Огонек моей души
Открываю пакет, вываливаю из него свои вещи и от ужаса закрываю лицо ладонями. Беззвучно кричу от отчаянья, потому что вся моя одежда изрезаны на мелкие лоскутки. Здесь физкультурная и школьная форма. Нетронутым осталось только белье. И то, наверно, только потому что они побрезговали к нему прикасаться. Оно не брендовое, самое обычное, но новое. Тонкий хлопок с нежным кружевом. Я могу носить только такое, потому что у меня очень чувствительная кожа.
Надеваю белье и сверху снова заматываюсь полотенцем. Набираю подругу, но у нее выключен телефон. Черт. Куда она пропала? Даже представить страшно, что могли сделать с ней эти ненормальные золотые курицы.
У меня нет номеров остальных одноклассников, потому что я больше ни с кем не общаюсь, а значит, обратиться за помощью мне не к кому. Надо было записать хотя бы номер куратора. Почему, черт возьми, я не подумала об этом заранее?
И тут я замечаю маленький листок бумаги, который падает из пакета вслед за одеждой. Поднимаю его и понимаю, что это визитка Широкова.
Не знаю, насколько правильно звонить ему стоя в раздевалке в одном нижнем белье, но, похоже, выбора у меня нет. Он же сам дал мне номер и сказал, звонить, если понадобится помощь. Вот она мне и понадобилась.
Быстро, пока не передумала, набираю его номер, и объясняю ситуацию. Сразу прошу найти куратора и привести ее сюда. И обязательно попросить принести ее еще один комплект школьной формы.
Алекс забегает в раздевалку спустя минут пять. Один, без куратора. Оглядывает меня с ног до головы медленным напряженным взглядом и, похоже, не собирается уходить. Я сильнее кутаюсь в полотенце и с трудом сглатываю.
- Почему ты не позвал Ольгу Евгеньевну? – отмираю первая, - я же просила.
- Я позвал, - хрипит в ответ и глаз своих бесстыжих от меня не отводит, - она просто занята была.
- Ну ты хотя бы форму мне принес? Мне холодно, в конце концов, - мой голос неосознанно повышается, и я снова начинаю трястись. У меня даже волосы еще не высушены, они холодными сосульками лежат на плечах и вызывают дрожь во всем теле.
- Она сама сейчас принесет, - с этими словами Широков снимает с себя пиджак от школьной формы и протягивает мне, - одень пока его, хоть немного согреешься.
Не снимая мокрого полотенца, накидываю пиджак и запахиваю его на груди. Чувствую запах терпкого мужского парфюма, но он меня не отталкивает. Аромат приятный, хоть и резковат немного на мой вкус. Почему-то именно в этот момент вспоминаю запах Марата. И то, как непредсказуемо на него реагирует мое тело.
Открываю рот, чтобы поблагодарить Алекса за пиджак, но в этот момент дверь раздевалки резко распахивается и на пороге появляется Марат.
***
Как только он замечает меня, его взгляд мгновенно темнеет. Наполняется пугающей чернотой и давит безмолвным обвинением. Окончательно теряюсь, когда вижу на его лице гримасу отвращения. А спустя несколько секунд понимаю, чем она вызвана. Думает, что на мне, кроме пиджака Алекса больше ничего нет и он застукал нас за горяченьким.
Не сказать, что в данной ситуации это меня сильно волнует, гораздо важнее сейчас получить новую форму и убраться отсюда, пока снова что-нибудь не случилось, но становится неприятно. Почему всегда, когда Марат рядом я попадаю в двусмысленные ситуации.
Он молча сверлит меня своим презрением еще несколько секунд, потом разворачивается и уходит, напоследок громко хлопнув дверью. Алекс при этом выглядит подозрительно довольным, но я пока не хочу заострять на этом внимание.
- Согрелась? – спрашивает, делая шаг ко мне. Я автоматически отступаю и сильнее запахиваю пиджак на груди. В нем, несомненно, теплее, чем в мокром полотенце, но сейчас вдруг ткань кажется излишне грубой и чужеродной. Такое чувство, что она царапает нежную кожу и вызывает острый генерализованный зуд.
На мое счастье, в этот момент в раздевалку заходит Ольга Евгеньевна. Она скользит по мне недоуменным взглядом, а потом недовольно хмурит брови.
- Что здесь происходит? – вопрос звучит настолько строго, что я понимаю, неправильные выводы здесь сделал не только Марат.
- Алекс, - ее голос повышается на октаву, - это женская раздевалка. Ты отдаешь себе отчет, что творишь?
- Я сама ему позвонила, потому что больше некому было. Ваш номер я не записала. После урока физкультуры я вышла из душа и вот…, - показываю ей остатки своей одежды.
- Ольга Евгеньевна, ничего такого, честное слово, - начинает оправдываться Алекс, - я просто пытался отогреть эту ледышку.
- Широков, - рявкает куратор, - выйди из раздевалки немедленно.
Алекс послушно уходит, игриво подмигнув мне напоследок. Я заливаюсь краской, потому что кажется Ольга Евгеньевна это тоже заметила. Она молча вручает мне форму, а потом склоняется над лохмотьями, которые остались от моей одежды и недовольно качает головой.
- Переодевайся, я подожду здесь во избежание других неприятностей. А с этим, - кивает на мою испорченную одежду, - нужно будет обязательно разобраться.
- Хорошо, - скидываю с себя мокрое полотенце и переодеваюсь.
Мы вместе выходим из раздевалки, но вместо учебы Ольга Евгеньевна сразу отправляет меня домой.
- Обязательно выпей горячий чай с лимоном, чтобы не заболеть, у тебя до сих пор губы синие.
Выхожу из учебного корпуса и на крыльце неожиданно сталкиваюсь с Лейлой. Она резко останавливается и быстро сканирует меня тревожным взглядом.
- Как ты? – ее голос садится до шепота, а в глазах блестят слезы.
- Нормально, - отвечаю нейтральным тоном и пытаюсь обойти ее стороной.
- Рита, подожди, - дергает меня за руку, - они заперли меня в туалете, чтобы я не смогла им помешать. Сначала обманом выманили, а потом заперли. Меня только что уборщица выпустила.
- Я пойду в комнату. Замерзла.
Я не знаю, что мне сейчас делать и кому верить. В душе такой раздрай, хоть волком вой. Хочу просто спрятаться в своей комнате, укрыться с головой одеялом, как маленькой, и какое-то время просто ни о чем не думать. За два неполных дня, что я здесь нахожусь, я так устала в эмоциональном и физическом плане, что у меня нет сил на выяснения отношений.
