Заязочка - Жаба
— Корнелиус, на два слова!
— Слушаю тебя, Долорес.
И мы прогулялись до ворот замка.
— Послушай, — сказала я, — мы с тобой решили, что нужно свести практику по ЗОТИ к минимуму, но я тут кое–что узнала. Нужно все исправить, пока не поздно. Студенты собираются заниматься нелегально, а Дамблдор их к этому подталкивает.
— Да ты что! — возмутился Пузанчик.
Я скорбно покивала.
— Случайно услышала. Так что теперь дело за тобой. Нужно, чтобы студенты знали, что никто так о них не заботится, как Министерство и ты лично. Не самые сложные заклинания, с опытным тренером, под наблюдением колдомедика. И обязательный упор на технику безопасности.
Пузанчик кивнул. Похоже, что он уже видел заголовки в прессе. Этому его учить не надо.
— И спасибо тебе за назначение! Тут надо многое сделать, а с такой должностью мне будет проще. Представляешь, УЗМС ведет лишенный палочки полувеликан. А Прорицания — алкоголичка. Она заставляет учеников вдыхать явно наркотический дым, а потом они должны предсказывать смерть друг другу.
— Да ты что! — возмутился Фадж. — Я прямо сейчас за ней авроров пошлю! Это уже ни в какие ворота! Бедные дети!
— Спасибо, — улыбнулась я.
Ну вот, кажется, проблема с Треллони решится сама собой, и от Гарри некто красноглазый отстанет. По крайней мере — на время. А дальше посмотрим.
Арест Треллони прошел без сучка и задоринки. Идиотка уже успела «подлечить нервишки» очередной дозой алкоголя. А в ее классе нашли приличный запас далеко не безобидных курений. Да и урок уже начался, и бравые авроры дружно расчихались от ароматов. Дамблдору оставалось лишь скрежетать зубами. Ох, ясен пень, что попробует он до меня добраться. Я ж ему всю игру порчу. Так что я постаралась побыстрее закончить уроки и рванула камином в «Дырявый Котел», не забыв прихватить диадему.
Не, ну точно меня кто–то искупал в Феликс Фелицис! В углу какой–то подозрительный тип показывал другому не менее подозрительному типу… я подошла поближе… так и есть: несколько безделушек, орден и медальон.
— А это еще что такое! — завопила я. — С каких это пор тут краденым торгуют?! Куда аврорат смотрит?!
На мой вопль подскочил Том. Жулики попытались слиться с мебелью.
— Развели тут малину! — продолжала я. — Все министру скажу, пусть лицензию отберет!
— М… может не надо… — спохватился Том, — может… договоримся?
Жулики дружно закивали.
— Вы что думаете, что (чуть не ляпнула «немецкий офицер», ох, люблю я «Ва — Банк») заместитель министра и инспектор Хогвартса возьмет у вас взятку?!
— Нет! Нет! Нет! — дружно замотали головами пойманные.
— Ладно, — снизошла я, — давайте посмотрим, что тут у вас?
И бестрепетной рукой сгребла все в ридикюль. Том подобострастно сунул мне в руку увесистый мешочек, и я гордо проследовала на задний двор. Странно, но даже стучать волшебной палочкой по кирпичам не понадобилось. То ли аркой можно было как–то управлять из самого бара, то ли я даже на стенку умудрилась произвести неизгладимое впечатление.
А теперь в банк. Хотя очень хочется побродить по волшебным лавкам. Ладно, в другой раз. И я двинулась в сторону величественного здания.
Поездка на тележке мне скорее понравилась. Посмотрим, что у Долли со сбережениями. А ничего так, есть на что жить. По идее у тетки и какой–никакой дом должен иметься. Ладно, задвинем подальше диадему и медальон, а побрякушки и денежки оставим. Тут на паре вещиц явственно герб Блэков просматривается. С этим тоже можно что–то сделать. А теперь отправляемся обратно и возвращаемся в Хогвартс. У нас еще полно дел.
Под дверью кабинета ожидаемо обнаружилась Грейнджер.
— Мисс Грейнджер, вы ко мне?
— Да. Профессор, как вы думаете, с Гарри все будет хорошо?
Я открыла дверь и жестом пригласила ее войти.
— Мне трудно что либо сказать, мисс Грейнджер, — ответила я, — я ведь не колдомедик. Жаль, что Поттера не обследовали раньше. Разве он никогда не жаловался на боли?
Девушка вздохнула.
— Понимаете, Гарри… он никогда не жалуется.
Я кивнула.
— Понятно. Думаю, что если его оставят в госпитале, то в ближайшую субботу я смогу устроить вам встречу с другом. Наверняка ему там одиноко.
— Спасибо большое, профессор Амбридж!
— Чаю хотите? — предложила я. — Или, может быть, кофе? Я сама с удовольствием выпью чашечку кофе.
— И я, — кивнула Гермиона.
— Винки! — позвала я.
Чисто умытая эльфийка в новеньком полотенце появилась на каминном коврике. Она радостно залопотала что–то, но заметила гриффиндорку и, ворча, отошла за мое кресло.
— Винки, будь добра, принеси мне кофе, — сказала я, — а для мисс Грейнджер?
— Тоже кофе, — сказала девушка.
— Тоже кофе, — повторила я.
Винки с хлопком исчезла.
— Похоже, вас не любят домовики, мисс Грейнджер, — заметила я.
Щеки девушки порозовели.
— Они… они не понимают. Я хотела им добра. Освободить…
— Освободить домовиков? — переспросила я. — Но зачем? Они же умрут!
— Как умрут?! — переспросила Гермиона.
— Обыкновенно, — ответила я. — Вы, наверное, слышали, что домовики приживаются далеко не во всех домах. Им нужно место силы, дом, в котором жили много поколений волшебников. Они пользуются этой магией, а расплачиваются заботой о доме. Если их отлучить от места силы, то они просто умрут. А у многих еще и сильная привязанность к хозяевам. Поэтому их очень редко освобождают. Для них нет ничего страшнее. И если вы планировали их освободить, ничего удивительного, что они считают вас своим врагом.
Гермиона вздохнула.
— Мне говорили об этом, — ответила она, — но это так непривычно. И потом, я знаю одного эльфа, который все–таки стал свободным.
— И где он теперь? — спросила я.
— В Хогвартсе, — ответила она.
— Вот видите, он нашел для себя место силы. Но такое поведение необычно для домовиков. Может, хозяева очень дурно с ним обращались? Зелья на нем испытывали, например?
Винки шустро сервировала стол.
— Спасибо! — улыбнулась я. — Ты замечательный эльф, Винки!
— Винки счастлива работать у мадам Амбридж! — взвизгнула лопоухая и исчезла.
Гермиона снова вздохнула. Я разлила кофе.
— Вам уже раздали брошюрки по профориентации? — спросила я.
— Да, — ответила Гермиона.
— И куда же вы планируете пойти? Или это секрет?
Девушка долила сливки в чашку и пододвинула к себе сахарницу.
— Я еще не решила, — ответила она, — столько всего интересного. Возможно, мы с ребятами пойдем в аврорат. Гарри хочет.
Я отпила глоток.
— Дружба — это прекрасно, мисс Грейнджер, но это ваша жизнь. На аврора учатся три года, потом стажировка. Потом вы будете обязаны отработать пять лет. Начинать придется с самых нижних должностей. А работа аврора далеко не так романтична. В основном это нудное патрулирование в местах вроде Лютного переулка, постоянное общение с представителями криминального мира, бесконечная писанина. Есть большой шанс, что к тому времени, когда вы сможете реально получить интересную работу, вам уже ничего не захочется. Рутина — страшная вещь. И не забывайте, что происходит с огурцом, если его поместить в рассол. Общение со всякого рода отребьем даром не пройдет.
Гермиона в свою очередь отпила кофе. Между ее бровей залегла морщинка.
— Мой отец тоже говорит, что полицейские часто становятся похожими на преступников, — медленно проговорила она, — но сейчас очень важно сражаться с темными силами.
Я кивнула.
— А о колдомедицине вы не хотите подумать? Очень благородная профессия. Конечно, и здесь не обойтись без рутины, и начинать тоже придется с низов. Но перспектив намного больше. Ваши родители по специальности кто?
— Они врачи, стоматологи. Это такие медики, которые лечат зубы.
— Как интересно! Но это значит, что медицина для вас близка. Или вы не хотите продолжить семейную традицию? Есть еще интересные специальности, но тут вам может понадобиться протекция. А то и замужество.
— Замужество? — переспросила Гермиона. — Но зачем?
— Дело в том, что многие предприятия семейные. Мастера не заинтересованы в том, чтобы знания и навыки уходили на сторону.
— Это средневековье какое–то! — возмутилась Гермиона.
— Что ж, добро пожаловать в реальный мир, мисс Грейнджер. Но все не так уж страшно. Подумайте сами, с кем вы хотели бы разделить свою жизнь? С человеком, который поймет и разделит ваши увлечения и стремления? Или с тем, с кем вы их даже обсудить не сможете? Представьте себе, что вы профессионально занимаетесь, ну, допустим, зельями. А ваш друг или муж интересуется только квиддичем. Разве он поймет важность какого–нибудь сложного эксперимента? Или исследования? Скорее вы дождетесь выговора за отсутствие ужина.
