него были свои дела, а мне хотелось побыть с семьей. Кто знает, когда я свою шальную бабулю увижу еще раз. Да и мама, разве что от радости не плясала канкан от того, что я оставалась в родительском гнездышке. Впрочем, ехать в квартиру, где меня бы настигло одиночество в эти поистине прекрасные дни, не хотелось. Благо, коту корма много насыпала. Не совсем же я безответственная! — Милая, мы все тебя ждем, — произнесла бабуля, заглянув в комнату. — Иду, — откинув телефон, тотчас же подорвалась с кровати. Уже был поздний обед, а мое величество только час тому назад изволило проснуться. Ну и соня же я! У нас была некая традиция, на следующий день после Нового Года всем семейством завтракать, а точнее обедать. На кухне, как, впрочем, и всегда, хлопотала мама, а папа ей любезно помогал. У них была полная идиллия. Хоть в семье и считалась мама главной, все же папа ее очень любил, что было взаимно. И я знала, что хоть моя мать порой невыносимый тиран, вечером, когда никто не видит, она устало откидывается папе на плечо, а тот в свою очередь дает ей почувствовать себя женщиной. Он ее плечо, он ее опора. Вряд ли мама добилась бы таких высот без папиной поддержки. Я не могла скрыть свою улыбку, и моя вечно все понимающая бабуля подмигнула мне. Порой мне казалось, она читает мои мысли. — О, Яна, — заметила меня мама. — Как спалось? — Хорошо, спасибо, — кивнула головой, проходя на кухню. — Помочь? — любезно поинтересовалась, на что маман лишь махнула рукой и изрекла: - Садись, ребенок. Мне же лишь оставалось пожать плечами. Полагаю, для мамы я всегда буду ребенком. Когда все уселась за стол, прогремели очередные тосты и я, пригубив немного шампанского, принялась трапезничать. Я не сразу заметила любопытные взгляды на мне, однако, когда оторвала голову, нахмурилась. — Что случилось? Папа, что, впрочем, неудивительно, сию же секунду отвернулся, а вот мама с бабушкой, напротив, не церемонясь прожигали во мне дыру. — Внучка, ты как такого Аполлона отхватила? Я фыркнула, а затем и закатила глаза, прежде чем важным тоном вымолвить: — Это он меня отхватил. Он, может, Аполлон, но и я не хуже чем Венера Милосская. — О, — воскликнула Изольда Герасимовна, — это моя порода! — Это же тот мальчик из машины? — вдруг неожиданно спросила мама. Неловко поерзав, понуро опустила голову и пробурчала себе под нос что-то похожее на: «Да, это он». Мама задумалась. Да и папа, очевидно, тоже. Одна бабуля была в неведении, что её, несомненно, не устраивало. Говорить о скандале, конечно же, не хотелось, однако этой чрезмерно любопытной старушке попробуй не рассказать. Спустя несколько минут пыток мама все же вкратце описала ситуацию, на что получила бабулино крайне возмущенное: — Мало того, что от тебя дочь сбежала, так еще и зятя чуть не спугнула! — Он не зять! — вырвалось из меня. — Цыц! — грозно отрезала старуха. — Дурой будешь, если проворонишь свое счастье. Мальчик глаз от тебя не отводит, а ты носом воротишь! — Ничего я не ворочу, — пробурчала, опуская смущённо глазки. «Он что, и правда от меня глаз не отводит?» — поселилась в моем сердце надежда, и, будто услышав мои мысли, Герасимова выдала: — Правда-правда, сидит, слюна течет, да глаз не отводит. То за ручку цап, то по коленке лап. Эх, молодежь… — Ну все, мама, хватит! Сами разберутся! — произнесла маман собственной персоной, что б мне умереть на этом месте! Мы все удивленно таращились на нее, пока та с самым невозмутимым лицом кушала салат. Никто не мог поверить, что эта женщина сказала подобное. Не она ли постоянно говорила о моем замужестве?! Не она ли после нашего Никитой расставания искала мне женихов?! — Ну, дела! — шокировано вырвалось у Изольды Герасимовны. — Небось, потепление грядет, — уже в привычной манере усмехнулась, мама же в ответ закатила глаза, но никак не прокомментировала. А папуля между тем подмигнул мне, и что-то мне настойчиво подсказывало, что именно он посодействовал такому маминому «нейтралитету». Что ж, тем лучше. Благо, по телевизору начали показывать какой-то старый новогодний фильм и мы уже предались воспоминаниям. Бабушка рассказывала про свою молодость, вспомнили деда и меня маленькую. Пожалуй, это было счастливое время. Мы в те года были не столь богаты, как нынче, однако несчастными себя назвать не могли. Тридцать первого числа в десять вечера мы всей семьей собирались в бабушкином с дедом доме. Тогда были все: мамина сестра (что сейчас в Америке), прабабушка (царство ей небесное), а еще ближайшие родственники. Затем кто-то играл на пианино, дед на баяне, а мы все танцевали и водили хороводы. Надеюсь, что однажды и я со своим мужем и детьми буду встречать праздник так же. Мне не нужны дорогущие лыжные курорты, а лишь деревянный домик с русской печью и елкой до потолка… На следующий день я отправилась домой, а вместе со мной и бабуля. Надо же ей посмотреть, как внучка обустроилась, в самом деле! К слову, именно она за меня и замолвила словечко Ирине, за что я и была ей благодарна. Бабушка лучше меня знала, что жизнь с мамой становится невозможной, а ее контроль не дает даже спокойно вдохнуть. Мама, конечно же, не знала про сей факт, иначе скандала было бы не миновать. — Хорошо у тебя тут, Янка, — сделала она вывод, осмотрев мою «берлогу», — уютно. — А затем, как-то озорно усмехнувшись, добавила словно невзначай: — Правда, вот мужской руки не хватает. Вон, ручка на окне заедает, да и полочку в ванной не мешало бы повесить. — Бабушка! — простонала, закидывая голову ввысь. Клянусь Богом, эта женщина неугомонная! Бабулечке с её талантами надо открыть брачное агентство, а не в Провансе есть камамбер и наслаждаться коллекционным вином. — Дуреха моя, — покачала она головой. — Я, знаешь, какая хитрая была. Дед твой и опомниться не успел, как меня на руки хвать и в загс. — Так… — начала я было говорить, что это вроде как дед же едва ли уговорил ее выйти за него, как была прервана. — Если бы не я, то и дальше бы сопли жевал твой дед. Я всех своих подружек подговорила, чтоб они сказали ему, что я замуж собираюсь за Степку Симонова. — Так дед говорил, что ты ему на кулаках досталась, — несколько растерянно пробормотала. — Досталась! Бедный Степка так и не понял, за что получил, — хохотнула эта интриганка, а я между тем задумалась о нашем родстве. Мы с бабушкой еще какое-то время поболтали, а затем моя пусть и своенравная, но все же любимая старушка уехала. Завтра снова в свой Прованс. К слову, приглашала меня в гости. Безусловно, хотелось бы побывать во Франции, однако у родителей я денег не возьму, а сама еще столько не заработала. Так что с поездкой придется нынче повременить. К десяти вечера раздался звонок телефона, и я, бросив фен, как угорелая, понеслась в комнату, сбив по дороге кота, а затем под возмущенное «мяу!», сняла трубку. — Слушаю, — нарочно официальным и вкрадчивым тоном ответила. — Рыжая, я конечно любитель ролевых игр, но не тогда, когда ты далеко. Не хочу ночью мучаться, — произнес лукаво Тим, чем заставил меня разразиться хохотом. — Ладно-ладно, как ты там? — Любимый… — не с того ни сего произнес. — Что, какой «любимый»? — нахмурившись, переспросила. — Не какой, а я любимый…твой, — довольно властно изрек, отчего в моем животе что-то оборвалось. — Х-мм, ну я подумаю над этим, — ухмыльнулась, поудобнее устраиваясь на кровати. — Вредина моя. — Может быть, — не сдержала хитрой ухмылки. На том конце трубки несколько странно хмыкнули, а затем каким-то прерывистым голосом парень спросил: — Что делаешь? — Спать собираюсь, — зевнула. — А что на тебе надето? — еще больше запыхавшись, поинтересовался. Я уже представляла ту пошловатую улыбочку, с которой он это произнес. — Тимур! — сурово прикрикнула. Парень рассмеялся, а во мне поселились некие сомнения… — Ты что там делаешь? На несколько секунд воцарилась тишина, а затем более запыханным голосом едва ли пробормотал: — Угадай. Мои глаза округлились до небывалых размеров, а челюсть валялась где-то около кровати. — Т-ты… Э-мм... — мямлила, тщетно пытаясь собрать мысли в кучу. — Расслабься, рыжая, — вновь ухмыльнулся этот похабник. — Тренируюсь я в зале. А ты что подумала? — Ммм… Ничего! — выдала я, пожалуй, излишне нервно и быстро. — Вообще ничего! — Моя плохая девочка, знаю я о твоем «ничего». — Ну и гад же ты! — хмыкнула. — Но я тебе нравлюсь. Этот негодяй был столь уверен, что вновь захотелось навести на него проклятье. Однако ведь прав засранец, и, глубоко вздохнув, мне все же удалось пропищать: — Да, нравишься. — Не сомневаюсь, — самовлюбленно изрек. — И ты мне нравишься. Очень нравишься. Я робко прикусила губу и тотчас же забыла обо всех проклятиях, что посылала. Внезапно захотелось оказался рядом с ним и обнять, притянуть к себе и никуда не отпускать, наслаждаясь близостью этого хоть и гаденыша, но любимого и моего, как бы странно это ни звучало. — Почему ты так поздно занимаешься? — поспешила перевести тему, до того как потеряю остаток своего рассудка. С такими речами я стану кисейной барышней, что каждый раз будет счастливо вздыхать и улыбаться, как блаженная. — Времени не было днем, а поддерживать себя в форме нужно, — ответил, а затем самым беспардонным тоном выдал: — И потом, нужно же мне куда-то девать свое напряжение. А то я скоро монахом стану. — Да уж! — фыркнула. — Тебе, чтоб стать монахом, и ста жизней не хватит, дабы все свои плотские утехи замолить. — Вот и хорошо. Потому что я собираюсь еще очень много раз согрешить с вами, Яна Алексеевна. Ну вот, внизу живота опять потянуло, а дыхание сбилось. Чертов змей искуситель! Сейчас не одному ему понадобиться спортзал! — Посмотрим на ваше поведение, Тимур Валерьевич, — нарочно томным и соблазнительным голосом проворковала. — Черт! — послышались ругательства и какой-то шум. — Ты там в порядке? — невинно спросила. — Рыжая бесстыжая! — не то ли молился, не то ли проклинал меня. — Только с тобой! — добавила в масло огонь. Некоторое время было тихо, словно телефон отложили в сторону, а затем снова раздался голос в трубке: — Завтра. В семь. У тебя. Жди. — Договорились. — А сейчас, моя птичка, я пошел в душ, потому что никакие силовые нагрузки мне уже не помогут. — Угу, — проговорила, едва ли сдерживая смех, что так и норовил из меня вырваться. — Спокойной ночи. — До завтра, — прошептала и отключилась, счастливо вздыхая.
