Галина Долгова - Иллюзия выбора. Шаг
– И вы так спокойно об этом говорите?
– А кто я такой, чтобы спорить с богами? – усмехнулся он. – Раз они признали тебя достойной, значит, так оно и есть… а кроме того, я люблю своего брата и племянника, так что вреда им тоже не хочу. И еще кое-что… насчет твоего возвращения… я знаю, Рагнарант тебе обещал, что ты сможешь побывать дома, но вынужден сообщить, что теперь это стало невозможно. Эшарт откроется только один раз ровно на тридцать три минуты. Больше не сможем. Так что…
– То есть я никогда не смогу вернуться… не смогу увидеть родителей?
– Почему же… сможешь, только тогда обратно не вернешься.
– Но Рагнарант говорил, что я там не смогу…
– Если решишь вернуться, мы постараемся тебе в этом помочь. У тебя ведь еще, так сказать, две лишние жизни остались. Вот и сделаем тебе амулет. Продержится лет пятьдесят, а потом все… И ты проживешь нормальную человеческую жизнь…
– А назад… Рагнарант говорил, что можно вернуться в любой момент времени…
– Можно… но потребуется очень много энергии… я бы, конечно, вообще не стал с этим мучиться, но с богами не спорят. Они повелели выполнить любое твое решение. Все, что захочешь… Захочешь, мы откроем дверь в прошлое, и ты вернешься в тот момент, когда попала сюда… А захочешь, останешься здесь, будешь драконом, княжной и женой Данте. Это только твой выбор. Подумай, чего тебе хочется на самом деле, чего желает твое сердце. И пойми одну вещь, девочка, я понимаю, что по большому счету тебя вынуждает вернуться, но тот ли это случай, когда нужно идти на поводу у мнимого долга? Думаешь, твои родители будут счастливы видеть, как ты сохнешь от тоски? Сама ведь понимаешь, что жить как раньше уже не сможешь. Хотя если стереть тебе память, есть шанс… Если останешься, думаю, мы сможем найти способ послать твоей семье весть. В конце концов, можно обратиться за помощью к богам, раз уж они тебя поддерживают. А вот вернуться на Арий ты вряд ли сможешь… Пожалуй, я сейчас пойду, а тебе будет над чем подумать…
– Да… вы правы. Повелитель, а кто еще знает?
– Кроме меня? Никто. Да, и постарайся, чтобы особо никто и не узнал. И так уже пятеро в курсе.
Он ушел, а я откинулась на подушки. Господи! Опять это слово! Выбор. Да какой тут выбор? Как я теперь смогу жить на Земле? Снова стать человеком, если раньше могла летать? Вернуться к обычной жизни, когда побывала в сказке, пусть и не всегда доброй. А мой принц? Ведь теперь о личной жизни можно будет забыть навсегда. Невольно стану сравнивать. А кто выдержит такое сравнение? Врать окружающим, врать себе…
– Аэлин… – Тихий голос заставил вздрогнуть. Я даже не заметила, как он вошел. Дракон осунулся, почернел… Да… узнать такое о своем сыне… Наша беседа с Аскотором стала достоянием всех присутствующих. Я понимала, что он чувствует, что винит себя, гадает, что бы было, если бы он раньше заметил, что творится с его ребенком, если бы…
Я и сама не заметила, как успела подбежать к дракону и обнять его. Он зарылся лицом мне в волосы и заплакал. Я впервые видела, как этот железный мужчина плакал. Сын, жена, девочка-драконица, погибшие и пострадавшие драконы… он винил себя во всем, и я буквально кожей ощущала сжигавшие его стыд и боль, только утешить ничем не могла. Какие бы слова ни сказала, все это было не то. Поэтому я только сильнее обняла его.
– Не вини себя. Твоей вины в этом нет…
– Есть, Аэлин, есть. Я это знаю, да и ты тоже…
– Да, знаю… твоя ошибка… но так ошибается любой любящий родитель. У тебя еще внук и две дочери… не оставляй нас.
– Аэлин… спасибо, но теперь я не знаю, как смогу посмотреть в лицо драконам. Я хочу уйти, передам тебе власть и уйду.
– А вот это трусость. Ты просто бросаешь нас. За поступки надо отвечать. Это проще всего – сбежать. Воспитай внука, разберись со своими родственниками, вправь мозги Шагниру, восстанови все то, что было разрушено, в том числе и честь сестры Аскотора. Найди среди ближайших родственников нового главу клану Багровой Зари. – Я замолчала, не зная, что еще добавить.
– Ты права, Аэлин. Я все сделаю. Только не уходи. Повелитель сказал мне об эшарте. Боги, что я делаю? Столько раз обещал не давить на тебя, не заставлять, и снова и снова делаю одно и то же. Прости меня… у тебя там тоже семья… твои настоящие родители… решай сама, просто знай, что мы тебя любим и примем твое решение, каким бы оно ни было.
Потом приходили Самаэль, Торнент, Алекориэль, Ликаэль, Шермент, Шиаза, Вистариэль. Все поздравляли с победой, сочувствовали, сетовали по поводу того, что пришлось пережить, выпытывали подробности. Я отвечала вяло, хотелось остаться одной, чтобы подумать. А еще мучило, что Дан так и не появился, и я его не чувствовала. Не выдержав, я все-таки спросила у Торнента, в чем дело. Оказалось, что во время суда блокируется даже связь Альтер, и, чтобы восстановиться, нужно время, ведь окончательного обряда не было. Я до сих пор не признала Данте своим Альтером. Да и венчание еще не состоялось. А вот после этих слов стало совсем нехорошо. Получается, он больше и не хочет нашей связи? Оттягивает момент ее восстановления? Или я снова придумываю то, чего нет? А может, он просто желает помучить меня так же, как я мучила его?
На глаза навернулись слезы. Сама виновата. Что же, прочитала лекцию Рагнаранту, а сама? Других поучать всегда легче, чем следовать своим советам.
Глава 35
Лина
Большой кабинет Повелителя эссиров сейчас был забит под завязку. Сам Повелитель, несколько его советников, стража, Великий князь, Владыка, Старший мастер гномов, Первый вождь орков, Альфа метаморфов, король Вилмор, Дантариониэль и я. Сейчас должна была решиться судьба тех, кто получил «красный свет» – Илья, Калим, Цертилия, Кларис, Карсер, Рашиза, Шархат, Аскотор и наемники. Для всех остальных приговор уже был вынесен. Я, кстати, узнала, какой цвет что означает.
Те, кто получил голубой, – двое молоденьких парней, которых практически заставили участвовать в этой сомнительной операции и которые искренне испытывали отвращение к методам и сочувствовали жертвам, – уже отправились в дальний гарнизон на границу с Мертвыми землями на ближайшие десять лет. Дальнейшее зависело только от них самих.
«Фиолетовых» сослали на рудники и тяжелые работы, дабы трудились на благо драконов и эльфов как наиболее пострадавших от подрывной деятельности. Срок такой службы варьировался от десяти лет до пожизненного. Самое интересное, что ни драконы, ни эльфы не признавали тюрем. Только каторга, чтобы преступник не сидел без дела, а работал на благо тех, кому он причинил вред. По-моему, очень разумная политика.
Ну а красный означал, что таким на Арие не место. И понимай, как хочешь. В обычных обстоятельствах это было равносильно смерти, причем довольно долгой и мучительной, с применением пыток, как физических, так и с вмешательством в область разума. Но тут появился еще один момент. Дабы сохранить равновесие в мирах, необходимо было, чтобы хотя бы те, кто остался в живых, вернулись на Землю.
Вот теперь все сидели и думали…
В общем-то с наемниками решили довольно просто – стирают память, переправляют через портал, а их жизненную энергию привязывают к эшарту, чтобы тот восстановился быстрее, питаясь не энергией Ария, а жизненными силами наемников. Таким образом, они проживут не больше пяти лет, а муки будут испытывать адские – боль, слабость, быстрое старение, а еще кошмары каждую ночь… Достойное наказание.
С Аскотором все оказалось еще проще. Он сам предложил себе наказание. Добровольно отдаст всю свою оставшуюся энергию для дезактивации эшарта. Князь остался князем до последнего. Меня разрывали противоречивые чувства. Все-таки несмотря ни на что, Аскотор имел понятия о чести и достоинстве, и я никак не могла заставить себя испытывать к нему ненависть.
– У меня одна просьба, Рагнарант. – Мужчина спокойно посмотрел на своего князя.
– Говори.
– У меня есть дочь. Ей всего двенадцать. Ее мать простая человеческая женщина, смертная… Ей уже за сорок, я делился с ней кровью, чтобы она прожила подольше… но теперь… Я скрывал и ее и дочь, чтобы Илья не пронюхал. Не хотел давать еще один козырь ни ему, ни вам, на случай, если бы узнали правду. А сейчас прошу позаботиться о них обеих. Аэлин, – он повернулся ко мне, – я прошу об этом и тебя тоже. Эта женщина моя жена, ее зовут Делла. Мы заключили брак перед началом всего этого, я не хотел, чтобы моя дочь была незаконнорожденной. Она в Термере живет, дом такой, с желтой крышей, найдешь, а дочку… дочку Эртой зовут. Позаботься о ней. Она последняя из нашего рода.
– Хорошо. – Голос сорвался, и я поспешно отвернулась.
А вот что делать с оставшимися? Карсера приговорили к пожизненной работе на тех самых рудниках, которыми он угрожал Калиму. Все его имущество решено было разделить между пострадавшими от его произвола людьми. Ну и еще одним наказанием стало отрезание языка. Варварство и дикость, но, оказывается, для аристократа это худшее наказание. Самым страшным является оскопление, но назначается оно только за изнасилование, а доказательств подобного не было.
