Анна Орлова - Футарк. Второй атт
Я мрачно слушал. Ладно, Фрэнк меня всяким видел, но Сирил не преминет заявить, что я подаю ему дурной пример. В действительности кузен самонадеянно полагал, что скорее он может научить меня плохому. И, разумеется, ошибался, хоть я и не торопился рассеивать его заблуждения.
– Дальше! – рыкнул я, поняв, что Хоггарт взял драматическую паузу. Призрак явно наслаждался происходящим.
– Ну, ты того, кузена своего и отпихнул, – со смаком продолжил Хоггарт, – а он бац – и на кактус… – Хоггарт покосился на подругу и закончил обтекаемо: – Ну, сел.
М-да, представляю реакцию Сирила.
– И?.. – поторопил я.
– Крику было! – Призрак от восторга закрутился волчком. – Ну а потом его эта… – Хоггарт вовремя прикусил язык, – в общем, фигуристая такая, постарше, она его за руку взяла и того, колючки вытягивать повела… – Призрак отплыл подальше от подруги и закончил со смаком: – В общем, до утра и вытягивала!
Я усмехнулся: чувствовал же, что Сирил с этим своим «притворным» обручением крепко влип! Надо думать, теперь помолвка превратилась в самую что ни на есть настоящую…
– А вы как тут оказались? – спохватился я. Вряд ли я мог позвать Хоггарта, чтобы поболтать на сон грядущий. Впрочем…
– Ну, я-то к кактусу… того, привязан, – рассеял мои опасения он, махнув призрачной рукой в сторону Конно-идеи. – А Лиззи со мной за компанию просто!
Я присмотрелся к кактусу и протер свой единственный глаз. В грунте вокруг растения на манер декоративной гальки были разложены кусочки нефрита!
– Это еще что?! – не выдержал я.
– Ну-у-у… – протянул Хоггарт почти смущенно. – Твой кузен…
Дальше он мог не рассказывать. Небось Сирил снова задумал какую-нибудь каверзу, а Хоггарт и рад стараться!
– Ладно, я понял, – отмахнулся я, откидывая одеяло.
– А потом ты уснул, – торопливо продолжил призрак, кажется, радуясь, что я не стал выяснять подробности. – А у кактуса колючки как засветятся!
– Хм, – глубокомысленно произнес я. Если и требовались мне доказательства, что это был не просто сон, то теперь они у меня были. И, не сдержавшись, я наконец почесал зудящую ладонь.
– Рука чешется? – чему-то обрадовался Хоггарт. – Это, паря, к встрече!
– М-да? – усомнился я и, машинально посмотрев на собственную конечность, замер. На ладони отпечатался темный след листа, контур которого слегка светился неприятным зеленоватым свечением.
Кажется, теперь я знаю, кто устроил мне это развлечение! Недаром вчера мне было настолько дурно…
* * *Мой ранний визит к тетушке Мейбл явно удивил ее старого дворецкого, однако он не моргнув глазом проводил меня в гостиную и обещал немедля доложить хозяйке о моем визите.
Я кивнул и, закинув ногу на ногу, приготовился с полчаса поскучать.
В самом деле, зачем я помчался сюда ни свет ни заря? Даже не позавтракав!
Впрочем, долго тосковать в одиночестве мне не пришлось.
Спустя каких-то десять минут (если верить старомодным настенным часам с кукушкой) дверь приотворилась, и в комнату скользнула черная тень.
Действительно черная: темнокожая Наоми была одета в платье чернильного цвета, отчего казалась большой кляксой в светлой тетушкиной гостиной.
Она молча опустилась передо мной на колени и положила перед собой свернутый кнут. Не из тех кнутиков, которые берут наездники (скорее для устрашения, чем для избиения лошадей), а солидную вещь, какие я видел у рабовладельцев.
– Наоми, что это все значит? – сурово спросил я.
– Я виновата, – не поднимая головы, тихо откликнулась она. – Масса Кин, побейте меня! Я очень виновата!
– Не выдумывай. – Я осторожно поднял девочку с пола. – А теперь рассказывай, что произошло.
Негритянка подняла на меня подозрительно поблескивающие глаза. Белки казались ослепительно светлыми на фоне очень темной кожи.
– Я виновата! – повторила она. – Я увидела у хозяйки мертвый камень. Испугалась. Решила, это вы, ради поместья.
– Постой, – перебил я. – Какой еще мертвый камень? И при чем тут поместье? Оно же и так принадлежит мне!
– Я ошиблась, масса Кин, – покорно произнесла Наоми, опуская голову.
– Так, давай все по порядку! – окончательно запутавшись, попросил я.
– Хорошо, – кивнула она и принялась говорить. Косноязычно, все же Наоми очень недоставало запаса английских слов, хоть она явно была умненькой девочкой. Но этот ум ее и подвел.
Оказывается, Наоми вообразила, что на шее у ее хозяйки сидит не только собственный сын, но и племянник, то бишь я.
А потом у тетушки появилась странная брошь с «мертвым» камнем (Наоми, как ни старалась, не могла объяснить, почему она так его назвала) и стала часто болеть голова.
Девочка недолго искала виновного: подозрение ее пало на меня, поскольку даже невооруженным глазом (тут я немного смутился) можно было заметить мою… хм, причастность к тайным искусствам. Раз уж здесь речь шла не о банальном яде, то Наоми вполне логично сочла, что хозяйку травят с помощью магии. С мотивом тоже все было просто: деньги.
Состояние здоровья тетушки не ухудшалось, но Наоми решила, что я просто выжидаю, чтобы нанести окончательный удар.
– Ладно, я понимаю, что ты не могла объяснить все миссис Стивенсон, – согласился я, выслушав это немудреное повествование. – А почему просто не припрятала брошку?
– Нет, нет, вы что! – изумилась девочка. – Я не могу взять у хозяйки брошку… Может, не накажет, но нечестно же…
– Хм, – только и сказал я, сраженный ее странной логикой. – Так, значит, брошка неправильная?
– Да! Как кольцо у мисса Вашингтон! Красивое, но неправильное!
Я всерьез задумался.
– А у других ты такое видала?
– Нет! И не говорила никому, не поверят… – Негритянка явно смутилась. – Разве что вы, масса Кин! Вы же видите по-другому…
Не поспоришь, видел я действительно по-другому.
– Ладно, я понял, – согласился я. – А что развеяло твои сомнения? И почему мне снились эти… кактусы?
Я невольно передернулся. Мерзкие злобные растения, совсем не похожие на настоящие кактусы, за показными колючками которых скрывается нежная сердцевина.
– Я подслушала, – тихо призналась девочка, низко опустив голову. – Вы с масса Сирилом разговаривали. Когда те женщины приходили, которые пахнут цветами. – Она сморщила нос, а я припомнил, что тогда у нас с кузеном действительно зашла речь о том, что я завидный жених. А Наоми продолжала: – А вчера я погадала… по-своему. Я не знала, что вам от этого так плохо будет!
Она совсем по-девчоночьи шмыгнула носом.
– Не плачь, Наоми, – попросил я, протягивая ей свой носовой платок. – Надо думать, твоя магия плохо совместима… – «с моей», хотел сказать я, но вовремя одумался, – с кактусами. А я накануне выпил кактусовки, да и вообще… Мало ли.
Наоми кивнула. Кажется, ей было стыдно.
– Я не знаю, что делать, – тихо призналась она.
– Вот уж не проблема, – подумав, отмахнулся я. – Скажу тетушке, что камень надо почистить, а сам попрошу ювелира заменить рубин.
– Правда?! – вмиг просиявшая (странно звучит по отношению к негритянке) Наоми подняла на меня взгляд: – Вы правда это сделаете?
– А почему нет? – спросил я, пожав плечами. – Только знаешь, Наоми… Мне кажется, тебе нужно учиться. Иначе ты такого можешь натворить по незнанию…
Девочка подумала и снова кивнула.
– Вы умный, масса Кин, – произнесла она серьезно. – Только…
– Что? – подбодрил я.
– Скажите, чтобы Уголька не выбрасывали! Вот! – выпалила она.
– Обещаю! – клятвенно подняв руку, сказал я. – Или сам его заберу, если тетушка не захочет оставить.
Воображаю, как будет «счастлив» Ларример, если придется выполнить свое обещание! У бедняги аллергия на кошачью шерсть.
– Хорошо. – Наоми поплевала на ладонь и протянула мне. – Заметано!
– Заметано, – согласился я, не без внутреннего трепета пожимая тонкие пальчики. Надеюсь, в этот раз обойдется без бреда и галлюцинаций…
Впрочем, когда тетушкин дворецкий позвал меня в столовую, я уже не был в этом уверен.
По крайней мере тетушка Мейбл восседала во главе стола (без брошки!) и выглядела просто неприлично здоровой и довольной собой. Полковник смотрел на нее с тихим обожанием, подсовывая супруге самые лакомые кусочки.
– Вик, как я рада тебя видеть! – воскликнула она, намазывая булочку джемом. – Присаживайся, позавтракай с нами!
– Конечно, тетя, – согласился я и, не выдержав, заметил осторожно: – Вы выглядите очень бодрой…
– Неуместно бодрой, ты хотел сказать? – подняла бровь она.
Мне оставалось только кивнуть.
– Вчера вы казались очень… расстроенной, – тщательно подбирая слова, проговорил я, усаживаясь за стол.
– Викто́р, – укоризненно произнесла моя дражайшая родственница, аккуратно помешивая ложечкой чай, – неужели ты действительно считаешь меня такой… – Она помедлила и закончила, взмахнув рукой в кружевной перчатке: – Недалекой?