Карина Демина - Невеста
– Пока получается… сдерживать слухи. – Король пальцем указал на листовку. – Но прокламации их… находят отклик.
«Новому миру – чистая кровь!»
– Перемены, как ты понимаешь, многим не по нраву.
«Кровь никогда не лжет, лжет только примесь. Нет ничего печальнее, чем наблюдать за ничтожеством, барахтающимся меж двумя потоками крови, текущей в его жилах, неспособным определить, кто он есть. Такие существа от рождения – моральные утопленники, и уничтожение их есть благо и первейшая задача любой расы».
Стальной король вновь повернулся к окну, предоставляя Виттару возможность самому сделать выводы.
Новый закон.
Отобранное право сохранить чистоту крови.
И ослабление.
Так они видят, неспособные признаться самим себе в том, что виноваты в смерти собственных детей. Смотрят друг на друга, пытаясь понять, кто первым уступит королю. Ждут.
«И нет преступления страшнее, чем преступление против своей крови…»
– Их где-то печатают. – Виттар закрыл папку.
– Уже нет. Но многие прочли.
И согласились.
– Некоторые идеи альвов нашли весьма живой отклик в умах. – Стальной Король убрал папку в верхний ящик стола. – И может случиться так, что на призыв откликнутся… решат, что смерть полукровки – это благо.
А это куда опасней одичавшей стаи. И безумец вполне может стать символом.
Сверр из рода Лунного Железа должен умереть.
Быстро.
И по возможности тихо.
– Я займусь. – У Виттара зачесался шрам на животе.
На этот раз поединка не будет.
Охота. Травля.
И точка в затянувшейся игре.
– Хорошо. – Король поднялся и сделал знак следовать за собой. Он шел, почти не опираясь на трость, которую продолжал носить с собой. – Остался открытым один вопрос, решить который, надеюсь, получится быстро…
Виттар вздохнул: решение было очевидно.
И вмешательства короля не требовало.
– Видишь ли, у меня нет ни малейшего желания ссориться со своим мастером-оружейником.
Брокк из рода Белого Никеля нервно расхаживал по кабинету. Правая рука была заложена за спину, пальцы левой сжимались и разжимались, словно Брокк пытался удержать нечто невидимое.
Королю он поклонился, а вот присутствию Виттара был не рад.
Злится за то предложение?
Оно было выгодным. И запроси Брокк собственную цену, Виттар выплатил бы, не раздумывая.
– Прошу, – король занял кресло и указал на два, оставшихся свободными, – присаживайтесь. Полагаю, разговор будет непростым. Итак, я вкратце изложу суть, чтобы убедиться, что все понял верно. Между твоим, Виттар, братом и твоей, Брокк, сестрой было заключено устное соглашение.
Оружейник кивнул.
– И обе стороны участвовали в ритуале совершенно добровольно? Без принуждения?
– Да, но…
Король остановил Брокка жестом:
– Однако ни твоя сестра, ни Оден не имели понятия о некоторых… нюансах ритуала?
Виттар мог бы поклясться, что королю данное разбирательство доставляет немалое удовольствие.
– В частности, о том, что его многократное… повторение способствует стабилизации источника. Более того, привязывает источник к… тому, кто его открыл…
Брокк хмурится.
Не скалится, держит себя в руках, вернее, в руке, пальцы которой сжались.
– …и наоборот.
Оден не выживет без девчонки, в этом вся суть, а остальное – детали.
– Насколько я понимаю, – завершил речь Стальной Король, – в данном случае выбор не так и велик.
– Моя сестра не будет игрушкой для… – Брокк осекся, и пальцы со скрипом разжались. – Я не позволю использовать ее…
– Тогда она умрет. – Виттара и злило упрямство этого калеки, и восхищало. Оно было алогично, и в то же время чутьем Виттар понимал – правильно.
– Выход очевиден… – Передать девушку под опеку рода Красного Золота. В конце концов, ее никто не собирается обижать. – Если эти двое так нужны друг другу и если эту связь нельзя разорвать, не причинив вреда, то следует смириться с неизбежным. И заключить брак.
После этой фразы воцарилась напряженная тишина.
Стальной Король вытянул руки, обнимая резных львов на подлокотниках кресла.
– Но… – Брокк стянул перчатку, под которой обнаружилась железная кисть.
Виттару доводилось слышать о несчастном случае, произошедшем еще до войны. И еще о том, что молодой мастер предпочитал скрывать увечье, которое пошатнуло позиции и без того не самого сильного рода. Если бы не вмешательство короля…
– Для твоей сестры, полагаю, это лучшая партия из возможных.
Брокк мотнул головой, не то соглашаясь, не то запирая в себе возражения.
– Этот брак укрепит позиции твоего рода, не говоря уже о том, что опасениям не останется места. Девушка будет защищена настолько, насколько это возможно.
Железные пальцы бесшумно разжались, и Виттар увидел каплю масла, стекающую по тыльной стороне ладони.
– Что же касается Одена, то я готов выслушать твои, Виттар, аргументы. – Король коснулся кончиками пальцев подбородка и кивнул, позволяя говорить.
– Она наполовину альва.
– Это сложно не заметить, но… она признана родом. Виттар, ты же не станешь отрицать, что твой брат не в том положении, чтобы выбирать. Его… болезнь в глазах многих столь же сомнительна, как и лекарство от нее.
И среди высших невесты для Одена не найдется.
Но есть же малые дома, и… и формально альва относится к такому.
– К тому же, если я правильно понял, им требуется постоянный контакт, в том числе физический. И как ты себе представляешь жизнь… втроем?
Король сказал все, что хотел сказать.
– Объявление о помолвке напечатают в ближайшем номере «Светской хроники». Со свадьбой тоже затягивать не стоит. Полагаю, недели две – достаточный срок…
Достаточный для чего?
Чем больше Виттар думал, тем меньше ему нравились собственные мысли.
Чистая кровь.
Оден. Альва.
Свадьба.
Преступление.
И спокойный, даже умиротворенный взгляд короля.
К концу недели я вполне освоилась в поместье.
Здесь было… хорошо.
Старый дом и глянцевая крыша, за которую цеплялся виноград, но, не удерживаясь на гладких ребрах черепицы, сползал. Стены из крупного камня. Окна. Дичающий сад, в котором как раз выспевали яблоки. Их медвяный аромат мешался с терпким запахом кошеной травы, и я, забираясь на низкие ветви, дремала.
Оден держался рядом. Он усаживался под деревом, обычно с какой-нибудь книгой – библиотека при доме была весьма обширная, – и читал. Когда вслух, когда про себя. Ближе к полудню нас находил управляющий, мелкий суетливый человек, который изо всех сил пытался казаться солидней. Он рядился в твидовые костюмы и ботинки на толстой каучуковой подошве, отчего походка его делалась неуверенной, качающейся. На сгибе локтя он носил трость, а в кармане – монокль, которым, правда, пользовался редко.
Управляющий полагал своим долгом приносить обед лично.
В огромной плетеной корзине находилось место для скатерти, которая торжественно расстилалась на траве. Следом появлялись тарелки и все то же порядком раздражавшее меня столовое серебро.
– Положено, – ответил управляющий, когда я спросила, зачем оно здесь. И еще посмотрел так искоса. Его определенно мучило любопытство, но неприязни я не почувствовала.
Он расставлял закуски и вынимал глиняные горшочки с горячим, вздыхая, что, если бы господа соизволили перебраться в дом, кухарка порадовала бы действительно приличным обедом…
Сегодня у нас был лосось, запеченный с грибами и диким чесноком.
– Спускайся. – Оден отложил книгу, сунув меж страниц сухую травинку.
Я приоткрыла глаз.
– Остынет…
Он протянул руку, и я приняла помощь. А ладонь все еще холодная, моя же, готова спорить, казалась Одену горячей. Он потерся об нее носом и чихнул.
– Кстати, форель разводить сложнее, чем карпов. – Оден усадил меня перед собой.
Почти как раньше.
Почти.
– Почему?
– Для форели требуется чистая проточная вода. – На мои колени легла салфетка с бахромой. – Придется создавать систему прудов, имитирующую горные реки. Это дорого, и сомневаюсь, что в принципе осуществимо.
Лосось был великолепен.
И пироги.
И вообще этот день, последний из оставшихся на мою долю солнечных летних дней. Скоро слетит позолота с берез. И сад, с которым я почти подружилась, погрузится в полудрему.
Мне придется обживаться в доме.
Почему-то эта мысль, прежде невозможная, не вызывает больше отторжения. Уйти? Я не могу уйти от Одена. Или мне не хочется?
Не знаю. Кажется, я запуталась.
А он больше ни о чем не спрашивает, вовсе не заговаривает ни о том, что было в Долине, ни о том, что станет с нами дальше, но просто держится рядом.
Читает книги.
О карпах вот думает, точно и вправду собирается заняться их разведением.
Иногда исчезает на пару часов, возвращаясь взбудораженным, нервным. И тогда сам вытягивает в сад, ходит по дорожкам, без цели и объяснения причин. Вчера я не выдержала и спросила.
