Оруэлл: Новая жизнь - Дэвид Дж Тейлор
Что, по мнению Оруэлла, означал социализм на практике, например, применительно к доходам и уровню жизни людей? В послевоенном вкладе в симпозиум Horizon по теме "Стоимость писем" отмечается, что он предпочел бы, чтобы "каждый человек имел одинаковый доход", хотя и намекает, что определенная дифференциация, вероятно, неизбежна. В книге "Лев и единорог" он предлагает, чтобы максимальная зарплата не превышала минимальную более чем в десять раз. Помимо требования практических действий для облегчения человеческих страданий, Оруэлла интересовали первые принципы. Тоталитарная тень, нависшая над миром, берет свое начало в упадке религиозной веры. Главная проблема нашего времени - это упадок веры в личное бессмертие", - напишет он позже в книге "Оглядываясь назад на испанскую войну". В отсутствие божественного суда или даже предположения о том, что то, что происходит с жизнью на земле после смерти человека, имеет хоть какое-то значение, тираны могли делать все, что им заблагорассудится. Задача состоит в том, чтобы использовать все эти вытесненные религиозные убеждения в гуманистических целях. Как призыв к действию, это менее идеалистично, чем кажется. Оруэлл не был романтическим социалистом того типа, который был очень распространен в 1930-е годы и который воображал, что истинное коммунитарное братство может быть достигнуто только путем возвращения к прошлому, неиндустриальному образу жизни. Некоторые из самых ярких отрывков в "Дороге на Уиган Пирс" посвящены отвращению Оруэлла к более крикливым левым конца межвоенной эпохи и его настоянию на том, что слова "социализм" и "коммунизм" притягивают к себе "с магнетической силой всех любителей фруктового сока, нудистов, носителей сандалий, секс-маньяков, квакеров, шарлатанов "Nature Cure", пацифистов и феминисток в Англии".
Конечно, не факт, что Оруэлл, как поддерживающий "Адельфи" член МЛП, сам не был замешан во всем этом. Знаменательно, что в знаменитом рассказе о двух пожилых джентльменах, замеченных в автобусе в Хартфордшире, которых Оруэлл подозревает в том, что они направлялись в летнюю школу ИЛП в Летчворте ("Они были одеты в рубашки фисташкового цвета и шорты цвета хаки, в которые их огромные попы были засунуты так плотно, что можно было изучить каждую ямочку"), опускается тот факт, что Оруэлл сам направлялся туда же. Но в душе он верил в более высокую зарплату и домашний комфорт. "Как правы рабочие классы в своем материализме", - напишет он позже. Как они правы, понимая, что живот превыше души". Этот аргумент позже найдет свое место во многих послевоенных переформулировках социалистических принципов - см., например, книгу Энтони Кросланда "Будущее социализма" (1956). Если и были трудности с линией МЛП, то они заключались в отсутствии дискриминации: очевидно, что существуют различные типы капиталистических государств, и приравнивать Соединенное Королевство к нацистской Германии казалось ужасно упрощенным. Современная война действительно может быть рэкетом, но что делать, если на вас напало воюющее автократическое государство? Летом 1940 года, когда "панцеры" мчались на запад по Европе, пацифист из Блумсбери Фрэнсис Партридж мог быть найден утверждающим, что необходим рациональный обмен мнениями - позиция, которая кажется настолько оторванной от реальности, что едва ли может быть здравой, и против которой Оруэлл позже выступит с резкой критикой.
Здесь, в 1938 году, большинство из этих сражений еще предстояло провести. Насущной проблемой было организовать его выздоровление. Существовали планы передать "Магазины" обратно домовладельцу или поселить в качестве арендатора странствующего дядю Чарли Лимузина. Коннолли, как известный любитель юга Франции, был проинформирован о возможности аренды коттеджа в окрестностях. К середине июля Джек Коммон и его жена Мэри согласились взять в аренду заведение в Уоллингтоне. ("Вы знаете, какой у нас коттедж", - напомнил ему Оруэлл, и его прежняя привязанность к этому месту вдруг сменилась резкой нотой реализма. 'Это чертовски ужасно'.) Но все же вставал вопрос: откуда взять деньги на длительное пребывание за границей? За шесть месяцев Оруэлл практически ничего не заработал: план по написанию книги "Бедность на практике" для фирмы "Томас Нельсон" был заброшен, а новый роман еще не был начат. В конце концов, Макс Плаумен принес радостную весть о том, что анонимный доброжелатель готов оплатить зарубежную поездку ссудой в 300 фунтов стерлингов. Оруэлл и Эйлин согласились.
Доброжелателем был Л. Х. Майерс, который посетил Престон Холл в компании Плаумана. Спустя почти восемьдесят лет после его смерти от репутации Майерса мало что осталось, но в свое время он был значительной фигурой, чьи ранние связи с Блумсбери сменились дружбой с авангардом 1930-х годов, а его романы - в частности, тетралогия "Ближние и дальние" (1929) - завоевали небольшую, но преданную аудиторию. Помимо того, что он был в двух основных культурных лагерях межвоенной эпохи, он был богатым человеком, который легко мог позволить себе подобные акты щедрости. Оруэлл, насколько мы можем судить, принял своего тайного благодетеля, хотя и недолюбливал некоторые аспекты его образа жизни рантье, а некоторые высказывания Майерса о политической ситуации военного времени получили одобрительное упоминание в его дневнике. Когда финансирование было получено, встал следующий вопрос: куда поехать? В начале августа, планируя поездку в Саутволд к больному отцу, Оруэлл сообщил матери, что они "более или менее остановились на Марокко". Коммонсы были благополучно размещены в Уоллингтоне, а Маркс поселился в сарае в Престон-Холле вместе со щенком золотистого ретривера медицинского директора. 25 августа Оруэлл написал Фрэнсису Вестроупу письмо с просьбой прислать путеводители по французскому Марокко. Первоначально планировалось ехать через Париж, но это означало бы заезд в
