Божественные "кошмары", или живая легенда (СИ) - Фирсанова Юлия Алексеевна
Глава 28. Цепь событий или ловушка номер 2
В гостиной апартаментов принцессы Элии стало людно, или уж, если быть совсем точными, божно.
— Здорово! Хорошо все закончилось, — констатировал довольный Связист.
— А что же ты сам там не объявился? — вскинул голову к потолку Элегор.
— Ага, чтоб меня Силы Равновесия прижучили? Нетушки, — сходу открестился Связист, закрутив вихрь из тревожно лиловых энергетических шариков. — Я в их интриги влезать не собираюсь! Одно дело Элии подсобить, вас к ней перекинуть, на силу, как на маячок, нацелившись, а другое оправдываться, как и почему у меня это получилось, когда у них с крутым жнецом облом вышел. Ему своим ходом треть дороги по мирам чапать пришлось. Они ж, если бы в оборот взяли, все бы вытянули, и про Межуровнье и про Звездный Тоннель. А там и про все другое. Ну… сами понимаете, — не стал больше распространяться на запретные темы в присутствии Разрушителя Туз Сил.
— Да ладно, Гор, хватит придираться, помог он нам, так спасибо скажи! — вступился за благородные Силы Лейм, сам отвешивая благодарный поклон. Связист, смущенный похвалой, забормотал, что он ничего такого и не делал, просто за принцессу тревожился чуток, а сейчас ему срочно бежать пора подальше от Сил Равновесия с их въедливыми расспросами.
— И вообще, на Связиста успеешь наглядеться, вон пока на Элию полюбуйся. Когда еще увидишь скромный наряд по-мэсслендски, — ехидно вставил Джей.
— Да, такой скромный, что ничего только слепой не разглядел, — хохотнул Элегор, подхватывая остроту.
— Хотел бы я на какое-нибудь из вольных одеяний посмотреть, — прижмурившись, промурлыкал белобрысый бог, словно не замечая каким красноречивым взглядом прожигает его Лейм.
— А мне и это нравится, — простодушно поддакнул Ральд. — С такими формами как у Элии, любая рванина бальным платьем покажется.
— Хватит языком колотить, — рыкнула богиня, щелкая пальцами. Звездочки проворно закружились, приводя в порядок наряд госпожи и прическу, превращая живописные лохмотья в великолепное черное с инисто-серебряным узором платье, а запорошенные пылью и кровью волосы в пышный благоухающей свежестью каскад.
— Так ты ж ничем другим не даешь, — сострил Джей, изображая на подвижной физиономии бездну сожаления.
Лейм молча положил руку на кнутовище и подался к болтливому кузену, собираясь поучить его сдержанности.
— Так, Джей, полагаю, нам с тобой надо побеседовать, — тоном, способным заморозить до дна Океан Миров вместе со всей живностью, кораблями и русалками в придачу, констатировала Элия, разом охлаждая и гнев кузена.
— Обождите нас пару минут, лорды, — обратилась богиня к остальным мужчинам и, цепко ухватив брата за шиворот, выволокла его из гостиной в будуар.
— Обещанный разговор? — освободившись из железной хватки принцессы, уточнил Джей, привалившись к двери в позе столь же расслабленной, сколь велико было его внутреннее напряжение. Прижмурившись, он неотрывно следил за богиней разом выцветшими до бледно-голубого, почти белого цвета глазами.
— Именно, — деловито согласилась Элия, ни следа гнева в ее голосе не было, скорее малая примесь снисходительного сочувствия.
— Жаль, что ты уже переоделась, разговор мог бы быть еще более приятным… — протянул Джей, делая попытку обнять женщину и притянуть ее к себе.
Элия чуть качнулась в сторону, и заговорила так, словно не было между их последней беседой на щекотливую тему паузы в несколько весьма насыщенных событиями дней:
— Ты спрашивал: хочу ли я тебя? Отвечу — да. Да, Джей, я желаю тебя, как женщина может желать мужчину.
Принц застыл неподвижно, едва услышал 'ДА', и только взгляд и все более учащающееся дыхание говорило о том, что он жадно ловит каждое слово, слетающее с уст Богини Любви.
— Только в том разница между нами, что ты, дорогой, живешь своими желаниями и позволяешь им управлять собой, а я сама решаю, каким из своих желаний следует потакать, а каким нет. Заруби на своем остром носу, мой беспринципный братец, — рука Элии нежно коснулась вороха светлых волос и властно зарылась в них, запрокидывая голову Джея, — я не буду твоей любовницей, и дело вовсе не в родственных связях между нами и не в гневе Нрэна или Лейма, способных стереть тебя в порошок. Для тебя ведь риск в любовных делах лишь восхитительно острая приправа.
— Великолепнейшая из приправ, — выдохнул принц, не пытаясь освободиться, наслаждаясь откровенностью разговора и ощущением натянутых до предела нервов. — И я всегда думал, что для тебя также. В чем же дело?
— Твоя страсть к развлечениям велика, ты вор по божественной сути, всегда и всюду стремишься брать, ничего не давая взамен, стремишься избегать ответственности и не думаешь о последствиях. Тебе никогда не хватит ощущений близости плоти, ты ведь рвешься погрузиться в силу моей сути целиком. Ты жаждешь получить наслаждение, но не любить, — Элия шептала слово за словом, восхитительные губы двигались у самых губ Джея. — А так не бывает, мой дорогой пройдоха. От этого пирога нельзя откусить лишь кусочек, чтобы узнать вкус, нельзя испить из чаши лишь глоток. Можно только не касаться вовсе или пить до дна.
— Но другим-то можно, Рэт, Дарис, Итварт… а мне почему-то нет? — запальчиво выдохнул принц в ответ.
— Тебе нет. Потому что ты никогда не был мне безразличен, потому что ты бог и силы своей я сдержать в узде не смогу, да и ты не сможешь удержаться от того, чтобы не вызвать ее на танец, если соприкоснется плоть. Все потому, что я не приглянувшаяся девочка из борделя, для забавы на час, а Богиня Любви, — улыбнулась принцесса мудрой всезнающей улыбкой и повторила не без горечи: — Или не касаться вовсе или пить до дна, дорогой…
— Будто ты позволила бы мне пить?.. — недоверчиво хмыкнул бог.
— А это уже другой разговор, к которому не готов ты, — протянула богиня, пальцы ее по-прежнему крепко сжимали волосы Джея, не давая тому пошевелиться. А вторая рука скользящим движением прошлась по шее вниз до того места, где в широко распахнутом вороте рубашки проглядывала грудь, — может быть пока не готов, может быть, не будешь готов еще очень и очень долго, а может быть не будешь готов никогда… А сейчас не стоит наглеть, нахально требуя от меня того, что я не могу тебе дать, и что ты не захочешь принять, ибо слишком дорого придется платить.
— Я понял, — выдохнул принц и жадно попросил: — Поцелуй меня, это ведь такая малость, поцелуй. Только волосы не отпускай!
Мягкие, нежные, властные, такие желанные, такие жестокие губы, за прикосновение которых иногда хотелось отдать все, а иногда делалось невыносимо страшно от этих желаний, накрыли губы принца. И не осталось никаких мыслей…
Джей вернулся в комнату малость взъерошенным, задумчиво притихшим и одновременно не то чтобы довольным, скорее умиротворенным. Непривычно молча, без обычных колких шуточек, забрался на подоконник и затих, наполовину спрятавшись за плотной портьерой, будто хотел отгородиться от мира. Ночь за окном, сгустившаяся в Лоуленде, пока боги 'развлекались' во владениях Громердана, ничуть этому не мешала, укрывала плечи темной пелериной и шептала на ухо что-то умиротворяющее.
— Элия, ты ему там язык часом не откусила? — отвлекшись от беседы с Ральдом, проникновенно 'расхваливавшим' покойного некроманта, загнавшего его в урбо-мир, беспечно полюбопытствовал Элегор. Он никогда не рассматривал принцессу в качестве потенциальной сердечной подружки, а оттого не склонен был соболезновать кому-либо из влюбленных в богиню, за исключением Лейма. Ему, как лучшему другу, бог был способен сочувствовать даже в таких странных с его точки зрения терзаниях.
— Да вы форменный садист, герцог, — восхитилась принцесса, легко опускаясь на диван рядом с Леймом, тот мгновенно завладел рукой богини, — в ученики к Энтиору податься не думаете? После таких фантазий, можете смело рассчитывать на рекомендацию!
— Я учту, хотя вряд ли мои фантазии когда-либо примут столь извращенную форму! — фыркнул идейный бог, почему-то не испытывая энтузиазма от столь щедрого предложения, за которое палачи многих миров с охотой отдали бы полжизни.
