Эффект ненависти

— Привет, — зевнув, поздоровалась я. — Что потеряли?

— Блин, мы кажется обе не взяли свои материалы на сегодняшний семинар, — пожаловалась Арина.

— Что бы вы без меня делали, девочки, — вздохнув, я полезла в сумку и достала несколько сложенных пополам листков формата А4. — Держите.

— Вот скажи мне, как ты умудряешься это делать? — поинтересовалась Мариша, выхватывая у меня листы.

— Что именно? — поинтересовалась я, шагая по направлению к лестнице.

— Работать, проводить выставки, писать и еще и учиться?

— Просто нужно правильно распределять свое время, — пожала я плечами.

Мариша засопела, но ничего отвечать не стала. В полном молчании мы поднялись на третий этаж и заняли свой любимый подоконник. До пары было еще двадцать минут, поэтому заходить в аудиторию мы не торопились.

— Сонь, мне Ришка сказала, что ты вчера Стаса встретила? — осторожно начала допрос Арина. Я равнодушно пожала плечами:

— Ну, да, было дело.

— И это все, что ты можешь сказать? — нахмурилась подруга.

— Думаю, тебе уже изложили все подробности, — усмехнулась я, — так зачем заставлять меня второй раз это рассказывать?

— Что ты будешь делать? — спросила Арина, поудобней устраиваясь на широкой поверхности подоконника. Мариша послала ей предупреждающий взгляд, но та лишь отмахнулась. — Тебе не кажется, что вы еще раз увидитесь?

— Скажу больше — я очень надеюсь, что больше с ним не встречусь, — хмуро ответила я. Говорить на подобные темы с проницательной Ариной — опасное дело. Она слишком хорошо разбирается в людях.

— Ты точно к нему ничего не чувствуешь?

Так, спокойней, главное глубоко дышать и непринужденно улыбаться. Я ведь никого не обманываю, говорю чистую правду, ни разу не лукавя.

— Ничего, кроме ненависти. Я ненавижу этого человека всеми фибрами своей души, как бы избито это не звучало. И я буду очень благодарна Господу Богу, если он больше никогда не столкнет меня с этим человеком.

— Ох, звучит, конечно, очень правдиво, вот только ты сама-то в это веришь? — недоверчиво покачала головой Алина, пристально глядя мне в глаза. Я выдержала ее взгляд и кивнула:

— Да.

— Что-нибудь слышала про эффект заложника? — непринужденно поинтересовалась Арина. Мариша протестующе на нее шикнула, но получила в ответ только раздраженный взгляд. Девочки явно обсуждали вчера мое приключение. Иметь дело с подготовленным противником... отвратительно.

— Нет. Надеюсь, ты меня просветишь, — протянула я, однако мой голос говорил об обратном. Надеждой там и не пахло.

— Когда человек попадает в заложники к террористам, то вначале испытывает страх, который уступает свое место ненависти. Именно из-за нее возникает очень сильная эмоциональная связь "террорист-заложник", вследствие чего последний настолько сильно привязывается к своему... ммм... врагу, что ненависть может перерасти в нечто более мягкое. Жалость, например...

— Жалость? — удивилась Мариша. — Заложник жалеет террориста?

— Да, как бы странно это не звучало, — кивнула Арина, продолжая буравить меня взглядом. — Ведь он не просто так стал преступником, что-то его толкнуло? Может, в его жизни произошло что-то такое, что сломало его?

— Бред, — фыркнула я, получив в ответ осуждающий взгляд Мариши. Ее эта лекция явно увлекла.

— Чувства — крепкая веревка, которая связывает людей между собой. И не важно, какие они именно — добрые, злые, нежные, негативные. Главное — их искренность. Ненависть настолько сильно влияет на человека, что может заставить его привязаться к предмету негативного отношения. Она становится постоянным источником силы, так называем толчком. У формулы "От любви до ненависти - один шаг" есть и обратный путь. Помнишь, что говорила Агнесса, хозяйка того кафе? — Арина вздохнула и посмотрела в окно, затем, вновь обратилась ко мне. — Неважно, сколько времени пройдет, прежде чем ненависть перерастет в любовь. Главное, что это рано или поздно произойдет, Соня.

— Все, хорошо, поняла, — я подняла руки вверх, показывая, что не собираюсь с ней спорить. — Мне глубоко параллельно на Стаса. Так лучше? Теперь ты не будешь пытаться уличить меня на пылкой любви к этому ублюдку?

— Сонь, послушай... — начала, было, Арина, но я не дала ей продолжить.

— Этот человек сломал меня, он перевернул всю мою жизнь своим грязным поступком! Да я до сих пор не могу доверять мужчинам! И может, в чем-то он мне и помог, но вот боли причинил очень много. — Я закрыла лицо руками. Почему-то захотелось заплакать и почему-то мне не удавалось сдержать слезы. Они горьким комком встали в горле и вот-вот грозились вырваться наружу.

Как им объяснить, что все действительно в прошлом? Вся та нежность, та страсть, та любовь, будь она проклята... Все это сгорело в ледяном огне разочарования и боли, заполнившим меня до краев, когда ложь Стаса вылезла наружу. Да я несколько недель просыпалась с криком, который эхом разносился по пустой квартире. Я не хотела никого видеть, я не хотела слышать чей-либо голос, мне было страшно... Страшно признаться самой себе, что уже ничего не будет как прежде.

Я умерла. Из жизни навсегда ушла добрая, жизнерадостная Соня, а на ее место пришла обозленная, холодная и равнодушная стерва, которой на всех плевать, которую ничего не волнует, кроме ее интересов. Во всяком случае, поначалу так и было. Да, потом я слегка оживилась, начала смеяться, научилась делать вид, что мне интересно жить, но... я больше никогда не буду прежней. Благодаря Стасу.

— Сонь, — теплые ладони легли на мои плечи, и я уткнулась лицом в грудь Мариши, — не плачь, моя хорошая. Все будет хорошо, правда. Знаешь, если эта зануда опять что-нибудь ляпнет про этот... эффект ненависти, я ее тресну, хочешь?

Я улыбнулась сквозь слезы:

— Правда?

— Правда, правда, — закивала подруга.

— Сонь, прости, — жалобно произнесла Арина, осторожно касаясь моей руки. - Я, наверное, перегнула палку...