Сион нечестивых - Андрей Бармин
- Тогда я только могу поздравить вас, господа, с новыми званиями в скором времени.
Раздался громкий визг звонка мобильного телефона, и Виктор не сразу понял, что это мелодия на его новом сотовом. Герт.
- Слушаю, сэр.
- Везете?
- Да, сэр.
- Через запасной вход заводите, у нас тут уже три адвоката на пороге, а четвертый пишет заявление на тебя за необоснованное применение силы и превышение полномочий.
- Но как он успел добраться до управления раньше нас?
- Не знаю, но будь спокоен по этому поводу. Отобьемся от них. Ордер на арест готов, так что посидит некоторое время, а там, может, и задержится.
- Понял, полковник.
Во взгляде Бейкера проскользнула грусть:
- Ты не похож на Карлоса. В тебе нет огня. Нет страсти. Система поработила тебя. Не думаю, что, окажись ты на его месте, поступил также.
Виктор очень сильно не любил разговоры про отца, которого не помнил совершенно, и чьим образом его просто утомили в школе и академии, используя в качестве примера. Мать же вспоминала про него редко, с теплотой, конечно, но старалась не ворошить прошлое. Она осуждала мужа за то, что тот между семьей и выполнением долга, выбрал второе. Виктор иногда тоже размышлял, как бы поступил в подобной ситуации, и не приходил к однозначному выводу.
Он подумал о том, что пока за целый день они не получили ни капли ценной информации, ничего, что могло бы указать на убийц. Правда, версия с внутриполицейскими разборками все больше становилась похожей на правду. Виктор попытался представить, что могло подтолкнуть его коллег на такое. О том, что есть нечистые на руку копы, знали все. Но вряд ли в управлении зашкаливала коррупция. Совет платил своим полицейским неплохие деньги, многие служили не только ради денег и карьеры, но и по внутренним убеждениям, что с преступностью нужно бороться, а граждан защищать от бандитов. Он сам никогда не прикасался к чужим деньгам или наркотикам, хотя возможностей сделать это без свидетелей было хоть отбавляй. Внутренняя установка, что это неправильное поведение и осторожность, не давали ему так поступить.
Время шло, а ответов на вопрос, кто убил транспортников так и не появлялось.
Ну и черт с ним. Сейчас они доставят Бейкера в управление, а потом он переключится на поиски Шлезингера. Виктору направление пропавшего транспортника показалось более перспективным, чем бессмысленные опросы торговцев.
Глава 6
Глава 6.
Иллка сидела на кухне и аккуратно переписывала в тетрадь из учебника слова на английском. Английский стал официальным языком Республики почти тридцать лет назад, еще до ее рождения, но, если разговаривать она на нем худо-бедно могла, то с письмом и чтением все получалось не так гладко. А читать не на албанском приходилось часто: налоговые уведомления, приказы и постановления, которые публиковались в официальной газете «Республиканские вести» - вся эта информация была на английском. В деревне имелось несколько человек, которые за плату занимались переводами, но ей не хотелось отдавать никому деньги за то, что она могла сделать и сама. К тому же ей просто нравилось учить грамматику и глагольные времена.
Времени для изучения оставалось не очень много, но ее подстегивал и тот факт, что следующей осенью старший сын пойдет в школу, где две трети предметов будут на английском. В ее время такого еще не было, да и девочек в школу брали не очень охотно.
Они с Арджуной уложили детей спать, сестра пожелала ей спокойной ночи и тоже отправилась спать. Иллка же, хоть и поднялась рано и полдня таскала тяжести, почему-то спать не хотела совершенно. Башким ушел к своему имаму, так что она решила с пользой провести время.
Иногда она отрывалась от учебника, давая отдых голове на несколько минут и заодно смотрела на маленький механический будильник. Приближалась полночь, вставать завтра рано, но сон не шел. Она встала и налила стакан виноградного сока, темно-красная словно кровь жидкость мрачно поблескивала в электрическом свете.
Негромко хлопнула входная дверь, и по звуку шагов она поняла, что вернулся муж. Башким зашел на кухню, молча положил на стол несколько старых брошюр и подошел к столу возле окна, где обычно стояла готовая еда. Холодильник, который был старше их лет на десять, использовался для хранения детских продуктов.
Брошюры были на арабском, она нечаянно сдвинула верхнюю и на нее уставилось лицо Хашима Тачи с какой-то древней агитационной листовки. Надпись на ней выцвела, но она разобрала : «Косово — Европа». И еще что-то про Аллаха.
- Башким, - с какой-то обреченностью в голосе обратилась она к мужу, - зачем ты принес в наш дом вещь, из-за которой могут быть большие проблемы?
- О чем ты? - он сделал вид, что не понимает, - это просто выдержки из сур.
- Я говорю про Тачи. Ты же знаешь, как городские относятся к таким фото!
- Да! - с каким-то воодушевлением воскликнул муж. - Они боятся даже мертвых героев! Боятся, что те дадут нам пример, как надо бороться с поработителями! Тачи, Яшари, Чеку, Харадинай — они смогли отвоевать нашу свободу у сербов. Они спасли нас и наши традиции от уничтожения! Воины Косово, воины Ислама....
Он говорил все громче, и ей пришлось повысить голос:
- Тише! Детей и Арджун разбудишь.
Башким не остановился, но просьбе последовал:
- Они запрещают нам чтить своих героев, заставляют учить свой язык, - муж показал на учебник, - смеются над Пророком и Аллахом, в школах рассказывают нашим детям, что Бога не существует. Это унижение, унижение нас всех!
- У них танки, у них пушки, Башким, у них сила.
- У него, - он схватил листовку с Тачи, - сначала тоже не было танков, не было вертолетов, а была только вера и была тяга к свободе. И он, и подобные ему, вырвали эту свободу у проклятых сербов, у неверных крестоносцев.
- Сербы все же были людьми, - заметила Иллка.
- Горожане тоже люди, - возразил
