Елена Звездная - Все ведьмы рыжие, или Будь моей ведьмой[СИ]
Короче у меня остается два варианта, начнем использовать оба:
— Ураг Херард, — держим улыбку, — можно вас на пару слов?
Ураг удивленно изогнул бровь, но направился ко мне. Демон изобразил предупреждающий жест, и темный остановился так и не вступив на мост. Сам Игнат старательно хмурился, словно силился что-то понять и никак не мог.
— Кстати, вопрос, — с самым невинным видом, продолжила я, — а вы женаты?
На лице урага отразилась победная усмешка, и он тихо произнес:
— Дайрем, придется тебе уступить старшим.
Игнат хмуро взглянул на меня, хмыкнул и так же негромко ответил:
— Не придется.
Капризно надув губки я требовательно воскликнула:
— Ураг Херард!
Темный торжествующе взглянул на Игната и шагнул на мост.
Это было сравнимо с фейерверком! Не знаю, как жар птица зачаровала мост, но сработало просто потрясающе! Мост вспыхнул огнем, затрещал, заискрил и… взорвался сказочным фейерверком, распугав всех птиц в округе! Ну и одну Ягу, которая опрометью бросилась к домику.
Бежала я очень быстро, памятуя о третьем темном, который тоже не стоял на месте и гудящим черным смерчем рванул мне наперерез!
Я врезалась в него с размаху. Влетела, больно ударившись лбом в твердокаменный живот, от удара отлетела и шлепнулась на пятую точку, прямо на тропинке. А темный… темный перестал быть смерчем и застыл, потрясенно глядя куда-то за меня. Подхватив оброненную книгу, я вскочила, повернулась к зрелищу потрясшему темного и… выронила учебник магии.
Потому что из речки вылезало двое! Двое мокрых, злющих, в обгорелой одежде… блондинов! Золотые кудри рассыпались по плечам, белоснежная кожа сверкала на солнце, небесно-голубые глаза от офигея округлились. И ураг Херард и бывший Игнат стояли и в полном шоке смотрели друг на друга, причем обоим явно мешал ореол сверкающих вьющихся завитыми локонами волос! И мускулатура у них так сказочно набухла и вообще, если б не прически, то вылитые — богатыри! Бород не хватало…
В следующее мгновение глаза у темных округлились еще больше, потому что у обоих бывших темных, в местах, где все было выбрито до скрипа, полезла вьющаяся мелкими спиральками золотисто-рыжая борода! Так вот откуда брались богатыри былинные, которые могучие и всех круче!
Но любоваться превращениями темных было бы глупо! Я нагнулась, вновь подхватывая книгу, выпрямилась и рванула, в надежде обогнуть темного. В следующее мгновение поняла, что напрасно переставляю ноги! У темных реакция оказалась просто ух, и несмотря на шок, третий умудрился схватить меня за шиворот и удерживать пока два его сотоварища обрастали бородой.
— Не так быстро, — насмешливо сказал мне монстр, продолжая держать на весу.
— Да куда уж медленнее, — прохрипела я, удушаемая воротом рубашки.
Темный отпустил, развернул спиной к себе и резким движением намотал мои волосы на кулак — свой, блокируя даже попытку пошевелиться. И мне оставалось только смотреть, как оба русских бородатых богатыря вспыхнули черным огнем, и снова стали темными — Херардом и Дайремом. А затем разом посмотрели на меня…
— И пришел мне Шаман Кинг, — простонала перепуганная я.
— В смысле? — зло спросил ураг Херард.
— В смысле умру, стану призраком и возглавлю против вас призрачное войско, — изрекла я туманное подобие угрозы.
Темные разом усмехнулись и бывший Игнат произнес:
— В ближайшие лет пятьсот подобное нам не грозит.
Вспомнила слова Стужева про то, что темные свои игрушки любят, и жизнь им продлевают лет на пятьсот. Поняла, что Кощеевич не врал! Стало плохо… совсем. И жутко очень и…
— Что за! — ураг Херард вдруг обернулся, потирая затылок.
Рука темного, сжимающего мои волосы, сжалась, заставляя вскрикнуть. В следующее мгновение кто-то вскрикнул… не я.
— Какого!? — Дайрем тоже оглянулся, и тоже потирая голову.
«Белочки?!» — мелькнула надежда.
— Что за?! — зарычал темный, меня удерживающий, потирая… пусть будет бедро.
А затем разом и из-за всех кустов, раздалось:
— В атаку!
И на ошалевших темных помчались… грибочки! Терра не дремлет! Окрыленная поддержкой, я со всей силы ударила темного по коленке и едва тот, захрипев, выпустил из захвата мои волосы, рванула к домику. Бежала — как никогда в жизни не бегала. И едва вбежав, заперла двери, заорала грибочкам:
— Отступаем!
Писклявые голосочки оборвали меня торжествующим:
— Огонь!
Выглянула в окошечко и замерла — есть такие грибы-вонючки, наступишь на него, он лопнет и такая гнильца серовато-синяя облачком разойдется. Так вот то на земле, а тут грибы атаковали темных струями направленного гнилого потока! Не хватало только выкриков «Пли!».
Темные были в ступоре секунд тридцать, но едва приготовились дать отпор, грибы бросились прочь, смешно подпрыгивая и разбегаясь в разные стороны. И были тут и белые, и поганки, и мухоморы, и лисички и даже опята! И… трое взбешенных темных помчались к дому.
И я поняла, что не успею! Не успею и все! Эти и в лесу догонят. Мне нужен огонь, срочно!
Рванула к нашей кухне, вбежала и начала торопливо искать спички. У них тут самовар был, не электрический. Значит должны быть спички, или зажигалка, или…
Дверь рухнула прежде, чем я даже взглядом успела осмотреть помещение. Затем раздалось:
— Я в душевую, Херард зал, Усар, гостевая. Магию не использовать, у девчонки есть «глаз».
— На ней? — хрипло спросил ураг Херард.
— Нет, иначе пришлось бы перестраивать зрение раньше.
Вот жешь мля — одним словом! Я постаралась дышать, просто дышать, а еще двигаться беззвучно. А потом мой взгляд упал на скатерть-самобранку, каким-то образом незамеченную моим вороватым воинством. Хотя сразу ясно почему — она была грязная, скомканная и валялась в углу. Торопливо хватаю скатерку, расстилаю прямо на скамье, прячась за столом, и слышу как распахнулась дверь. Темный!
Торопливым шепотом начинаю упрашивать:
— Скатерть, миленькая, пожалуйста, дай свечк…
Тяжелые ладони легли на мои плечи, вынуждая вздрогнуть. Темные двигались бесшумно, вот я его и не услышала.
— Усар? — догадалась я.
— Морак Усар, — подтвердил темный, и пальцы с когтями прошлись по моим плечам, коснулись шеи, осторожными поглаживающими движениями.
Вдох, выдох и не дрожать, Ритка! Мля, как страшно…
— Кушать будете? — спросила слабеющим голосом.
— О, да, не откажусь, — протянул темный.
Пуговица расстегнулась сама, за ней вторая, рубашка соскользнула с плеча. Меня затрясло, но держусь, и едва слышно так:
— Скатерочка, миленькая, пожалуйста, дай именинный пирог с… — запнулась, — девятнадцатью свечечками, а? Отпразднуем начало моей взрослой жизни.
Темных захохотал. Смех был громкий, издевательский и с нотками торжества.
— Нашел? — раздалось из дома.
— Да, — ответил морак Усар.
— Пожалуйте, — сказала скатерка.
И прямо на расстеленной на скамье ткани появился торт! С кремом, сливками взбитыми, шоколадкой присыпанный и девятнадцатью зажженными свечами! Я слышала, как приближаются Дайрем и ураг Херард, их переговоры на языке темных, смех, едва те вошли в столовую… Я все слышала, но смотрела на огонь, танцующий на фитиле ближайшей ко мне свечи. Голодной змеей рука метнулась к свечке, пальцы второй коснулись огня, и, закрыв глаза я прошептала:
— Печка, печка, печка, печка… — старательно представляя себе печку в избушке, а еще почему-то подумалось, что прав был Стужев…
Рев пламени!
Треск!
И тишина…
Понимаю, что все еще держу свечку, а палец левой руки ласкает теплый язычок пламени. Обоняния коснулся запах водки и малины… И я медленно открыла глаза.
Чтобы встретиться с округлившимися от удивления глазами Навьего Бога. И если бы он тут был один — паника накатила, едва я поняла, что он в деревянной горнице кощеева дома не один — рядом сидела Снегурочка, а с ней рядом Марья Кощеевна, а еще имелось двое мужчин и два пустых места… И стол к обеду накрытый, вот только посуда черная вся! А из глубины дома донеслось смутно знакомое с хриплым рыком:
— Я должен найти ее тело!
— Коша, это бессмысленно, — голос Кощея узнала сразу. — Она мертва и точка! Хватит, Александр. Давай мы просто выпьем, успокоимся…
— Я НЕ ХОЧУ ПИТЬ! — крик, от которого затряслись стекла. А следом почти стон: — Я должен найти ее тело… Я не могу думать, что кто-то будет ее касаться… Что ее может выкинуть на свалку… Что по ее телу будут ползать че… — голос сорвался.
— Ей уже все равно, — резонно заметил Кощей.
— Мне не все равно! — снова сорвался на крик Стужев.
И все, на это уже просто не хватило моих нервов! Я не знаю, чьих нервов хватило бы, но не моих! Мои сдали! Окончательно и полностью! Мои готовы были лезть на амбразуру, прыгать с гранатой под танк, вступать в конфликт с гопниками, сдавать сессию экстерном и бить морду темным, только бы не слышать отчаяния в голосе издевательской няшки.
