Светлана Велесова - Приключения Василисы, или Как Царевна-лягушка за счастьем ходила
– Барышня, вы там как? – В дверь постучал Мамука.
Взяв себя в руки, Лисса выкинула из головы посторонние мысли. Все равно, владелец такой шикарной гостиницы не снизойдет до общения с нею, даже если они из одного мира, так зачем напрасно переживать? Радоваться надо, что кому-то осточертело по нужде ходить на двор, и он озаботился об удобствах не только для себя, но и для постояльцев. Эх, и все равно любопытно. Посмотреть бы на него (или нее) хоть одним глазком.
– Я в порядке. – Лисса вернулась в комнату, но только затем чтобы взять сумку с чистыми вещами. – Там ванная, я купаться. Мамука…
– Да? – Мужчина ей улыбнулся, видя, что она мнется и никак не решается спросить. – Говорите, барышня, чего молчите?
– Как ты думаешь, здесь есть прачка?
Мамука сначала не понял, а потом закусил губу, чтобы не захохотать. Где это видано, взрослая девица и не может сама себя обстирать.
Ей было стыдно. Честно. Но только одну минуту. Потом она глянула на свои истертые вожжами до мозолей руки и поняла, что ей ничуть не жалко серебряной монеты, чтобы стиркой занялся кто-нибудь другой. Мамука тоже обратил внимание на волдыри и пристыженно опустил глаза.
– Вы приготовьте все, что нужно выстирать, а я попрошу кого-нибудь из женщин. – И выходя из комнаты, проворчал, думая, что она не слышит: – Надеюсь, это входит в стоимость обслуги? Иначе в Слободу приедем нищими.
– Брысь, ты за дверь. Я искупаюсь быстро, и будет твоя очередь.
– Понял, барышня, не дурак. – Разбойник ретировался в коридор.
Лисса подумала, стоит ли за ним запирать двери на замок, потом решила, что не стоит. Иначе, случись что, придется выбивать, а ремонт денег стоит. А вот дверь ванной она за собой закрыла. Пока набиралась горячая вода, разделась, сняла платок и распустила косы. Волосы тяжелыми кольцами упали до колен, отразив в зеркале настоящую ундину.
– А что? Зеленый цвет – тоже ничего.
Девушка повертелась и так и эдак, рассматривая себя со всех сторон. И то, что она видела, ей очень нравилось. Еще бы загореть немного. Золотистый загар будет красиво сочетаться с зелеными волосами. Только загореть нужно не частями, как сейчас, а целиком, чтобы белых пятен не осталось. Брови и ресницы подкрасить черным, и будет настоящая красавица.
Посмеявшись над своим бахвальством, она достала со дна сумки банку с краской и, макнув в нее самый уголок рубашки, провела по бровям, мазнула ресницы и, оставив впитываться, взялась стирать белье. Поручить стирать чужому человеку штаны и рубашки можно, а вот трусы и лифчики все же неприлично.
– Вот черт. – Она чуть не проворонила воду и бросилась закручивать краны. Так и потоп устроить недолго.
Решив, что потом придумает, где развесить сушиться белье, Лисса забралась в кипяток и с блаженным стоном вытянула ноги, откидываясь на спинку ванны.
– Господи, как хорошо.
Горячая вода уняла боль в натруженных верховой ездой мышцах. Мягкое мерцание единственной лампы позволило ей расслабиться и полностью отрешиться от всех проблем. Какая разница, землянин хозяин гостиницы или нет. Надо наслаждаться моментом. Когда еще выпадет возможность воспользоваться благами цивилизации?
Глаза сами собой закрылись, и Лисса не заметила, как провалилась в сон.
И как это часто бывает во сне, проснулась от толчка, словно падаешь с огромной высоты. Открыла глаза и долго не могла понять, где находится. Под напором ветра хлопал брезент палатки. Сквозь ткань просвечивали отблески костра, и было слышно, как в нем трещат поленья. Тихо переговариваются выставленные на ночь стражи, а вокруг шелестит высокая трава.
Это определенно не номер в гостинице, разве что Мамука разбил лагерь в чистом поле и перетащил ее спать в палатку. Но даже он не посмел бы улечься рядом, сгрести ее в охапку и согревать теплом своего тела. Чьи-то руки нежно гладили ее по спине, перебирали пальцами почти сухие волосы. У нее под щекой часто билось его сердце, и теплое дыхание обдавало затылок.
Замерев, словно мышка, она боялась пошевелиться, чтобы мужчина не понял, что она уже проснулась. И невольно вздрогнула, услышав над собой до боли знакомый голос.
– Выспалась? – Воевода повернулся на бок, привстал на локте и улыбнулся, увидев ошеломленное выражение ее лица.
– Славий? – От облегчения, что проснулась в объятиях любимого, напряжение спало, и она незаметно перевела дух. Фух, обошлось. Страшно подумать, что могло случиться, окажись она в другом месте.
Он провел пальцами по ее щеке. Убрал с виска непослушный локон и, словно читая ее мысли, высказал собственное сомнение:
– Если тебе нужен Иван, могу позвать, он тут неподалеку, спит в соседней палатке.
– Нет, не нужен! – неистово зашептала она. Вот дубина, когда же он поймет, что ей никто другой не нужен. Удивленно оглядываясь по сторонам, села, потеснив парня. – Как я здесь оказалась?
– Я бы тоже хотел это понять. – Славий обнял ее, притянув к себе поближе, чтобы она не раскачивала палатку.
Мгновение они смотрели друг на друга. Он с улыбкой, а она, чувствуя, как от волнения гулко забилось сердце и от накативших чувств перехватило горло. Лисса первая сдалась. Шмыгнула носом и обняла его за шею. Как же она соскучилась. Хоть он, скотина, ее и бросил. Сейчас за один только поцелуй она была готова простить ему все на свете.
– Скучал по мне? – шепнула она, чувствуя на губах его дыхание.
– Ты не представляешь как. – Славий перекинул ей волосы с плеч на спину, провел ладонью вдоль позвоночника, лаская и одновременно прижимая к себе еще ближе.
Лисса задрожала. Она-то как раз могла представить. Все ее существо трепетало от радости. Он здесь, рядом. Такой родной, любимый. Но неужели он так ее и не поцелует? Она сделала первый шаг навстречу, так что останавливает его?
Оказалось, ничего. И когда он все-таки ее поцеловал, девушка чуть не зарыдала от невыразимой нежности этого поцелуя. Господи, как давно она этого хотела. Хотела чувствовать его руки, ласкающие ее тело. Хотела дарить наслаждение в ответ. Прикасаться к нему, чувствовать, как под пальцами перекатываются тугие мускулы. Она совсем осмелела. Парень зарылся пальцами ей в волосы на затылке и легко удерживая, целовал, не давая отвернуться.
Лисса обвила его руками, прижимала к себе, что есть силы. Возвращала поцелуи с не меньшим пылом. И радостно млела, чувствуя, как он дрожит от едва сдерживаемой страсти. Но ей этого было мало. Она потянула воеводу на себя, и Славий с глухим стоном сдался. Всем весом придавил ее к спальнику, служившему ему вместо матраса. Девушка подалась навстречу, и вдруг он остановился. Лисса видела, скольких усилий ему это стоит. Дрожали руки, каждый мускул был напряжен до крайнего предела. С висков по лицу стекали струйки пота. Грудь вздымалась от прерывистого дыхания. Не понимая, что случилось, она обняла его, поцеловала и не встретила ответа.
– Почему? – От его взгляда ей стало не по себе. Желание схлынуло как приливная волна, оставив внутри тянущую пустоту неудовлетворенности, грозящую перейти в безудержные рыдания.
– Я не хочу так. Словно воры какие-то, – еле выговорил он. И голос надломленный, словно он, как и она, пытался справиться с невыносимой болью.
Отстранившись, Славий вытянулся рядом и, прижавшись к ее спине, стал гладить по вздрагивающим плечам. Но в этой ласке было больше нежности, чем страсти, и постепенно она успокоилась. И тут вспомнила, что для мужчин действительно больно остановиться. Хотела отодвинуться, но ее тут же вернули на место, прижав еще сильнее.
– Ты можешь не ерзать? – зашипел он ей в ухо. – Я не каменный, и если мы продолжим, то обязательно разбудим Ивана. Уверена, что сможешь объяснить царевичу, как оказалась в моей палатке и чем мы тут занимаемся?
Лисса широко распахнула глаза.
– Я совсем о нем забыла, – призналась она и невольно улыбнулась, почувствовав, как сердце воеводы от ее слов вновь бешено заколотилось. – Ой! Наверно, с вами и вся твоя дружина? – Она только сейчас вспомнила, что где-то рядом не спят стражи и могут слышать все, что происходит за тонкой тканью брезентовой палатки.
– Неужели ты и о них подумала? – не без издевки произнес Славий. – Будь добра, объясни, как ты здесь оказалась. Мокрая, раздетая, да еще за сотни верст от места, где я тебя оставил?
– Понятия не имею.
– Василиса!
– Что сразу Василиса? – Она все-таки перевернулась к нему лицом. – Я уснула на постоялом дворе в ванной. Это объясняет, почему я была мокрая и не одетая?
– Вполне, но… Погоди, а что ты делаешь на постоялом дворе? Ты куда-то едешь? Тонас и Лия знают? Нет, не отвечай. Пока ты об меня трешься, я не могу думать.
Славий вытянул из-под них спальник, и она тут же оказалась завернутой в него как в одеяло. Сам он, стараясь не сильно раскачивать палатку, надел штаны и сел напротив.
– Вот теперь рассказывай.
Сказать дурачку, что быть с ним рядом – это истинное желание ее души? Или подождать, пока сам догадается? Наверно, лучше подождать, а то подумает, что она навязывается, а так вышло милое недоразумение, понравившееся им обоим. Но сказать что-то надо, хотя бы половину правды.
