Лаврентий Берия. История, написанная кровью - Леонид Михайлович Млечин
— Слушать «Голос Америки» и Би-би-си отнюдь не криминал, я и сам их слушаю.
Члены парткома министерства не знали, как реагировать.
Мешик, не стесняясь, критиковал партаппарат.
На совещании во Львове министр внутренних дел пренебрежительно бросил в адрес секретаря ЦК Украины, пожелавшего контролировать работу органов:
— Он в этом деле ничего не смыслит.
Расстался со своим заместителем по кадрам — Михаилом Варнаевичем Слонем, который прежде был первым секретарем Ивано-Франковского обкома партии:
— Вы не умеете защищать чекистов, вам не место в органах госбезопасности.
Мешик сменил руководителей министерства, из 25 руководителей областных управлений убрал 18. Приказал создать комиссию для расследования деятельности следственной части министерства. Запретил «особые методы» допроса. Приказал не приводить в исполнение уже вынесенные оуновцам смертные приговоры. Велел пересмотреть дела, чтобы освободить некоторых оуновцев и с их помощью вести игры с подпольем. Цель: подавить его меньшей кровью.
Первым заместителем Мешик привез из Москвы еще одного ветерана-чекиста генерал-лейтенанта Соломона Рафаиловича Мильштейна. Он начинал службу вместе с Берией в ГПУ Грузии. Пошел по партийной линии, стал секретарем Тбилисского горкома. Вслед за Лаврентием Павловичем переехал в Москву и возглавил Главное транспортное управление НКВД. Он был очень близок к Берии. Разговаривая по телефону, называл его «товарищ Лаврентий». Мильштейн много и с удовольствием занимался спортом в обществе «Динамо».
Мильштейн объяснил начальнику львовского областного управления генерал-лейтенанту Тимофею Амвросиевичу Строкачу и заместителю министра внутренних дел Украины генерал-лейтенанту Петру Ивановичу Ивашутину (будущему начальнику военной разведки), что теперь все будет по-новому: партийные органы не смогут вмешиваться, как это было раньше, в работу чекистов, начальники областных управлений станут независимыми от секретарей обкомов.
Генерал Строкач рассказывал:
— Начали подбирать кандидатуры на должности начальников управлений внутренних дел. Это происходило следующим образом. Мильштейн спрашивал: «Где сейчас Женя Рудаков? Назначить его начальником УМВД Одесской области. Где Володя Трубников? Назначить его начальником УМВД Тернопольской области». Кандидаты, названные Мильштейном и Мешиком, записывались в проект приказа. Когда я или Ивашутин называли другие кандидатуры из числа лучших работников, то Мешик и Мильштейн отклоняли их одним словом: «это милиционер».
Даже видавших виды киевлян оторопь брала от московских указаний, которые означали полную перемену чекистской линии, поворот на сто восемьдесят градусов.
Мильштейн, как и министр, объяснял подчиненным, что ликвидация униатской церкви — политически вредное мероприятие и не поддержано украинским народом:
— Настало время приблизить духовенство к советской власти, заставить его переменить образ мыслей и работать нам на пользу.
Мильштейна вскоре арестовали, «как подручного Берии».
На следствии он объяснил:
— Я действительно говорил о необходимости вывести униатских священников из подполья и подчинить их советскому влиянию.
В обвинительном заключении по делу бывшего генерал-лейтенанта Мильштейна его указания интерпретировали так:
«Принял непосредственное участие в попытке активизировать антисоветскую деятельность украинских националистов для подрыва дружбы народов и морально-политического единства советского общества».
Сразу после ареста Берии, 28 июня 1953 года, генерал Строкач написал заявление на имя Хрущева, которого хорошо знал по совместной работе в Киеве:
«В апреле т. Мешик дал мне как начальнику управления МВД по Львовской области указание собрать и донести в МВД УССР сведения о национальном составе руководящих партийных органов. Одновременно т. Мешик предложил сообщить о недостатках работы партийных органов в колхозах, на предприятиях, в учебных заведениях, среди интеллигенции и среди молодежи.
Считая такие указания неправильными, так как органы МВД не имеют права проверять работу партийных органов, я позвонил по ВЧ т. Мешику и проверил, действительно ли он дал такое указание.
Тов. Мешик обрушился на меня с ругательствами:
— Тебе вообще наших чекистских секретных заданий нельзя поручать. Ты сейчас же пойдешь в обком и доложишь о них секретарю. Но знай, что это задание исходит от т. Берии, и с выполнением его тянуть нельзя. Потрудитесь выполнить его сегодня же.
Я доложил секретарю обкома партии т. Сердюку о полученном мною от т. Мешика явно неправильном указании. Сердюк возмутился и немедленно доложил бывшему секретарю ЦК КП Украины т. Мельникову.
В тот же день вечером мне во Львов позвонил т. Берия:
— Вы ничего не понимаете! Зачем пошли в обком и рассказали Сердюку о полученном задании? Вместо оказания помощи вы подставляете ножку т. Мешику. Мы вас выгоним из органов, арестуем и сгноим в лагерях! Мы вас сотрем в порошок, в лагерную пыль превратим! Ты понял или нет? Понял?
На мои попытки объясниться т. Берия не стал меня слушать и положил трубку.
Я доложил секретарю ЦК КП Украины т. Мельникову о полученном мною замечании от т. Берии и просил его вмешательства и защиты.
Тов. Мельников успокаивал меня, рекомендовал не волноваться:
— Вас ЦК КП Украины знает, вам доверяет и никогда в обиду не даст. Нам известно, что вас во Львове хорошо приняли, вашей работой довольны, и вы спокойно работайте.
Несмотря на это, 12 июня МВД СССР меня сняло с должности начальника УВД и отозвало в Москву.
Тов. Мешик в издевательской форме говорил мне:
— Ну как, попало тебе от т. Берии? Впредь умнее будешь. А Мельников — секретарь ЦК — плохой чекист. Он тебя как шпиона ЦК сразу выдал. Звонит мне и говорит, что Строкач доложил секретарю обкома Сердюку о том, что я, Мешик, собираю сведения о партийных кадрах. Разве можно так расконспирировать свою агентуру!
Находясь в Москве с 15 июня, я несколько раз просил т. Берию и его заместителя т. Кобулова Б.З. принять меня для личного объяснения, но безрезультатно».
Генерал Строкач рассказывал, как маялся в Москве в ожидании нового назначения и зашел к генерал-лейтенанту Амаяку Кобулову, заместителю начальника Контрольной инспекции Министерства внутренних дел СССР, — как к человеку, близкому к верхам, — за советом и помощью.
Кобулов ему объяснил:
— Вы не представляете себе, какими правами пользуется товарищ Берия. Он решительно ломает все старые порядки. Не надо бояться, что начальник УМВД или республиканский министр попадет в опалу перед партийными органами. Вот вам свежий пример: товарищ Мельников, секретарь ЦК компартии Украины, напоролся на Мешика и полетел, даже несмотря на то что он был в президиуме ЦК КПСС.
После ареста Берии заявление генерала Строкача появилось как нельзя вовремя — его цитировали как свидетельство намерения Лаврентия Павловича поставить чекистский аппарат выше партийного.
Тимофей Строкач, бывший пограничник и партизан, имел все основания быть обиженным на Берию и его выдвиженцев. До смерти Сталина он семь лет служил министром внутренних дел Украины, а Петр Ивашутин — республиканским министром госбезопасности. При Берии обоих понизили: Ивашутина сделали замом, а Строкача перевели во Львов начальником областного управления.
Амаяк Кобулов
