Жена на один год
Не знаю, как Никите удалось вырваться со своей работы. Но целую неделю он пробыл со мной рядом.
Два раза он, его партнер и СанСаныч заседали у меня в гостиной. Дважды мы с Никитой были в банке. И один раз даже встретились в ресторане с управляющим.
К тому времени Никита смог где-то раздобыть пухлое досье на Биркина. В нем содержались фамилии и фотографии всех, с кем он встречался последний месяц, данные банковских счетов, список имущества и медицинская выписка.
Даже включив фантазию на максимум, я не могла представить, что юридическое бюро способно собрать такие сведения для своего клиента. Ни СанСаныч с его связями в правоохранительных органах, ни другие консультанты, с которыми я вела переговоры, не нарыли и одной пятой от всей этой информации.
Теперь я знала о Всеволоде все, от стадии геморроя до адреса виллы на Кипре. У меня даже были фотографии его встреч с Татьяной Егоровной. Очень интимных, полностью подтверждающих теорию начбеза о любовной связи.
Никита утверждал, что их сделал сам Биркин. «Возможно, чтобы шантажировать Татьяну и заставлять принимать нужные решения». «Возможно, чтобы шантажировать ее мужа. Подобное разоблачение поставило бы крест на карьере депутата без всяких выборов. Для Николая такие фотографии были гораздо опаснее, чем для его жены».
Был у Никиты еще и третий вариант. Но, как и вчерашнюю идею с моим спасением, озвучивать его он не стал, обмолвившись лишь о «более неприятной альтернативе».
Сама я выяснять, в чем же правда, так и не решилась. Теперь даже смотреть на своего управляющего было противно. Он, как и прежде, вызывал у меня страх, но теперь к нему добавилось еще и презрение.
Представить, как мы продолжим работать, было сложно. Из банка каждый раз я выбегала как из горящего здания. Не оглядываясь. Мечтая поскорее оказаться в салоне машины. А в ресторане, наедине с ним и Никитой, не смогла впихнуть в себя ни салат, ни десерт.
К счастью, Никита справился за нас двоих. Будто такие встречи для него стандартное рутинное занятие, он целый час играл с Всеволодом в загадочную словесную игру.
Полунамеками они обсуждали мою реальную власть и перспективы в случае отказа от сотрудничества. Передавали друг другу какие-то бумаги. Называли суммы – миллионы и миллиарды, упоминаний о которых не было ни в одном отчете из банка.
Последнее – цифры – порой заставляли взгляд Никиты темнеть. Я не могла прочесть его мысли – пока что верхом самообладания было посмотреть в лицо. Но плотно сжатые губы и холод в глазах пугали до чертиков.
- Как видите, у нас здесь жизнь более насыщенная, чем вам могло показаться. – Биркин лишь пожимал плечами.
- Это да. С таким количеством уголовных дел, какие можно завести на акционеров, я еще не сталкивался.
- В каждом банке есть своя специфика. Но мы стараемся работать исключительно в правовом поле. Валерия может вам подтвердить. – Словно я в числе сообщников, этот гад кивал в мою сторону, каждый раз, когда Никита задавал неудобные вопросы.
- Вы ведь понимаете, что Валерия не станет дарить вам банк. Этого не случится, даже если акционеры проголосуют за принудительную продажу доли?
- Я уверен, мы договоримся. Вдвоем, без вашего участия.
- Думаю, у меня есть возможность обеспечить дня нее полную безопасность. В том числе и от вас, - к концу разговора Никита уже не утруждал себя намеками.
- Вы сильно заблуждаетесь, думая, что акционеры или я могут кому-то угрожать. Как я уже говорил, мы работаем по закону. А он, к счастью, ограждает нас от постороннего участия.
- А о том, что себя тоже неплохо было бы оградить, вы не подумали?
- Вы же понимаете, какие ставки на кону? Зря тратите свое время. Рано или поздно все произойдет так, как и должно произойти.
После всех этих угроз и любезностей обсуждать что-либо дальше не было никакого смысла. Я отчетливо чувствовала тупик. Но Никита не останавливался.
После угроз в ход пошли фамилии, которых я никогда не слышала. Новые цифры. И новые бумаги. От того, как ловко мой спутник орудует банковскими терминами и суммами контрактов, дух захватывало. Я порой забывала дышать, глядя, как он загоняет управляющего в угол.
Но итог встречи все равно не радовал своими перспективами.
Никита не стал мне ничего объяснять. О том, что я в ловушке, было понятно без слов. Смешно, но меня это уже не пугало. Может быть, потому что за последние полгода я слишком сильно устала от банка. Может, потому что эмоций рядом с Никитой было так много, что страх безнадежно терялся среди них.
В целом, жить было можно.
Смириться с тем, что скоро я расстанусь с банком. Подумать, как организовать фонд помощи для будущих «уволенных работников». И, надеясь, что меня оставят в покое, вернуться к своим экзаменам.
После всех встреч, в офисе и ресторане, такой исход уже не пугал. Биркин был прав – я бы ни за что не выстояла против всех участников рейдерского захвата. Они пережевали бы меня своими бульдожьими челюстями и не подавились бы.
Окончательной сдаче мешало лишь одно... Стоило хоть на миг представить, что все закончилось, рядом со мной даже в мыслях исчезал и Никита.
Моему благородному рыцарю нечего было делать рядом с дамой, которая заключила мир со своим драконом. Битвы, сражения, подвиги – все это стало бы неактуально. А в обычной жизни ничего общего у нас так и не появилось.
Словно внезапно стали чужими, мы встречались лишь на короткие часы или минуты – исключительно по делу. Хоть и бывал у меня дома, Никита больше не готовил кофе. И не прикасался.
Даже в двенадцать я не чувствовала себя настолько чужой, как сейчас. Даже в восемнадцать, целуя его, кутаясь в его объятия, не ощущала такой потребности навсегда остаться рядом.
Меня разрывало на части. Но невидимая стена между нами с каждым днем лишь крепла.
Наверное, это было не так уж страшно, и можно было привыкнуть снова. Прежние два года и до этого еще два я ведь как-то справлялась. Оправилась бы и сейчас.
