Мой (не)случайный препод

По поведению финансиста я и так видела, что он все прекрасно понимал, а моих слез и ненужных эмоций Лебедев уже видел предостаточно.

— Я прислала то, что вы просили, гораздо раньше срока, но вам, видимо, этого недостаточно.

Он молчал, лишь спина от каждого сказанного мною слова, напрягалась все сильнее, но поворачивать свое лицо ко мне, финансист, очевидно не собирался.

— Если вы не хотите говорить, то к чему это все? — не выдержав, спросила я.

Мне не нужно было его молчание, не нужна была эта красивая статуэтка с непроницаемым лицом, очевидно, еще сама не определившаяся со своими желаниями.

Мне нужно было знать, в чем я виновата и что это вообще, черт возьми, было.

Но какой смысл задавать эти вопросы, если Лебедев не ответил даже на самый банальный, предыдущий вопрос.

Я устала ждать, поэтому развернувшись на пятках, направилась к выходу.

Коснувшись пальцами ручки, я услышала глухой голос финансиста:

— Дело не в том, чего я хочу.

— То в чем? — снова повернувшись, спросила я, на миг встречаясь с ним взглядом.

Лебедев отрицательно покачал головой и отвел глаза, шумно выдыхая, видимо, в попытке совладать с собой.

Я видела, что он хотел что-то сказать, но так же я видела внутреннюю борьбу, и что бы не мешало Лебедеву открыть рот, оно побеждало. Снова схватившись за ручку двери, я произнесла:

— Знаете, Михаил Дмитриевич, я тоже человек и мне тоже бывает больно.

Выйдя в коридор, я молча кивнула Кристине и мы направились к выходу.