Огонек моей души

- Алиса в комнате у себя, пытается успокоиться. Она все знает.

Отец поднимает на меня глаза, и я вижу, как ему больно это слышать.

- Откуда?

- Слышала твой разговор с медперсоналом.

Он тяжело выдыхает и вскакивает с места. Хватает первую попавшуюся бутылку, наливает бурую жидкость в стакан и залпом в себя опрокидывает. Потом этот же стакан швыряет в стену.

- Твою мать, - бросает со злостью и возвращается в кресло, - как она?

- Не очень, но тот факт, что ее может увидеть в таком состоянии Анна, немного сдерживает истерику. Может, мне домой вернуться? Ты же понимаешь, что за ней нужно присматривать.

- Я обещал, Марат. Обещал твоей маме, что ты будешь учиться в этом году. Те обещания, которые я даю ей, я всегда выполняю. Вот и ты не подведи.

- Найди ей хорошего психолога, я постараюсь с ней поговорить и убедить ее ходить к нему. Не уверен, что она справится с ситуацией сама.

***

С этими словами выхожу из кабинета и чувствую острую потребность проветриться. Не могу больше ни с кем говорить, выжат эмоционально, как губка. Поднимаюсь в комнату, надеваю подходящую одежду и спускаюсь в гараж.

Открываю мессенджер и смотрю, где сегодня проходят гонки. Далековато, конечно, но чувствую, что без этого мне не обойтись.

Когда в поле зрения попадают огни трека, чувствую, как напряжение начинает отступать. Адреналин и предвкушение победы делают свое дело, заряжают мое тело живительной энергией. В висках перестает пульсировать боль, грудная клетка расправляется и спазм в горле, который все время душит меня в стенах дома, как будто тоже немного ослабевает.

Я прошу организатора включить меня в ближайший заезд, потому что мой организм требует выхода скопившейся негативной энергии. Подъезжаю к старту и обвожу расфокусированным взглядом присутствующих. Чувствую ощутимый толчок в сердце, когда взгляд падает на смутно знакомую хрупкую фигурку. Лица мне не видно, потому что девушка уже в шлеме. Но я откуда-то знаю, что это она.

В кровь впрыскивается новая порция адреналина, но в этот раз он приправлен изрядной порцией злости, потому что я вижу, как она трется возле Широкова. В голове искрит от короткого замыкания, а где-то за грудиной происходит взрыв. Оставляю байк на старте и подлетаю к ней, как ошпаренный.

Градус злости на Риту немного снижается, когда я вижу в ее глазах страх и панику. Но он тут же перерождается в новый виток, который направлен исключительно на Широкова. Этот урод чувствует себя здесь, как рыба в воде. В то время, как девчонка готова в обморок свалиться от ужаса.

После ее фразы «я не хочу ехать» и подозрительного блеска глаз, понимаю, что ее надо срочно уводить отсюда. Она явно находится на грани истерики. Возможно, они уже давно здесь, и она видела достаточно. Я еще в прошлый раз понял, что такие места не для нее.

Сначала с трудом сдерживаюсь, но сидя в машине, когда чувствую ее рядом с собой, градус моей ярости значительно снижается. А потом в голове возникает вопрос, какого хрена творит Широков. Я думал после квеста он не посмеет к ней приблизиться, ведь мы же оба знаем правила. Полная неприкосновенность. Тогда что он, мать его, такое творит.

Чувствую острую потребность вернуться и прояснить ситуацию. Ну и пар спустить тоже не помешает. Не понимаю, почему опять впрягаюсь за эту Рыжую и на хрена мне самому все это нужно, но здесь не стоит забывать, что в первую нашу встречу она мне понравилась. Реально понравилась. Потом было много всего. Я перестал о ней думать, как об особенной девушке и попробовал выкинуть из головы. И у меня вроде даже получилось это сделать. До тех пор, пока она снова не появилась в моей жизни и в этой школе.

Когда возвращаюсь на трек, Алекс свое уже откатал и я, встретив его на трибуне, в объятиях какой-то незнакомой блондинки, намеренно притормаживаю.

- Я сейчас на старт, а ты дождись меня, не уходи. Разговор есть.

Его взгляд с трудом отрывается от глубокого декольте висящей на нем девки и медленно переходит на меня.

- Мы отлучимся ненадолго, - язык у Широкова немного заплетается, но уверен соображает он почти в полную силу, - потом я вернусь сюда и поговорим.

Я выигрываю гонку и с чувством выполненного долга возвращаюсь на место нашей встречи. Алекс сидит на скамейке в гордом одиночестве, и что-то медленно потягивает из бутылки.

Сажусь рядом с ним и меня снова начинает потряхивать от злости. Нервы вообще стали ни к черту.

- Что это было? – мой голос вибрирует от бешенства, а хотелось бы быть хладнокровным. Боюсь, что сейчас выдам слишком много. Широков совсем не дурак. Совсем.

- Ты устроил мне жесткий облом, брат, - от его панибратского обращения меня передергивает, но пока не заостряю.

- Мне кажется, ты забыл одну важную вещь, - вдох-выдох. Контроль дыхания.

- Это ты зря, - веселый смешок и мне уже хочется послать все хладнокровие на хрен и разбить ему рожу, - я никогда ничего не забываю.

Он намеренно растягивает слова и будто играет на моих нервах. Меня штормит, но я заглушаю, мы еще не дошли до самого главного.

- Она выиграла квест, Алекс. Она неприкосновенна, - каждое слово выделяю интонацией, аж до скрежета зубов.

- Да ладно, - снова эта дурацкая ухмылка, - это же просто дурацкая игра.

- Не ты придумал эти правила, не тебе их и отменять, - привожу последний аргумент, но даже сам понимаю, что он не имеет никакого существенного веса.

- Я правила не нарушаю. Она неприкосновенна в стенах школы. Там я ее не обижал, наоборот, уже несколько раз из дерьма вытаскивал. Что не так?

Пора прекращать весь этот цирк, потому что мои нервы ни хрена не стальные канаты. Большим усилием воли давлю вспышку ярости и задаю ему конкретный вопрос.

- Зачем ты ее сюда притащил?

- Послушай, Марат, кто ты такой, чтобы я перед тобой отчитывался? Но если тебе нужен мой ответ, пожалуйста, я не жадный. Я хочу ее распечатать. Она необычная, яркая, дикая. Все, как я люблю. Давненько у нас в школе таких не было, правда?