Анна - Никколо Амманити
Мальчик уже колебался:
– Может, не надо?
Анна улыбнулась про себя и схватила его за запястье.
– А теперь иди и не задавай мне больше своих вопросов.
Астор заплакал, заупрямился и схватился за ветку. Анне пришлось тащить его.
– Давай!
– Нет, пожалуйста… я не хочу в горящую землю.
Она подняла его на руки и перебросила через забор, потом перелезла сама и толкнула между покрытыми плющом и иглицей брёвнами, держа за шею. Астор с опухшими от слёз глазами зажал руками рот. Но всё равно трупный запах попал ему в ноздри. Он в отчаянии посмотрел на неё, подавая ей знаки, что почуял запах.
– Давай! Беги домой!
Малыш по-кошачьи перемахнул через забор и вернулся на ферму.
С того дня Анне больше не нужно было запирать Астора в чулане.
* * *
Воздух был прохладным и располагающим к прогулке.
Анна вышла из леса, обогнула Торре-Норманна и свернула на просёлочную дорогу.
Вороны сидели на электрических проводах и кричали на неё, как одетые в траур монахини-бегинки.
Она ускорила шаг. До магазина близнецов Микелини оставалось ещё далеко.
* * *
Паоло и Марио Микелини были близнецами. Будучи на год старше Анны, они ходили в четвёртый класс, а она – в третий. Они были крупными, толстыми и совершенно одинаковыми на вид: с одинаковыми невыразительными глазами, одинаковыми волосами морковного цвета, с пятнистыми веснушками, будто их после рождения оставили рядом с кипящим рагу. В школе они слыли лодырями и никогда не делали домашку, но из-за внушительной комплекции их боялись все, даже учителя. Если вокруг играли в мяч, они его брали, не спрашивая, а за возврат приходилось платить.
Мать одевала их одинаково: синие комбинезоны, красные футболки и кроссовки. Их отец был владельцем магазина "Деспар" в Бузето-Палиццоло.
До появления вируса Анна видела их в школьном автобусе, но те её не замечали. Они сидели в глубине и молча играли в Nintendo. Они понимали друг друга с полувзгляда, смотрели на мир четырьмя глазами, касались его двадцатью пальцами, шагали по нему четырьмя ногами и писали на него двумя писюнами.
После эпидемии Анне довелось пройти мимо "Деспара". Входная дверь была полуоткрыта, а автоматы с жвачкой и конфетами так и стояли у двери рядом с аккуратно выстроенными тележками. Вокруг царили грязь и разрушение, а там всё было просто прекрасно. И через какое-то время дверь закрылась, будто и не было никакой Красной Лихорадки. Единственное, чего не хватало, так это света на вывеске.
Анна гадала: неужели отец близнецов вернулся из загробной жизни? Каждый раз её одолевало желание войти и узнать правду, но она боялась. Она вертелась поблизости, глядя на вход с наклейкой перечёркнутой собаки и надписью: «С собаками вход воспрещён».
Однажды, походив вокруг, она толкнула стеклянную дверь. Звякнул колокольчик. Внутри было так же, как когда они с мамой заглядывали сюда по дороге с пляжа: еда на полках, бутерброды по акции, витрина с радиоприёмниками и бритвами для постоянных покупателей. Только прилавок с сыром и мясными нарезками был пуст, а ящики с овощами отсутствовали.
Анна молча прошла через магазин, как во сне. Протяни она руку – и консервные банки, коробки с хлопьями и бутылки с бальзамическим уксусом наверняка исчезнут.
– Тебе что-то подсказать?
Близнецы стояли рядом друг с другом в комбинезонах и белых кроссовках. Один сжимал ружьё:
– Почему без тележки?
Анна помотала головой.
– У нас есть всё, даже пасхальные яйца с сюрпризом и "Нутелла", – объяснил тот, который держал ружьё.
"Нутелла" была редкостью. Она первой пропала после эпидемии.
Анна огляделась:
– И "Ферреро Роше"?
– Конечно.
– А как платить? Вам нужны деньги?
Но она знала, что денег в мире полно и они никому не нужны.
– У нас обмен. Чем ты можешь поменяться?
Она пошарила в карманах брюк:
– Есть швейцарский армейский нож.
Два увальня дружно помотали головами:
– Нам нужны батарейки, но они должны быть заряжены – мы проверим. Ещё нам нужны лекарства и компакт-диски Массимо Раньери.
Анна приподняла бровь:
– Какой-такой Массимо Раньери?
– Это известный певец. Он нравился отцу, – ответил близнец с ружьём. – За него мы дадим тебе 3 большие банки "Нутеллы" или 6 маленьких "Тоблеронов". Всё, что видишь здесь, можем обменять. Это же магазин, в конце концов.
Анна никогда не слышала, чтобы близнецы произносили столько слов подряд.
В последующие месяцы, куда бы она ни пошла, Анна искала компакт-диски Массимо Раньери. В итоге она нашла много дисков Васко Росси и Лучо Баттисти, но ничего Раньери. Затем, однажды, в автозакусочной, среди футляров для мобильных телефонов, дезодорантов и промокших книг ей попался тройной альбом, который назывался "Неаполь и мои песни".
За него она получит антибиотики.
* * *
Она пошла другим путём. До близнецов была и другая дорога, покороче, однако ноги будто сами вывели её на шоссе.
Машина с собакой никуда не делась.
Анна смотрела на распахнутую дверь, кусая палец. Ей хотелось увидеть пса ещё до того, как вороны оставят только кости.
Анна достала из рюкзака нож, подошла к машине и заглянула внутрь. Она разглядела кусок грязного меха, крикнула, но ничего не произошло. Анна пригнулась ещё сильнее. Сквозь пространство между передними креслами она увидела собаку – пёс лежал в той же позе, в которой она его оставила. Кровь под шеей засохла, а заднее сиденье всё было в крови. На собаке сидели большие тёмно-зелёные мухи. Из открытого рта язык свисал над тёмными, слюнявыми дёснами. Единственный видимый глаз, большой, как печенье, и чёрный, как машинное масло, был широко открыт и смотрел в пустоту. Пёс дышал так тихо, что было почти неслышно. Хвост лежал между задних лап и слегка вздрагивал.
Анна ткнула его в бок кончиком ножа. Пёс не шевельнулся, но на мгновение двинул зрачком.
Его душа теперь теплилась только в этой грязной шкуре. Так происходит со всеми умирающими: зверями или людьми – не имело значения.
За последние 4 года Анна видела, как многие дети покрывались пятнами и умирали: сваливались с тёмной лестницы, в машине, как эта собака, под деревом или в кровати. Они сражались, но в какой-то момент все без исключения понимали, что всё кончено, будто сама смерть шептала им на ухо. Одни ещё какое-то время жили с этой мыслью, другие понимали это лишь за мгновение до
