Десять поцелуев, чтобы влюбиться
— Уже ухожу, — обернулась, прихватив свою сумку с кучей учебников. — Статью добивала. Ты что-то забыл?
— Да… — он замялся и нервным движением поправил круглые очки. — Я вообще-то тебя ждал.
— Меня? — искренне удивилась.
— Неловко было отрывать от работы. Хотел спросить… ты в пятницу свободна?
Вот вам и френдзона. Кажется, Сотня не ошибался.
— Глеб…
— Или в выходные, не обязательно в пятницу. Подумал, можем сходить в театр. У тебя нет парня, у меня нет девушки. Не подумай, я настроен серьёзно.
Да уж, серьёзнее некуда.
— Глеб, я не свободна.
— Не свободна на этой неделе или…
— В принципе, — решительно перебила его. — Предпочитаю проводить время со своим парнем.
Он смеётся, будто находит ответ крайне забавным. Какая-то неадекватная реакция. Даже, если представить, что у меня не было бы Димы, то у Шереметева всё равно нет шансов. Ни в одном из вариантов существования нашего мира.
— Ладно, я домой.
Уверенно направилась к двери, но Глеб успел схватить меня под локоть.
— Могла бы отшить нормально, а не всякую ерунду придумывать.
Чего?
— Прости? Ерунду?
— Нет у тебя никакого парня.
Оу… типичный мужской нарциссизм. Прогрессирует даже у ботаников.
— Тебе, разумеется, виднее.
— Маша, — сжимает руку чуть сильнее.
— Отпусти. Мне больно.
— Извини, — отходит чуть в сторону. — Ты мне давно нравишься. С первого курса.
Ага, если он ещё тут в любви признается, я не переживу.
— Шереметев, — набираю полную грудь воздуха и выдыхаю, стараясь успокоиться. — Давай больше не поднимать эту тему, ок? У меня есть любимый человек.
— Который очень ревнив, к тому же, — Дима толкает дверь и улыбается при этом во все тридцать два зуба. — Спойлер – Дездемона будет жить.
Дурак…
Пока Глеб в немом шоке смотрит на Сотникова, я быстро выхожу из помещения и направляюсь к лестнице, ведущей на первый этаж.
— Машуль, — Сотня хватает меня за руку. — Называй меня почаще любимым.
— Обойдёшься, — незаметно улыбаюсь, а Дима переплетает наши пальцы. — Я думала, ты давно в каком-нибудь баре.
— Был такой план.
— Но?
— Но я соскучился.
Резко тянет на себя и прижимается губами к моим. Наш поцелуй слишком жадный и горячий. Мы словно двое сумасшедших, соскучившихся друг по другу.
— А вдруг кто-то увидит? — шепчу.
Сердце колошматит в груди, колотясь слишком быстро.
— Тут никого, кроме твоего ботаника, — целует в шею, слегка покусывая и прислоняя меня к стене. — Признай, ты плохая девочка.
— Ты меня испортил, — провожу руками по его рубашке. — Сделал из меня вечно голодную и порочную.
— Это сладкая месть, детка.
— Неужели? — он снова возвращается к моим губам, а я лишь послушно поддаюсь ему навстречу. — За что?
— За…
Но прежде, чем Дима успевает ответить, в тишине тёмного коридора раздаётся голос, который совершенно точно мы оба не рассчитывали здесь услышать.
— Забавно, ещё никогда не видел своего сына в университете настолько поздно. Вы положительно влияете на этого засранца, Мария.
— Привет, пап.
Ой, неудобно как!
