"V" значит Выкуси, или Исповедь одного автора
До встречи Х оставалось совсем мало времени, но на рынок мы все-таки заскочили. "Могильник" разгребать было некогда, поэтому ограничилась покупкой сочной дыньки-торпеды и арбуза средних размеров.
Марьянов смилостивился настолько, что пообещал пожертвовать пивом и освободить нижнюю полочку холодильника для фруктовых приобретений. А остальное решено было докупить завтра, когда избавимся от ненужных пищевых запасов.
Пока ехали в такси обратно в Рафаиловичи, на лестнице в отеле и собственно в самом номере мы оживленно болтали. Нет, не так. Мы бурно жестикулировали и шевелили языками со скоростью, способной посрамить артикуляционные таланты лучших телеведущих, стараясь как можно быстрее сообщить как можно больше информации о себе. Я рассказывала о своих самых близких друзьях, о родных, об образовании и о том, как стала писательницей. Денис поделился тем же, но сделал акцент на семье.
Он в красках описал дом, в котором провел детство, дворовые игры с приятелями, а также вспомнил парочку забавных историй из отрочества. Я слушала внимательно, стараясь хорошенько все запомнить. Иногда задавала уточняющие вопросы, а иногда просила повторить то, что совершенно не желало откладываться в памяти.
– Денис, это кошмар. Слишком много информации. У меня в голове каша. Хоть шпаргалки пиши! Точно где-нибудь проколюсь, – снова запаниковала я, сидя на корточках возле кровати в зеленом платье и потроша косметичку.
Нужный оттенок помады не находился, и от этого я заводилась ещё сильнее.
– Сомневаюсь, – отозвался сосед, поигрывая в руках смартфоном. – Но даже если ты спутаешь отчества моих родителей или неправильно назовешь имена друзей, какая разница. Всегда можно отшутиться или сделать вид, что так оно и есть.
– Но ты-то все нормально запоминаешь!
– Я владею одной мнемотехникой, – не без гордости сообщил сосед, но, перехватив мой ошалелый взгляд, добавил: – Может, как-нибудь потом и тебя научу. Сейчас времени нет. Карина, оставь в покое косметику! – не выдержал он. – Сдалась тебе эта бордовая помада! Намажься той же, что и вчера.
– Она бледно-розовая и на губах почти не заметна.
– Вот и отлично, меньше будешь бегать припудривать носик.
И тут до меня дошло, что он прав. Яркая помада может смазаться или оставить след на зубах, а я буду постоянно об этом думать и каждые пять минут доставать зеркальце. Нет, лишние волнения мне ни к чему: и так на взводе.
– Точно. Сделаю акцент на глазах. Спасибо, – пробормотала я, схватив палетку с тенями и тушь, и понеслась в душевую, где освещение было получше. Дверь прикрывать не стала.
Марьянов последовал за мной и, привалившись спиной к косяку, продолжил вещать:
– Ты, главное, уясни, что знакомство с моими родителями прошло хорошо, а до твоих мы пока не доехали.
– Угу, потому что я волновалась и оттягивала момент. А потом мы улетели в Черногорию и еще не успели сообщить о помолвке. Но обязательно с ними встретимся, когда вернемся, и всё расскажем.
– И я им определенно понравлюсь, – самодовольно добавил Марьянов.
– Разумеется, – мрачно поддакнула я. – Воображаемый жених не может не понравиться воображаемым родителям.
– Карина, а что, если твой дружок затронет пикантные темы... Родинки там всякие, шрамы, татуировки в неожиданных местах, – невинно поинтересовался сосед. – У тебя на теле имеются какие-то опознавательные знаки?
– До такого разговор точно не дойдет, – фыркнула я, понимая, что моего липового женишка опять потянуло на интимные подробности.
– Уверена? – шутливо уточнил Марьянов. – Хочешь поспорим?
– Давай. Хотя нет. Не знаю... – засомневалась я. – Ладно, уговорил. Готовься услышать страшную историю. Есть у меня почти незаметный шрам на бедре. Тонкая белесая полосочка – след от утюга.
– И кто посмел?
Я пожала плечами, намекая на его соседку собственной персоной.
– Как так? – удивился он.
– Дело было летом. Жара. Я стояла в коротких шортиках и гладила постельное бельё. Выключила утюг и ушла на пару минут на кухню, а когда пришла, думала, что он уже остыл. Начала его убирать и случайно коснулась боковой поверхностью ноги. Тут же одернула руку, но красный след остался.
– Сколько тебе было тогда?
– Лет девять. Глупая была, малая. Зато на всю жизнь запомнила, как обращаться с электроприборами, – хмыкнула я.
– Покажешь?
– Что? Шрам? Он сейчас такой тоненький, что даже я нахожу с трудом. А вот родинка на левой лопатке гораздо заметней.
– Наверное, какая-то ужасная громадина... – не преминул подколоть Марьянов.
– Да нет. Обычная родинка. – Я пожала плечами и принялась подкрашивать ресницы на втором глазу.
– Конечно, – согласился Денис с такими интонациями, что было ясно, что ничуть не поверил.
– Но это правда! – стала настаивать я.
– Разумеется, – придерживался выбранного курса Марьянов…
Подначивает! Прямо, как ребенка.
Я отложила тушь в сторону и посмотрела на него через зеркало. Глаза в глаза.
