Баба-яга Бессмертная - Никитина Елена Викторовна
– Пойдем прогуляемся, – предложила мне Катерина.
Мужчины за столом завели свои, одним им понятные, разговоры, и я согласно кивнула. Но осуществить столь героическое намерение было достаточно проблематично – я с трудом вылезла из-за стола. При этом я еще как-то ухитрялась не подавать виду, что мне даже дышать трудно, но чего не сделаешь ради сохранения имиджа.
Первым делом мы проведали уже немного подросших разноцветных овечек. Если честно, я в душе почему-то надеялась, что они уже приобрели вполне нормальный естественный цвет, и виденное ранее – всего лишь плод моего больного воображения, но ягнята не только не поменяли своего ненормального розово-голубого цвета, но и стали еще ярче, чем были, и Мария продолжала безмерно этим гордиться. Ей, конечно, видней, она профессионал в подобном деле, но на мой непритязательный вкус лучше зеленый кот, чем такие овцы. Сеньку, что ли, выкрасить? Интересно, сколько томов полной энциклопедии ненормативной лексики можно будет написать после этого? Наверное, много. Еще и на нормативную хватит, отдельным изданием.
Потом меня заставили мерить свадебное платье, которое было уже полностью готово и теперь скромно дожидалось своего единственного звездного выхода в свет в шкафу. Уж насколько я не люблю всякие платья и юбки, но от этого дизайнерского шедевра глаз отвести просто не могла. А уж когда меня в него всунули… Я сама себя не узнала. Да тут одна ткань чего стоила: тонкая, невесомая, мягкая, можно было просто в нее завернуться – и то потрясающе выглядело бы. И где такую берут только? Дорогая небось. Возникло подлое желание показаться моему жениху, чтобы у него заранее слюнки потекли, но два вполне воинственных кулака, Марии и Катерины, быстро охладили мое поспешное желание.
Дальше заняться особо было нечем, и мы отправились бродить по окрестностям, радостно гоняясь за бабочками, вылавливая зазевавшихся кузнечиков и при этом еще болтая о всяких пустяках. Наверное, только женщины могут делать столько важных дел одновременно, не отвлекаясь ни от одного из них.
Березовая рощица, куда мы забежали, прячась от палящего солнца, встретила нас веселым птичьим гомоном, нежным шелестом листвы и журчанием невидимой пока речки или ручья. Мы остановились в тени перевести дух и медленно пошли к скрывающемуся водоему. Вдруг из-под ног Катерины вспорхнула птица, заставив девушку взвизгнуть и отскочить в сторону.
– Вот зараза какая! – выругалась подруга, прижимая руку к груди. – Так ведь и заикой остаться недолго.
– У нее гнездо рядом, – пояснила я. – Видишь, она не улетает никуда, а прыгает, будто у нее крыло перебито.
– Нужно больно мне ее гнездо, – фыркнула еще не пришедшая в себя Катерина. – Чего пугать-то так.
– Она-то этого не знает. Давай обойдем, а то эта пернатая так и будет перед глазами маячить.
Мы сделали значительный крюк, чтобы у птицы не осталось сомнений в наших птицелюбивых намерениях, и уселись на берегу неширокой речки, которая как раз в этом месте образовывала небольшую запруду. Течение здесь было медленным и почти незаметным. От воды приятно веяло прохладой.
– Я все хотела тебя спросить про ваши тренировки с Виктором. Надеюсь, счет уже идет в твою пользу? Вы вчера их опять возобновили, я видела, – полюбопытствовала я.
В последнее время у нас с Катериной не было возможности побыть один на один и поговорить по душам, поэтому я решила воспользоваться возможностью узнать, насколько далеко зашла их общая страсть к оружию, и скоро ли будет финал.
– Нормально, – как можно равнодушнее пожала плечами Катерина. – Пока ничья. Но я уже нашла у него слабые стороны.
– Если женщина нашла у мужчины слабое место, то, можно считать, мужику хана, – философски изрекла я, хитро посматривая в сторону подруги.
– Да ну тебя, – махнула она рукой. – Этот кадр просто непробиваемый, от него, кроме язвительности, ничего не добьешься.
– Тебе видней, – хмыкнула я и отвернулась, чтобы она не видела моей многозначительной улыбки. – Только язва очень неплохо лечится, надо лишь с правильной стороны подойти.
– Знать бы еще, где эта самая сторона…
Катерина обхватила колени руками и всем своим видом демонстрировала теперь вселенскую тоску. Хорошо еще, что не плакала, а то бы я ее утопила, честное слово. У меня было слишком хорошее и благодушное настроение, чтобы позволить себе его испортить.
– Какой интересный цветок, – рассеянно сказала Катерина через какое-то время. – Я такого еще не видела.
– Где? – сразу заинтересовалась я. Мало ли какие удивительные экземпляры здесь произрастают.
– А вон, – подруга указала пальцем в сторону реки, – у того берега.
Я проследила взглядом в указанном направлении и подскочила, как мышь, учуявшая поблизости склад с сыром и рядом ни одной кошки. Прямо напротив нас покачивался на воде ярко-оранжевый цветок изумительной красоты. Описать его словами невозможно, такое чудо нужно видеть. Заходящее солнце в миниатюре – вот и все, что способна выразить скупая человеческая речь.
– Ух ты! Это же жгучий сердцеед! – возбужденно выдохнула я, подойдя к самой кромке воды и приложив руку козырьком к глазам, чтобы получше рассмотреть растение.
– Впечатляющее название.
Катерина уже стояла рядом со мной и тоже проявляла живейшее любопытство. Как же легко отвлечь женщину от сердечных терзаний – достаточно показать что-нибудь оригинальное и необычное.
– Зато хорошо себя оправдывает, – ответила я. – Он жутко ядовит и вызывает всякие интересные видения, полностью оправдывая свое название. Достаточно взять его в руки и вдохнуть аромат. Я его только на картинке видела, а живьем ни разу.
– Какой ужас! – Катерина сделала два трусливых шага назад. – Тогда пусть чешет дальше, у меня нет желания лицезреть всякие непотребности в собственном воображении. Ты же не собираешься его вылавливать?
– Нет, конечно. Но посмотреть-то интересно.
Цветок медленно, но верно несло слабым течением в нашу сторону. Мы, зажав на всякий случай носы, наблюдали за ним. Река, как зеркало, отражала небо, облака, растущие почти вплотную к воде деревья и… Нет… Наверное, это галлюцинация… Такого просто не может быть! Это не только невероятно, но и невозможно! Галлюцинация, родненькая, скажи, что это всего лишь ты!
В реке вместе с красотами трехгорских берез я увидела отражение моего самого злейшего и ненавистного врага – Васьки. Этого предателя и негодяя, посмевшего не так давно называть меня своим другом, а потом жестоко предать ради призрачной возможности обрести власть над миром. Но он же убит… По крайней мере, мне так сказали.
Я в ужасе отшатнулась, чуть не украсив своей тушкой и так живописные камыши, и уставилась на противоположный берег. Там никого, естественно, не было. Ну все! Нервы досрочно пришли в полную негодность. Прав был Сенька: пора лечиться. Сердце бешено долбилось о ребра, дыхание резко перехватило.
– Ты чего? – изумленно повернулась ко мне Катерина.
– Голова требует срочного ремонта, – с трудом выдохнула я, отмечая предательскую дрожь во всем теле. – Лица на воде уже мерещатся.
– Мне тоже сначала показалось. – Подруга беспечно пожала плечами. – Только это баран.
– Какой баран? – не поняла я, окончательно потеряв надежду на восстановление своей и так ненормальной психики.
– Самый обычный, отбился от отары, наверное. А что ты перепугалась-то так?
Как бы в подтверждение ее слов из кустов напротив высунулась рогатая баранья морда. Слава богу, что еще нормального серого цвета, оригинальных оттенков моя психика точно не выдержала бы.
Я судорожно сглотнула и облегченно перевела дух. Надо же так, барана с человеком перепутать. Хотя некоторые люди мало чем отличаются от этих представителей парнокопытных, по содержанию черепушки так точно. Я мысленно отругала себя за то, что вовремя не усекла признаков надвигающейся паранойи, которую как пить дать подцепила от Виктора.
– Так… Показалось.
– Да ладно тебе, – рассмеялась Катерина. – Ты, наверное, нюхнула этот цветочек, вот и привиделось. Вода и не так еще искажает реальность.
