Myth-edit - Саша Виленский
А в одно утро в городе началась паника, потому что из тюрьмы в лес массово вывозили заключенных и там их расстреливали. ..
То, что немцы расстреливают заложников по малейшему поводу, было известно. Но товарищ Сталин когда еще сказал про рубку леса и летящие щепки? То-то же. Так что идею устранить Коха командование не оставляло. Ликвидировать рейхскомиссара предполагалось 30 мая 1943 года во время личного приема по случаю возможной женитьбы Пауля Зиберта на девушке- фольксдойче , роль которой исполняла подпольщица Валентина Довгер. Это настолько потрясающая история, что давайте остановимся на ней подробней.
Болтливый гауляйтер
Семнадцатилетняя Довгер получила повестку на работу в Германии. Было решено, что Зиберт представит ее Коху как свою невесту и попросит об отмене принудительной отправки. Через адъютантов и денщиков удалось добиться аудиенции у гауляйтера, куда партизаны-диверсанты и отправились с целью ликвидировать нацистского бонзу. Т. Гладков приводит слова самого Кузнецова (видимо из рапорта) о ходе этого визита:
" ...Я увидел Коха, и перед ним двое, которые сели между мной и Кохом, третий стоял за моей спиной, за креслом черная собака. Беседа продолжалась около тридцати-сорока минут. Все время охранники как зачарованные смотрели на мои руки. Кох руки мне не подал, приветствовал издали поднятием руки, расстояние было метров пять. Между мной и Кохом сидели двое, и за моим креслом сидел еще один. Никакой поэтому возможности не было опустить руку в карман. Я был в летнем мундире, и гранаты со мной не было” .
Была б граната, все бы было по-другому, это понятно (хотя С. Кузнецов пишет, что граната была у Валентины Довгер в сумочке, как раз для такого случая, он же утверждает, что у Зиберта был кроме “вальтера” еще и браунинг “со спецпатронами ”, жаль, что не разъясняет, какими). Но нужно было не то, чтобы оправдание, но хоть какая-то зацепка, чтобы объяснить, почему ликвидация не удалась. И выяснилось, что, оказывается, Коху очень понравился обер-лейтенант Зиберт, настолько понравился, что он ему сразу рассказал, про готовящееся наступление под Курском - знаменитую Курскую дугу.
Гладков высказывает предположение, что Кох, принадлежавший к высшему эшелону власти третьего рейха, просто воспользовался случаем, чтобы лично прощупать настроение обычного армейского офицера-фронтовика. С людьми этого круга ему, рейхскомиссару и одному из самых влиятельных гауляйтеров, не так уж часто доводилось разговаривать, задавать им вопросы и, главное, получать правдивые, откровенные ответы.
Вот интересно, а больше рейхскомиссару Украины и обер-президенту Восточной Пруссии больше нечем было заниматься, кроме как выяснять настроения пехотных обер-лейтенантов? Тем более, что гауляйтер - должность партийная, административная, а не военная, что ему настроения в пехоте?
Гладков продолжает:
Как рассказывал впоследствии Кузнецов Лукину, а Лукин автору, Кох, узнав, что Зиберт его земляк, оживился, припомнил, что еще задолго до войны приезжал как-то охотиться в имение князя Шлобиттена и видел там какого-то юношу-служащего. Словом, Кох почти что узнал этого молодого человека в сидящем сейчас перед ним заслуженном офицере. Увы, к сожалению, изменение настроения рейхскомиссара к лучшему никак не отразилось на повышенном внимании, с каким взирали на посетителя три пары человеческих и одна собачьих зорких глаз...
Это у становится действительно подозрительным. В молодом человеке (вообще-то, Кузнецову уже 32 года, человек, конечно, молодой, но и не юноша вообще-то) слишком многие узнают того самого помощника управляющего имением. Вот и Куета пишет:
После нескольких приятных встреч Шмидт познакомил герра офицера с адъютантом гауляйтера майором фон Бабахом, стал между ними своеобразным связным.
«Как-то фон Бабах, — пишет Н. Гнидюк, — сказал Кузнецову:
— А я тебя, Пауль, уже давно знаю.
Николая Иванович удивленно посмотрел на майора:
— Это откуда же?
— Боже, какая у тебя короткая память! Еще до войны мы с гауляйтером не раз ездили в леса под Кенигсберг на охоту. Это было, не припоминаю точно, в тридцать четвертом или тридцать пятом году, там, в имении Шлобиттена , мы и познакомились с твоим отцом Отто (чья ошибка? — Г. К.) Зибертом, бывшим управляющим этим чудесным хозяйством. Не так ли, господин обер-лейтенант?»
В общем, легенда настолько удалась, что даже странно, не правда ли? Но вернемся к аудиенции. П осле подробного расспроса о боях на Востоке (а Кузнецов-то откуда о них знал? Он же на фронте ни дня не был. Это провал!) Кох разрешил Довгер остаться в Ровно, а какому-то обер-лейтенанту, которого видел первый раз в жизни, взял, да и выложил о готовящейся грандиозной операции под Курском. Какие болтливые эти рейхскомиссары!
Т. Гладков:
Кох проникся симпатией к молодцеватому обер-лейтенанту, признал в нем земляка и доверительно рассказал, что фюрер готовит большевикам сюрприз под Курском.
