Десять поцелуев, чтобы влюбиться
Маша
Бесит!
Всё в этом наглом мажоре меня бесит. Раздражает на клеточном уровне. «От» и «До».
У-у-у, ну зачем он только переехал в мой дом! Хорошо же жилось, в тишине и спокойствии. Без навязчивого внимания, которое теперь почему-то нужно, словно воздух.
А ещё, кажется, ревную. К каждой красивой кукле, с какой он зажимается по углам. Улыбается вон всем, искуситель недоделанный. Истинный дьявол во плоти. А я сжимаю от злости кулаки и стараюсь не отсвечивать лишний раз. Много чести таким, как Сотников.
Но получается из рук вон плохо. Оглядываюсь по сторонам, невольно ищу парня в толпе глазами и распаляюсь всё сильнее. Это диагноз, дамы и господа. Я крупно вляпалась. Но мне было проще списать происходящее на физику или химию, чем признать простое и очевидное.
Любви не существует.
Вот, собственно, и всё, что нужно знать о нашем грешном и порочном мире.
— Выглядишь загадочно, — раздался голос Миры. Подруга вырвала меня из пучины раздумий, заставив перестать цепляться за якорь по имени «Сотников». — У тебя как дела? С мамой поругалась опять?
Что я могла ей сказать? Знаешь, тут такое дело – я слегка замутила с лучшим другом твоего бывшего. Ну уж нет! Такие разговорчики явно не для меня созданы.
— Папаша объявился и матушка от него в восторге, — призналась Мирославе. — Хочет, чтобы я попробовала наладить с ним адекватные семейные отношения.
— Оу… — протянула Князева. — Нормально. Разве она не должна жаждать его смерти особенно жестоким способом? Сжечь в жаре Преисподней, к примеру?
— Бабы дуры, — безразлично пожала плечами. — Либо мать что-то недоговаривает.
— У всех есть свои скелеты в шкафу, — поджала губы Мира, смотря буквально сквозь меня.
О чём-то своём задумалась. У неё тоже хватает персональных тараканов с синдромом шизофрении. Козёл-папаша, сволочь-бывший, новая семья мамы, в которой Мира чувствует себя пятым колесом. Кто говорит, что в нашем возрасте у людей нет проблем, то он в таком случае просто забыл каково это. Мир умеет давить людей, будто ничтожных блошек.
Крутая вечеринка, согласитесь. Сидят три молодых девчонки и грузятся не по-детски. Нет бы отрываться, пока молодые. Вон та же Регина Филатова. Только что к бармену ещё не подкатывала, даже умудрилась станцевать твёрк на барной стойке. Её, конечно, почти сразу же оттуда стащили охранники, но отожгла ведь. Завидую… не умению вертеть задницей в любой непонятной ситуации, а самой возможностью наслаждаться моментом.
Отошла к бару за коктейлями для нас троих, оставив девчонок обсуждать однокурсников. Я в этой занимательной беседе не хотела принимать никакого участия. Ничего, Машка… Сотня скоро вернётся к своей веселой жизни, а лето останется в прошлом. Как и всё то, что между нами было и то, чего ещё не было.
Тьма!
— Скучаешь? — сильные руки обвили за талию, а губы Сотникова прошлись по моему ушку, вынуждая покрыться мурашками. И он это чувствовал, гад.
— Зато тебе есть кем заняться, — буркнула себе под нос. — Не боишься, что твои крутые друзья увидят, м-м-м?
— Что же? — его ладонь скользнула вниз, откровенно нагло скользя по моей заднице. — Той ночью ты не скромничала, Машенька.
— Дима, блин!
— Не тушуйся, — отстранился и хитро подмигнул. — Ты до какого времени здесь торчишь?
— Есть предложения?
Дура! Какая же я дура! Зачем только спросила? Сама себя закопала, чёрт возьми. Буквально вручила ему своё безоговорочное «да» на блюдечке с золотой каёмочкой.
— М-м-м…
Дьявол!
«Униженные и оскорблённые». Перезагрузка.
— Забей, — развернулась обратно к стойке, гипнотизируя взглядом бармена.
Ну почему же на душе так гадко? Как будто в пепле вся извозилась. Целиком и полностью. Вот твоя победа, Сотников! Получи и распишись.
— Обиделась? — его насмешливый голос режет слух.
Да катись прямиком в Ад! Проклинаю саму себя за слабость и включаю игнор на полную мощность. Рано или поздно, но это должно было случиться. Давно стоило покончить с нашим глупым ванильным летом.
— Маша, — протянул Дима и обнял меня за талию. — Я сегодня не могу, малышка. Уже есть планы. Друг вернулся, мы заранее забились встретиться. Чисто мальчишеское пати. Он в наш универ перевёлся, не могу сейчас загаситься.
Не можешь так не можешь! Делов-то!
— Ок, — слегка повернулась к нему. — Отпусти, я иду к подругам. Мы, знаешь ли, тоже заранее забились. Чисто девчачье пати.
— Обиделась…
А вот фиг с маслом, мажор!
— Сотников, взрослые девочки не обижаются, они делают выводы.
Резко приподнимает меня за талию, усаживая на высокий барный стул и впивается в губы поцелуем. Руки скользнули под платье, сжимая пальцами мои бёдра. Какое-то наваждение, безумие! Напряжение между нами такое, что воздух в любую секунду задымится.
— Напитки готовы! — прерывает поцелуй зычный голос бармена.
Дима отрывается от меня, продолжая смотреть с глупой, слишком довольной улыбкой.
Бесит.
— Надо идти, Савельева? — прижался к моему лбу своим. Дышим одним воздухом, а сердца бьются в такт. — Я приеду, как освобожусь, хочешь?
— Я же сказала забей.
— Ник вернулся, — произнёс он, переплетая наши пальцы. — А у тебя Мира. Думал, ты поймёшь. Но, знаешь, твоя реакция просто космос. Заводит с полуоборота. Встретимся завтра?
— Нет, — качаю головой. — Завтра первый день учёбы.
Как у него всё чудесно! То он приедет, то свидание подавай. Наглость – второе счастье. Спорим, он уже возомнил себя властелином мира?
— А после? — продолжает терроризировать.
— После у меня газета. Буду сидеть в редакторской до ночи.
— М-м-м, — целует в шею. — Никогда там не был. Ночью.
— Сказала же нет, — улыбаюсь. — Или со слухом плоховато?
— А я кинестетик, Маш. Твоё тело уже давно ответило мне положительно.
Самовлюблённый идиот!
К девчонкам возвращалась в непонятных чувствах, словно в облаках витала. Уже на пути к нашему столику до меня дошло, о каком друге говорил Дима.
