Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - Хол Блэки
Когда кончилось представление, утомившее бессмысленностью и тупостью постановки, Августа заставила ждать своего кавалера, прихорашиваясь в дамской комнате, хотя идеальность невозможно сделать лучше.
Оглядев себя в зеркале, Аксёнкина усмехнулась. Мало ли чего хочет Мэл? Его отцу нужна утонченная невестка, настоящая леди из высшего общества, со вкусом в одежде и в стиле. Такая как она. Не зря же Мелёшин-старший выбрал именно Августу из веера подходящих девушек. К чему тогда уроки этикета, политес, риторика, философия, культура искусств, занятия на фортепиано, обязательное знание четырех иностранных языков, уроки артистического искусства и пластика, не считая курса висорики? Она, Августа, хладнокровна, имеет твердый характер, способна принять правильное решение в критической ситуации, почтительна к старшим, уважает традиции, не опускается до мелочных дрязг и базарного выяснения отношений. Рядом с ней вульгарная второсортница проиграет всухую благодаря безвкусной одежде и дешевой внешности.
Выйдя из дамской комнаты, Аксёнкина позволила кавалеру увлечь себя к Большому банкетному залу, по пути разглядывая каждую девицу, мало-мальски похожую на ту, другую, рожденную её воображением. "Пусть помучается", - взглянула победоносно на Мэла, чья шея обрела невероятную подвижность.
Августа кивнула с царственной улыбкой супругам Мелёшиным, которых их сын не заметил, отвернувшись в сторону. Увидела, что в зал зашли ее родители, которые отправились на прием сразу же, как проводили дочь с почти женихом.
Она решила. Сначала Августа унизит ту, другую на глазах у Мелёшина-младшего и четырех тысяч гостей, а потом добьет ее и Мэла, поставив того в безвыходное положение, и вытянет клятву или обещание. Аксёнкина пока не придумала, как ей удастся выжать обязательство, но свято уверовала в удачу. Все получится.
В переполненном зале яблоку было негде упасть, но вскоре приглашенные образовали течение, проходившее краем большого помещения и огибавшее сцену. Служба распорядителей четко следила за регламентом приема.
В центре зала и по углам собирались завихрения - это группки гостей вели беседы. А Мэла тянула вперед неведомая сила, заставляя тянуть за собой и Августу. Не зная Мелёшина, она решила бы, что на его лице написано крайнее отчаяние. Он пытался ускорить шаг и оглядывался в толчее, тем самым, нанося пощечину за пощечиной самолюбию Аксёнкиной.
Неожиданно поблизости выплыл один из товарищей Мэла под ручку с розовощекой низенькой пышечкой. Денис Сахарок - наследник главы автомобильного концерна и дочка начальника Департамента по науке. Повезло же тупой корове заполучить обязательство о намерениях еще два года назад, - закусила губу Августа.
Сахарок кивнул в сторону центра зала и исчез в толпе. Мелёшин резко развернулся и замер, а вместе с ним замерла и Аксёнкина, чувствуя, как леденеет лицо.
Похоже, она недооценила ту, другую.
________________________________________________________
deformi *, деформи (перевод с новолат.) - деформация
2. Иногда один взгляд говорит больше тысячи слов
Мы с Петей прошли по зеленой дорожке так, словно каждый день прогуливались туда и обратно раз сто, не меньше. Позже Аффа сказала, что букетик в моих руках вызвал настоящее помешательство среди репортеров, иначе с чего бы камера неоднократно выхватывала наши со спортсменом лица во время выступления премьер-министра?
Хотя Вива предрекала полтора часа борьбы со сном, взбудораженность не дала мне успокоиться ни на секунду, поэтому я хваталась за Петю как за спасательный круг, а он хватался за меня, и в результате наша парочка смотрелась на экранах телевизоров этакими милыми голубками, непосредственными и трогательными.
Если бы не светопритупляющие линзы, глаза без сомнений ослепли бы - от ярких софитов и прожекторов, от нестерпимого блеска драгоценностей, украшавших дам, от десятков тысяч лампочек из люстр, отражавшихся в зеркальном потолке.
Элегантность мужских костюмов настраивала на торжественный лад, и здесь мой кавалер не подкачал. Серый костюм сидел на Пете отлично, подчеркивая атлетическую фигуру, а небольшая бутоньерка на лацкане указывала на женскую руку, позаботившуюся об облике чемпиона. Рука была не моя, а Петиной мамы, но посторонние об этом не догадывались и поэтому воспринимали нас как романтическую влюбленную парочку.
Вечерние туалеты женщин впечатляли. Гостьи красовались в изумительных платьях разнообразных фасонов, тканей и длины. Глядя на подолы, шуршавшие по полу, на раскрытые веера, обилие украшений на каждой отдельно взятой даме и умопомрачительные прически, фантазия живо нарисовала аристократический бал при королевском дворе в честь... чего бы? А-а, неважно. Главное, что меня заразило пьянящей атмосферой праздника.
И, конечно же, стилистка оказалась права: практически каждый второй приглашенный появился на приеме в линзах с иллюзиями - статичными или подвижными. В любое другое время я полюбовалась бы ядерными грибочками или распускающимися розовыми бутонами в глазах, но сегодня иллюзорные спецэффекты лишь отвлекали от сути мероприятия.
Мне казалось, моя красота станет неповторимым исключением среди четырех тысяч человек, собравшихся в Доме правительства. Ан нет, в столице нашлось немало роскошных женщин - утонченных, ярких, эффектных. Оно и к лучшему. Если бы реакция гостей на мою изменившуюся внешность оказалась такой же, как у обитателей общежития, никакие успокоительные капли не помогли бы выдержать повторное потрясение.
И тем не менее, Петя ухаживал за мной как за бесценным сокровищем, а мужчины бросали заинтересованные взгляды, под которыми я робела и еще крепче цеплялась за чемпиона. Дамы разглядывали оценивающе мой наряд, задерживая взгляд на лице и платье.
В холле один старичок с седой бородкой неожиданно поцеловал мне руку. Выяснилось, что это какой-то именитый академик, и я, ни с того ни с сего, вдруг сказала, что учусь в институте у Стопятнадцатого и профессора Вулфу. Дедушка раскудахтался и с энтузиазмом затряс мою конечность, словно учеба под крылышком у столь замечательных людей явилась веским основанием для посещения "Лиц года", хотя на самом деле следовало уделить внимание Пете, а не мне.
На пригласительных билетах чудесным образом проявились посадочные места в бельэтаже слева от входа в Большой торжественный зал, и сцена оказалась перед нами как на ладони. Нашими соседями стали какой-то импозантный мужчина с бакенбардами, наверное, киноартист, и при нём дама в мехах, плюс непримечательная во внешности пара. На радостях я восхвалила судьбу, избавившую от соседства с многочисленными министрами, советниками, начальниками департаментов, а также от папеньки с его дылдой-женой.
Волнение не позволило мне зевать на выступлении премьер-министра, и каждое слово впиталось словно в губку - о достижениях в различных областях за прошедший год, о людях, благодаря которым эти достижения стали возможными, о показателях и коэффициентах роста, о слабых сторонах экономики, на которые следовало сделать упор в будущем. Может, кто-то и считал минуты, поглядывая нетерпеливо на часы, но я хлопала от души и смеялась над шутками, и Петя тоже внимательно слушал речь оратора. Совсем позабыла, что сижу в окружении нескольких тысяч висоратов.
