Валентина Колесникова - Хроники эрров. Книга 1
Я посочувствовала.
Наконец наступили сумерки. Сев на широкий подоконник, я укуталась потеплее в одеяло, сжимая в руках долгожданную чашку чая и думая о будущем. Дверь тихо распахнулась и Шалас с моего позволения вошел в комнату.
– что делаешь? – устало спросил он подойдя ко мне поближе.
– да так… – ответила я, – думаю…
– о чем?
– о нас…
– и что надумала?
Я не знала, что ответить… столько всего в голове и с чего начать что бы верно донести до него, такого уставшего, но уже не забинтованного принца.
Хотя кое-что меня очень беспокоило. Я так и не совершила запланированный поцелуй хотя бы в щечку, а сейчас вот вообще стесняюсь, заливаясь краской от одной только мысли об этом.
– Эллин, – улыбнулся Шалас усаживаясь рядом на подоконник, – я уже так не могу…
– в смысле? – честно не поняла я, но блеск в глазах принца меня насторожил.
– в прямом.
Расстояние между нами сократилось очень быстро.
Кружка выскользнула из рук, разлетевшись на множество осколков, пролитый чай впитался в дорогой заморский ковер, оставляя темные следы и разводы, но это мелочь, по сравнению с прикосновениями того, кого так сильно любишь. По сравнению с мягким поглаживанием по голове и волосам, с легкой ироничной улыбкой на тонких, но немного опухших от поцелуя губ, блеске в глазах и нежном нашептывании всяких пошлостей на ушко. Прижав к себе, принц с легкостью поднял меня на руки и бесцеремонно бросил на кровать наваливаясь всем телом сверху.
– а как же первая брачная ночь? – возмутилась я, решив сопротивляться хотя бы для приличия.
– а мы просто порепетируем! – ответил принц устраиваясь поудобнее под теплым одеялом.
Через открытое окно резким порывом ветра затушило свечу, образуя полумрак смешавшийся с тонкими, только зарождающимися, еле заметными лучами лунного света. Где-то ухнула сова, просыпаясь перед долгожданной охотой, и ночное небо расчертили множеством перьев огромные крылатые птицы. Они свободно парили в бездонной тишине необъятного простора небесных миров, иногда вспоминая о мирских тревогах, изредка возвращаясь на земную твердь, что бы в очередной раз забрать чью-то жизнь в обмен на свое существование. Как и другие хищники этого мира.
Принц тихо спал ко мне лицом, завернувшись в одеяло и мило улыбался. Ему снилось что-то хорошее, теплое, во сне он тихо засопел, да так сладко, что мед по сравнению с ним горсть песка и соли.
Репетиция прошла успешно.
* * *Отец пугал меня, это не секрет и всем известный факт, но причина моего страха уже не кроется в прошлом, скорее это мое собственное непонимание ситуации да и его характера. Еще до встречи с принцем в лазарете, я несколько раз пыталась выбраться из своих покоев, но стража службу бдила и сменяла друг друга в разное время. В один из таких счастливых моментов, я умудрялась выскользнуть из комнаты и, наплевав на внешний вид и растрепанность (в следующий раз такого счастья может и не быть) босиком убегала в соседний коридор.
Старые гобелены, огромные, уже позабытые мною картины с изображением членов семьи и ближайших родственников. Все это навевало воспоминания… Запутавшись в коридорных лабиринтах, я было отчаялась найти этот несчастный лазарет (их, кстати, несколько. Делили больных на чистых и гнойных и на инфекции различного типа, что с принцем я понятия не имела и куда бежать не помнила) как в одной из комнат увидела проблески света.
Кабинет отца.
Дверь была немного открыта, свет от свечи мерцал от каждого дуновения ветра, вздрагивал при движении по комнате моего брата и чуть было не потух при громогласном чихе…
– надо бы и мне к знахарке сходить, – сквозь кашель молвил отец, наполняя два бокала красным содержимым, – что думаешь, Александр?
– Я думаю, – несколько раздраженно ответил младший брат, – что сказав ей правду, сделаете только хуже. При чем себе, отец. Если ненависть сейчас контролируема и в ее глазах кроме демонов никто не живет, то после вашего раскаяния ждите нож. При чем не в спину, а сразу в сердце. Как вы себе вообще это представляете?
Взяв бокал, Александр залпом осушил его явно пребывая в плохом настроении. Очень уставший, он тут же сел подле отца и, запрокинув назад голову глубоко вздохнул.
– отец, – немного успокоившись продолжил брат, – она другая! Поймите это наконец. Эта связь оборвалась десять лет назад… Да я бы тоже самое сделал, оказавшись на ее месте!
– ишь, прыткий какой, – всплеснул руками царь, – так же сделал бы! Да ты до армии сопляком был, каких поискать! Твоя мать мне всю плешь проела, что бы детятко ее не трогал да в казарму не отсылал. Какой кошмар, там же нет перины да теплого молочка, тьфу! Аж вспоминать противно, а так хоть мужика из тебя сделал. Да твоя сестра и сейчас из тебя отбивную сделает, не сомневайся в этом. Уличная жизнь – это не то, что доступно нашему с тобой пониманию.
Другая речь, более свободная, раскрепощенные движения, тихий ровный голос… даже какой-то мягкий при этом. О чем я должна знать? Что произошло такого, что они оба знают и молчат при этом? Хотя почему они вообще должны мне что-либо говорить, я действительно больше не принцесса, только кровные узы указывают на мое положение в этом обществе. Почему царь ведет себя иначе? И не только с принцем. Даже прислуга, гонимая его приказом и грозным голосом его ни сколько боялась, а просто уважала, выполняя любое поручение…
Я помню ту ненависть в глазах, когда меня привели к нему перед тем, как отправить к эррам. Как он смотрел на меня, как злился и был раздражен, как не смел прикоснуться ко мне, словно я что-то страшное, грязное… Напоминаю о маме?
Так почему сейчас он постоянно приходит к моей двери, но заходит лишь изредка, понимая, что его шаги я узнаю в любом случае? В чем я ошиблась? Он меня стесняется или боится? Ненавидит или не выносит на дух?
– еще этот принц… – зевнул царь, снимая при этом дорожный плащ и бросая его на спинку кресла, – и что мне с ним делать?
– вылечить как подобает, иначе проблем потом на ближайшие лет десять мы наберемся даже моргнуть не успев, – словно плюнул брат, вспоминая Шаласа, – вообще не понимаю, как альбинос, альбинос же, да? Смог после всего этого выжить… на сколько мне известно, такие как он слабы. Очень слабы…
Убью. За такое отношение порву на части если еще раз с твоих губ слетит хоть что-то подобное о моем принце, глупый брат!
– Ошибаешься, Александр. Ты, не смотря на свой возраст и воспитание, все же не на столько умен, как мне того хотелось бы…
– это почему же? – возмутился брат, чуть не подавившись вином.
– Этот принц очень силен. Судя по собранной нами информации он единственный из альбиносов, кто смог добиться таких успехов как в военном деле, так и в делах Правителя. Не стоит думать, что пребывая под надзором старшего брата, он просто был марионеткой в его руках. Это не так. В их семье отношения другого рода. Ты сопляк по сравнению с ним. Я видел принца, разговаривал с ним и знаешь, я не скажу, что он мне пришелся по нраву. Он еще больше похож на человека, чем его собратья, а это меня, честно признаюсь, не обрадовало. Он хитер, действует не по правилам. И, кстати, меня ненавидит и тебя тоже. Эллин все ему рассказала. Будь осторожен при общении с ним. Шею он тебе не свернет, но ты не нарывайся… А то воевать я уже не хочу, надоело… и так стольких потеряли. По подсчетам через пару лет в нашем царстве детишек будет в разы меньше, мужчин то сколько полегло под лезвиями их орудий…
Больше я не слушала. Разговор о строительстве новых дорог, домов, обустройстве еще чего-то там мне был не интересен. Важно только то, что принц действительно цел.
– Эй! – раздалось сзади громогласным голосом разлетаясь эхом во все щели дворцовых стен, – стоять, мерзавка! Принцесса…
Страж явно не ожидал такой подлянки. Я тоже. Как и царь в принципе, присоединяясь к всеобщему недовольству и конфузу. Выйдя из кабинета, окинув нас грозным взором он немного задержал взгляд на мне. Зрачки блеснули, лицо недовольное, опять маску злости нацепил да рыкнул…
– возвращайся в комнату.
Он понял, что я все слышала. Ненавижу стражу.
Босиком идти было холодно, поглядывать на тапочки отца странно…
– а вот будешь знать, как убегать да с голыми ногами подслушивать! – злорадствовал отец, проталкивая меня в комнату.
– где Шалас? – требовательно спросила я, всем видом показывая, что убегу и стража в этом деле мне явно не помеха.
– и ты туда же… – обреченно ответил отец, – завтра вечером его увидишь. Достали уже оба!
* * *Просыпаться от того, что кто-то дышит тебе в шею несколько непривычно, но после того, как воспоминания прошлой ночи вернулись на свое законное место – приятно. Одеяло в итоге было сброшено, подушка непонятном образом была в районе пяток, хвост принца где-то под моим подбородком. Его рука легла на самое сокровенное от чего тут же была отброшена в сторону. Шалас недовольно буркнул, оскалился, впился во сне когтями в простынь, перевернулся и продолжил спать.
