Ошибочка вышла

Моей последней мыслью перед тем, как я уснула была:

«Проклятье! Мой личный Сатана! Наведу на него порчу!».

***

Утром нас разбудил стук в дверь. Зайдя, Антонина Николаевна сообщила о завтраке, на котором не хватало лишь нас.

Мне стало неловко, что я такая соня в то время как Антонина Николаевна, должно быть, проснулась несколько часов назад, чтобы приготовить завтрак на всю семью.

Поэтому, чтобы хоть малость реабилитироваться и не казаться такой невоспитанной хамкой, я принялась поторапливать своего ленивого спутника, который не горел желанием поднимать свой зад с кровати.

Я прождала его величество по меньшей мере полчаса. Двадцать минут из которых, между прочим, он провел в душе. Не удивлюсь, если половину времени эта «дива» просто молилась на свое отражение в зеркале.

— Давай, поторапливайся! — в который раз прорычала я, наблюдая за тем, как парень выбирает футболку.

— Какая лучше? — проигнорировав меня, спросил Тимур.

Я закатила глаза и несмотря ткнула пальцем на первую попавшуюся.

Какая разница? Он в любой выглядит хорошо!

Лисин фыркнул, а затем, пробормотав что-то похожее на «совсем вкуса нет», надел другую.

Чертов модник!

Мы только проснулись, а он уже меня раздражает.

— Все, идем, — наконец произнес Тим, и, просканировав меня глазами с головы до ног, довольно кивнул. Открыв дверь, пропустил меня вперед.

«Каков джентльмен!», — скептически отметила про себя, спускаясь по лестнице.

Я уже ступила на последнюю ступень, когда Тим догнал меня и схватил за руку. Я кинула на него вопросительный взгляд, но парень проигнорировал меня, ведя на кухню.

Ещё с коридора были слышны веселые голоса и раскатистый смех, и отчего-то мое сердце забилось быстрее. Внезапно меня охватило желание убежать, спрятаться, забиться в темный угол. Волнение сковало меня по швам, и уже перед самими двухстворчатыми стеклянными дверьми я встала, точно вкопанная. Лисин обернулся на мою запинку и нахмурился, когда заметил мои большие испуганные глаза.

— Не переживай. Все будет хорошо, — неожиданно ласково прозвучал его голос, а на губах растянулась подбадривающая улыбка.

На долю секунды я почувствовала себя, как за каменной стеной. И впервые в моей голове пронеслась мысль, что Тим — мужчина. Правда, я в тот же миг отмела эти глупости, вспомнив нашу ночную перепалку.

Тимур вздохнул и сделал шаг ко мне. Его руки опустились на мои плечи и слегка их сжали. И тут, резко меня развернув, засранец подтолкнул меня к двери. Не дожидаясь сопротивления, которое я уже собиралась ему оказать, толкнул двери, тем самым прерывая трапезу. Воцарилось молчание, и я буквально могла ощутить те оценивающие взгляды, которыми меня одаривали.

— Проходите, садитесь, — произнесла мама Тима, тем самым разрядив обстановку.

Тимур снова подтолкнул меня в спину, и я, осмотревшись, заметила два пустых стула, что находились в самом конце стола. Стоило нам усесться, как Лисин поспешил меня представить.

— Семья, — произнес он излишне серьезным тоном. Пожалуй, таким серьезным я видела этого балбеса только на поле. — Хочу вам представить мою девушку про которую столько рассказывал. Её зовут — Яна, прошу любить и жаловать!

Я скромно улыбнулась всем присутствующим, и с трудом удержала добродушное выражение лица, когда мой взгляд зацепился за статного темноволосого с едва заметной сединой мужчину среднего возврата. Его лицо выражало недовольство, а рука крепко сжимала вилку. Очевидно, Тим погорячился со своим «хорошо».

— Я Самвел, — произнес парень, сидящий напротив меня, чем привлек мое внимание. — Но можно просто — Сэм.

Мне чудом удалось сдержать удивление. Невооруженным глазом было видно, что он брат Лисина. И, судя по кривой улыбке, что красовалась на его губах, а также лукавому блеску глаз, в которых плясали чертики, он был не меньший подлец и дамский угодник, чем его братец. Правда, на несколько лет младше. Полагаю, это у них семейное.

— Приятно познакомиться, — отозвалась, кидая ответную улыбку, на что Сэм подмигнул.

— А я Николь, — представилась сидящая рядом с Самвелом девушка, такая же темноволосая, как и её братья.

— Семён Петрович, — буркнул тихо мужчина и отрешенно уставился на свою тарелку.

«Вероятно, это его отец», — про себя сделала вывод.

Я нервно поерзала, не зная что сказать.

Бросила взгляд на затворника всей этой интриги, однако тот сидел как ни в чем не бывало, обыденно накладывая себе еду в тарелку. Тихо выдохнув, последовала его примеру.

Наступила тишина. Не знаю, то ли в этом доме не принято было вести беседу и кушать одновременно, или же это мое присутствие возымело такой эффект. От осознания того, что Семён Петрович мне не рад стало дурно. Быть незваной гостьей то еще «удовольствие», знаете ли!

Через несколько напряженных минут Антонина Николаевна заговорила о каком-то рецепте, и я немного расслабилась.

Тишина была крайне неловкой. Конечно, мне было не привыкать к таким завтракам. В моей семье зачастую они были именно такими — чопорными, но сейчас я была не у себя дома, поэтому чувствовала себя скованно.