Милена Завойчинская - Иржина. Предначертанного не избежать
– Илондра! – встревоженно окликнула я воительницу. – Сгоняй в разведку? Что-то меня не спешат спасать, а тут темная стихия решила активизироваться.
– Держись! Я быстро! – Она без лишних разговоров метнулась наружу.
И в это же время ко мне потянулись… щупальца Тьмы. Или не щупальца, а отростки? Я не знала, как назвать толстые сгустки, которые вытягивались из сплошной черной массы и тянулись в мою сторону, словно желая прикоснуться.
Одно из них приблизилось к моему животу и приостановилось, а я легонько шлепнула по нему ладошкой и строго сказала:
– Нельзя! Не трогай бяку! Я невкусная! – и почувствовала себя клинической идиоткой. Разговариваю с… с кем-то разговариваю, короче.
Щупальца-отростки взволнованно заколыхались и стали сливаться в один более толстый и длинный щуп. Я обеспокоенно оглянулась назад. С противоположной стороны уже все полностью было залито темнотой, которая начинала переваливаться через алтарный камень, двигаясь в мою сторону. Снова повернулась к находящейся передо мной Тьме и решила призвать на помощь гончую.
– Руби, встань сзади и не подпускай ко мне эту массу со спины, – не отводя взгляда от щупа, попросила я демоницу.
А потом начались наши разборки и выяснения отношений с щупом-щупальцем-отростком Тьмы. Я так и не определилась, как правильно назвать это образование.
Он ринулся ко мне, я шлепнула его, на этот раз сильнее, и с моей ладошки сорвалось несколько ярких светлых искр. Ой!
– Я тебе что сказала? Нельзя ко мне! Во мне Свет, понимаешь? Сливаться нам ни в коем случае нельзя, – строго произнесла я.
Щуп завис покачиваясь. Снова рванулся ко мне. Опять получил «по носу» уже двумя моими руками, и на этот раз я стукнула весьма ощутимо. Даже почувствовала отдачу от удара, а количество искр, сорвавшихся с моих пальцев, было намного больше. Еще несколько его рывков… Я упорно отбивалась и жалила его светлыми искрами. Наконец Тьма решила осмыслить ситуацию и замерла напротив.
– Глупая! Ну как же ты не хочешь понять? – погрозила я пальцем, не трогаясь с места. – У меня папа светлый. И бывший муж, гаденыш поганый, тоже был светлым. Он жуткий обряд провел. И в результате отдал мне огромное количество светлых сил после своей смерти.
Если бы у щупальца Тьмы были глаза, то я бы сказала, что оно задумчиво на меня смотрит, размышляя, что же со мной делать.
– Да-да! Слушай, ну ты же разумная стихия. Я точно знаю! – уверенно заявила вслух, чувствуя себя по меньшей мере умалишенной – убеждать изначальную Тьму в том, что я невкусная, это, знаете ли… – Так давай все обсудим и придем к разумному решению?
Потом быстро глянула назад. Там круг темноты уже подползал к лапам Руби. Снова посмотрела вперед на щупальце и заговорила, горячо убеждая:
– Послушай меня, пожалуйста. Я полагаю, ты намного разумнее моей бабушки, княгини Тьмы, хотя бы потому, что ты – стихия и не подвержена эмоциям. А она все-таки живое существо и может ошибаться и заблуждаться. Выслушаешь?
И, готова поспорить, но щуп утвердительно качнулся. Я дрожащими пальцами стерла со лба и с верхней губы испарину и начала толкать речь:
– Ты – изначальная Тьма. Если бы я была чистокровной княжной Горгулий, то мне полагалось бы с тобой слиться. Да? – Снова утвердительное движение черного отростка. – Но я другая. Как уже говорила и бабушке, и тебе, во мне очень много Света. А он ведь тоже стихия. Я прошу тебя помочь мне! Очень прошу!
Щуп выгнулся в форме вопросительного знака.
– Научи меня пользоваться своими темными силами без полного слияния? Не верю, что ты этого не можешь. Ведь раньше, до войны, вы со Светом жили рядом и не враждовали. Воспользуйся возможностью! Вот она я, перед тобой. Ты же видишь, что во мне прекрасно уживаются и твоя стихия, и его. Так давай найдем этому применение! Нельзя ведь упускать шанс показать миру, что вы не воюете. Что в вас нет ненависти друг к другу.
Щупальце заколыхалось, словно не могло решить, какую форму ему принять. То ли снова знак вопроса, то ли восклицательный, то ли атаковать меня. Надеюсь, что не последнее…
– А Горгульи… Не гожусь я для ритуала. Я уже лишилась невинности, все равно обряд не получился бы таким, каким задумывался. Это только Ригарда никак не желает смириться с тем, что все пошло не по ее плану. Но ты-то другая. Ты можешь мыслить беспристрастно, – продолжала я свои прочувствованные уговоры. – Хочешь, я стану приезжать сюда раз в неделю? Или буду приходить в твой храм в Калпеате? Если в столице, то смогу бывать в нем намного чаще, так как живу там. А ты меня всему научишь. Мне ведь совсем не у кого было узнать что-нибудь о своих способностях. Хоть ты помоги! Ну, пожалуйста! – подпустила я слез в голос. Впрочем, сильно притворяться не пришлось, так как я уже была близка к тому, чтобы разрыдаться.
Илондра отчего-то задерживалась, и я не знала, что думать. Только Руби была рядом и не позволяла скатиться до банальной истерики.
Я говорила и говорила, убеждая стихию пойти на такое странное сотрудничество. И в какой-то момент почувствовала, что она поддалась на мои уговоры. Не могу сказать, откуда возникла эта убежденность, но я точно не сама это придумала. Скорее это было что-то типа эмоциональной волны, пришедшей из Тьмы вокруг меня.
И сразу после этого стихия перестала наступать на нас сзади, а щупальце прекратило свои попытки атаковать меня. Плотная черная масса, окружившая нас со всех сторон, отступила, позволив немного отодвинуться от рубиновой линии пентаграммы. Я, не чувствуя ног, сделал шаг вперед и внезапно осела на пол. Перенервничала. Руби тут же приникла ко мне сбоку и встревоженно лизнула в щеку, а я, чтобы успокоиться, обняла ее и прижалась, ощущая жар сильного тела.
Боги, как же все это страшно. Нет, я не боялась умереть. Почему-то поверила княгине, утверждавшей, что Тьма сможет заменить собой Свет внутри меня и слияние с ней будет полным. Я опасалась другого – потерять себя. Не это ли самое ужасное, что только может случиться с живым существом? А еще панически, до надрывного внутреннего крика, страшилась стать такой, как Ригарда, Рания, Инияра и остальные женщины княжеского рода Горгулий. Красивой бесчувственной куклой… Той, которой неинтересны чужие волнения, чувства, боль. Той, которая, не задумываясь, перешагивает через чужие жизни.
Нет! Я не желала для себя подобной судьбы. Не хотела быть такой, как бабушка. Женщиной, которая ради высокой цели едва не убила свою родную дочь, применив к ней свои способности. Хотя, почему «едва»? Складывая вместе рассказ папы о маминой беседе с Ригардой и его же рассказ о том, как она болела потом, с тем, чего не произнесла вслух сама княгиня… Уж не знаю, что именно сотворила эта женщина. Но явно без ее участия не обошлось. Накачала маму Тьмой под завязку? Вполне могу такое допустить. А учитывая, что Анлисса была беременна ребенком от светлого мага, как следствие являющимся носителем Света, ее организм вполне мог не выдержать. Не удивлюсь, если выяснится, что магия жизни не в состоянии справиться с первородной Тьмой. Похоже, мама просто сгорела.
Если это правда и именно Ригарда виновата в ее смерти, то никакое желание быть милой, понимающей девушкой и наладить общение с родней из клана Горгулий не заставит меня относиться к княгине как к человеку. Да и человек ли она? Нет! Даже тролли и гоблины намного человечнее и добрее. Наследие демонов? Неужели они такие?
Вспомнила распечатку результатов сканирования своей крови: человеческая, эльфийская, демоническая… Но, учитывая, что с каждым последующим поколением в род княгинь вливается только наследие демонов, они уже давно являются представителями именно этой расы. Лишь невероятная живучесть расы эльфов, единственных существ в Алсариле владеющих магией жизни, позволяет крови княгинь оставаться разбавленной и не превратиться полностью в демоническую. Но если вдуматься – магия жизни эльфов плюс изначальная Тьма демонов… Неудивительно, что такую живучую заразу, как моя родня, не берет ничто. Они хуже тараканов, которые с каждым следующим поколением становятся только выносливее и полностью перестают реагировать на яды, которыми их пытаются извести.
Ы-ы-ы… Какой ужас! Я потомок тараканов! Остро захотелось побиться обо что-нибудь головой.
– Дигна, миленькая, не оставь меня в своей благости, – прошептала я и смахнула злые слезы, выступившие от всех этих мыслей. – Ведь ты свидетельница того, что не могу я отказаться от Дагорна. Не от трона империи, он мне по-прежнему не нужен. А вот от императора – не могу.
Вытянутый сгусток Тьмы ждал. Как только я оторвалась от гончей, он нетерпеливо покачнулся и потянулся к моим рукам. Но на этот раз медленно и без агрессии, и снова пришла эмоциональная волна, говорящая, что все будет хорошо, что так надо. Ну надо, значит, надо. Уговорила? Договорились?
