Лаврентий Берия. История, написанная кровью - Леонид Михайлович Млечин
23 декабря заместитель министра внутренних дел Константин Федорович Лунев и заместитель главного военного прокурора генерал-майор Дмитрий Иванович Китаев привели в исполнение приговор, вынесенный бериевским помощникам Богдану Кобулову, Всеволоду Меркулову, Павлу Мешику, Льву Влодзимирскому, Сергею Гоглидзе.
Письмо М.И. Берии Г.М. Маленкову о своем положении после ареста Л.П. Берии. 21 ноября 1953.
Подлинник. Машинописный текст. Подпись — автограф М.И. Берии. [РГАСПИ. Ф. 17. Оп.171. Д. 483. Л. 17]
На следующий день «Правда» поместила сообщение «В Верховном суде СССР»:
«Специальное Судебное присутствие Верховного Суда СССР постановило:
Приговорить Берия Л.П., Меркулова В.Н., Деканозова В.Г., Кобулова Б.З., Гоглидзе С.А., Мешика П.Я., Влодзимирского Л.Е. к высшей мере уголовного наказания — расстрелу с конфискацией лично им принадлежащего имущества, с лишением воинских званий и наград. Приговор является окончательным и обжалованию не подлежит. Вчера, 23 декабря, приведен в исполнение приговор Специального Судебного присутствия».
По всей стране трудящиеся выражали глубокое удовлетворение справедливым приговором — «Воля народа выполнена!»
Наказание — самым беззаконным образом — распространили на родственников.
Мать Берии отправила письмо Маленкову:
«Я — М.И. Берия, мать Л.П. Берия, — 5 лет живу в г. Тбилиси по ул. Карганова № 7, в ведомственном доме МВД. В течение последних 17 лет (после перевода из Тбилиси) своего сына Л.П. Берия я видела всего три раза.
В связи с арестом его меня выселили из ведомственного дома МВД и дали одну комнату на ул. Барнова № 43–18 квадратных метров, негодную для жилья, и нам приходится жить почти в подъезде, а вещи держать у соседей.
Мне 86 лет, больная (слепая на 70 процентов) и нуждаюсь в присмотре. Со мною живут нетрудоспособная (глухонемая) дочь, 8-летняя внучка и зять, всего 5 душ. Я глубоко убеждена, что мое выселение и создание для меня таких условий от Вас не исходит и я не должна отвечать за действия своего взрослого сына. Поэтому обращаюсь к Вам с просьбой учесть мое положение и дать указание соответствующим органам о предоставлении мне минимальной жилплощади, необходимой для существования».
Прислушались к ее просьбе. По-сталински выселили родственников Берии и его жены из Грузии — по предложению республиканского ЦК. Родственников, в том числе глухонемую сестру Лаврентия Павловича, обвинили в том, что они ведут антисоветские разговоры.
Секретарь ЦК Грузии Мирцхулава докладывал в Москву:
«Его близкие родственники занимаются невыдержанными, злостного характера разговорами, являются источниками распространения разных провокационных слухов. Мать Берия — Берия Марта, глубоко верующая женщина, посещает церкви и молится за своего сына — врага народа. После разоблачения Берии участились подозрительные встречи родственников на ее квартире».
Такая же судьба постигла родных Кобулова, Гоглидзе и Деканозова.
Генеральный прокурор СССР Руденко и министр внутренних дел Круглов обратились в президиум ЦК:
«Принимая во внимание длительное совместное проживание и тесные родственные связи врагов народа со своими семьями и учитывая социальную опасность лиц, находившихся в близких связях с врагами народа, Прокуратура СССР и Министерство внутренних дел СССР считают необходимым запретить членам семей и близким родственникам указанных врагов народа проживание в городах Москве, Ленинграде, Тбилиси и других режимных городах и местностях Советского Союза, а также на территории Кавказа и Закавказья. Указанные лица по месту вновь избранного ими жительства будут взяты под надзор органов МВД».
Маленков и Хрущев одобрили это предложение.
«Социально опасных» родственников по списку, составленному в МВД, выслали в Красноярский край, Свердловскую область и Казахстан. Органам госбезопасности было приказано взять всех под надзор.
В сентябре 1955 года председатель КГБ генерал Иван Александрович Серов докладывал в ЦК:
«Некоторые родственники Берии продолжают и ныне восхвалять Берию, утверждать о его невиновности и высказывать недовольство решением о их выселении… Настроены явно антисоветски, допускают злобную клевету по адресу руководителей партии и Советского государства, изыскивают способы для установления связи с остальными высланными родственниками врага народа Берии с целью проведения организованной враждебной деятельности, направленной против Советского государства… Принято решение привлечь их к уголовной ответственности за злобную антисоветскую агитацию».
Письмо Н.Т. Берии Г.М. Маленкову, Н.С. Хрущеву, К.Е. Ворошилову, В.М. Молотову и Л.М. Кагановичу. 29 июня 1953
Подлинник. Автограф. [РГАСПИ. Ф. 17. Оп.171. Д. 463. Л. 176–176 об.]
Жену Берии и его сына Серго заставили ответить за Лаврентия Павловича.
Сразу после его ареста Нина Теймуразовна Берия в отчаянии написала письмо вождям партии:
«Двадцать шестого числа этого месяца, около 12 часов ночи забрали моего сына с семьей (беременная жена на седьмом месяце и двое детей — одной пять лет, другой два с половиной), и с тех пор не знаю, где они! Меня оставили дома одну, сказав, что Л.П. Берия задержан по распоряжению правительства.
Я супруга Лаврентия Павловича с 1922 года, т. е. больше тридцати лет. Я член КПСС, политически грамотна, имею высшее образование (кандидат с/х наук). Как все советские граждане, так и я считаю, что Лаврентий Павлович — ваш соратник и друг в деле строительства коммунизма, в деле борьбы против внешних и внутренних врагов Советского государства. Я думаю, все вышесказанное дает мне право обратиться непосредственно ко всем вам — с просьбой уделить мне полчаса с тем, чтобы поговорить со мною.
Я Лаврентия Павловича знаю очень хорошо и в горе и радости, знаю его человеческие слабости, и, следовательно, и то уязвимое место, откуда враг и клеветник мог к нему подойти. Я не глупый человек, я понимаю, что к чему; поэтому, может быть, я сумею пролить свет на какие-либо события, компрометирующие его. Я прошу Вас, вызовите меня к себе, отдайте этому полчаса из вашего, правда, очень немного времени отдыха. У меня никого нет. Я не знаю, что мне делать.
У Вас имеются жены, дети, внучата, вы можете себе представить, что со мной делается. Если я еще дня три останусь в таком неведении, я сойду с ума. Умоляю Вас, позовите меня, спросите что-нибудь, скажите мне что-нибудь!
Если Лаврентий Павлович в чем-либо непоправимо ошибся и нанес ущерб Советскому государству, и, следовательно, незачем меня и вызывать. Прошу Вас разрешить мне
