Лаврентий Берия. История, написанная кровью - Леонид Михайлович Млечин
— Давай, к шестнадцати часам чтобы все очистить! Чтоб весь этот проход был свободным!
Докладываю Берии:
— Там находится детский диспансер, надо с наркомом согласовать, чтобы его перевезли.
— Ну иди к себе в кабинет, позвони ему. Так прямо и скажи: “По приказу Сталина освободить к четырем часам!”
Звоню Митереву:
— Сегодня окончательно решено, есть приказ Сталина.
— А куда я перееду?
— В любой санаторий под Москвой. Какой тебе понравится, туда и забирайся. К четырем часам чтоб все было очищено!
Я звоню Берии: “Лаврентий Павлович, можно смотреть — все подготовлено”. И вот все члены Политбюро, кроме Сталина, Калинина и еще кого-то (сейчас уже и не помню кого), приехали туда. Сначала я их в особняк завел, он в пяти — десяти метрах от штаба, туда проход уже сделали; в заборе деревянном — ворота. Прошли мы через эти ворота и спустились на грузовом лифте вниз — все члены Политбюро разом. А метро там уже не останавливалось: сразу, как я туда приехал, тут же прекратили мы остановку поездов.
Тут же Берия начал командовать:
— Вот здесь, между столбами (а там, когда спустишься на станцию “Кировская”, в конце две колонны, с одной стороны, были, две — с другой) сделать кабинет Сталина и приемную. Все организовать так-то и так-то!
Пошли опять вверх, в особняк. Берия начал:
— Вот здесь — кабинет Сталину. Здесь — кабинет Молотову, здесь — мне, а здесь, по коридору, — приемную человек на пятьдесят, столы поставишь. Срок тебе — четыре дня!
— Лаврентий Павлович, ну как же можно за четыре дня? Сегодня уж день прошел, три дня осталось. Как можно сделать? Столько работы!
— Я сказал: четыре дня!
И вот четверо суток я почти не спал. Особенно последние сутки. Но в шестнадцать часов ровно звоню: “Лаврентий Павлович, можно приехать”».
После Великой Отечественной маршал Жуков рассказывал военному историку полковнику Виктору Александровичу Анфилову, профессору Военной академии генштаба, как его привезли к Сталину на ближнюю дачу.
Георгий Константинович вошел в комнату и невольно стал свидетелем разговора Сталина и Берии. Вождь, не замечая появления Жукова, продолжал говорить наркому внутренних дел, чтобы тот, используя свою агентуру, прозондировал возможность заключения мира с немцами в обмен на территориальные уступки.
Генерал-лейтенант госбезопасности Павел Анатольевич Судоплатов рассказывал впоследствии, что это он сразу после начала войны получил от Берии особое указание.
Докладная записка Л.П. Берии
И.В. Сталину о мероприятиях по обеспечению развития нефтяной промышленности в восточных районах и Туркмении. 30 июля 1941
Подлинник. Машинописный текст. Подписи — автографы Л.П. Берии, И.В. Сталина, В.М. Молотова. [РГАСПИ. Ф. 644. Оп.2. Д. 9. Л. 94–95]
После ареста Берии, 7 августа 1953 года, Судоплатов написал записку, которая многие годы оставалась секретом:
«Докладываю о следующем известном мне факте.
Через несколько дней после вероломного нападения фашистской Германии на СССР, примерно числа 25–27 июня 1941 года, я был вызван в служебный кабинет бывшего тогда народного комиссара внутренних дел СССР Берия.
Берия сказал мне, что есть решение Советского правительства, согласно которому необходимо неофициальным путем выяснить, на каких условиях Германия согласится прекратить войну против СССР и приостановит наступление немецко-фашистских войск. Берия объяснил мне, что это решение Советского правительства имеет целью создать условия, позволяющие Советскому правительству сманеврировать и выиграть время для собирания сил. В этой связи Берия приказал мне встретиться с болгарским послом в СССР Стаменовым, который, по сведениям НКВД СССР, имел связи с немцами и был им хорошо известен.
Берия приказал мне поставить в беседе со Стаменовым четыре вопроса. Вопросы эти Берия перечислял, глядя в свою записную книжку, и они сводились к следующему:
1. Почему Германия, нарушив пакт о ненападении, начала войну против СССР.
2. Что Германию устроило бы, на каких условиях Германия согласна прекратить войну, что нужно для прекращения войны.
3. Устроит ли немцев передача Германии таких советских земель, как Прибалтика, Украина, Бессарабия, Буковина, Карельский перешеек.
4. Если нет, то на какие территории Германия дополнительно претендует.
Берия приказал мне, чтобы разговор со Стаменовым я вел не от имени Советского правительства, а поставил эти вопросы в процессе беседы на тему о создавшейся военной и политической обстановке и выяснил также мнение Стаменова по существу этих четырех вопросов.
Берия сказал, что смысл моего разговора со Стаменовым заключается в том, чтобы Стаменов хорошо запомнил эти четыре вопроса. Берия при этом выразил уверенность, что Стаменов сам доведет эти вопросы до сведения Германии».
Генерал Судоплатов добавил, что вечером того же дня его вновь вызвали к Лаврентию Павловичу:
«Берия строжайше предупредил меня, что об этом поручении Советского правительства я нигде, никому и никогда не должен говорить, иначе я и моя семья будут уничтожены».
Павел Судоплатов на следующий день позвонил в болгарское посольство. Они встретились с Иваном Стаменовым на площади Маяковского и на машине поехали в ресторан «Арагви». Судоплатов исполнил поручение Берии и провел разговор с болгарским посланником.
Об исполнении поручения Судоплатов тем же вечером доложил Берии. Нарком внутренних дел все внимательно выслушал и уехал к Сталину.
11 августа 1953 года от уже арестованного Берии на допросе потребовали объяснений. Он подтвердил, что его в первые дни войны вызвал Сталин.
Неожиданным образом вождя интересовал болгарский посланник:
— Стаменов в Москве?
Сталин велел Берии выяснить через болгарского дипломата:
— Чего добивается Гитлер, чего он хочет?
Что означали его слова? Судя по воспоминаниям членов политбюро, вождь впал в отчаяние. Красная армия отступала.
Почему в качестве посредника использовали болгарского посланника в Москве Ивана Стаменова? Болгария была союзником Гитлера, но сам болгарский дипломат являлся давним агентом НКВД.
Почему для беседы с посланником был выбран Судоплатов?
На допросе Берия пояснил:
— Судоплатову я верил, не сомневался в нем, считал его смелым, находчивым, а также имел указание от Сталина не вводить новое лицо для связи со Стаменовым.
После войны генерала Судоплатова решили посадить. Берия встревожился. Он не хотел, чтобы всплыла история с болгарским послом.
Лаврентий Павлович рассказывал:
— В 1950 году Абакумов, будучи у меня в Совете Министров по другим вопросам, рассказал, что он имеет указание Сталина арестовать Судоплатова, Эйтингона и ряд других сотрудников. Я сказал Абакумову, чтобы он еще раз поговорил со Сталиным, тем более что причин ареста Судоплатова Абакумов не назвал. Я сказал Абакумову: «Я бы на твоем месте сохранил Судоплатова и не дал бы его уничтожить».
В те дни сорок первого
