Александр Беликов - Василиса
За время нашего отсутствия почти ничего не изменилось: все так же ни на чем висел алкаш-шатун Леша, только тело его горело уже полностью – от макушки до пяток, и почти все бутылки на столе оказались пустыми. Баба Вера сидела пьяненькая и в прекраснейшем расположении духа, на расстоянии пяти метров ощущался запах «свежачка» – так у нас на работе обычно называли водочный перегар спустя небольшое время после возлияния.
– А, Сашок! Ик! Ты ничо не пропустил. Быстро смотался! Туда-сюда! Ик! Игрушку Ваське в подарок принес?
Яга с трудом договорила последнюю фразу и отключилась, наверное, с таким количеством спиртного не смогла справиться даже магия Заповедного леса, или Василисина прабабушка как-то умудрилась ее специально отключить, чтобы опьянеть посильнее. Единственное, можно сказать с уверенностью, – что от десятой части того, что выпила баба Вера, давно скончался бы любой нормальный человек.
Только после слов Яги я присмотрелся к заколдованному Волчку и раскрыл рот от удивления – он и в самом деле стал плюшевым: глазки-пуговки, вышитый нитками носик, красный лоскуток бархатной тряпочки вместо языка. Одним словом, очень хорошо выполненная плюшевая игрушка, пойманная в естественном движении – прямо как живая.
– Сашенька, что с тобой стряслось? – зазвучала в моей голове тихая речь Василисы.
– Ничего страшного, а вот с Бурым Волком не очень хорошая история вышла.
– У тебя что-то с правой рукой, я же чувствую. Сейчас приду.
Наконец-таки я выпустил плюшевого Волчка из объятий и встал с земли, первым делом посмотрел на правую руку и изумился: она вся распухла и больше походила на раздутую резиновую перчатку, складывалось ощущение, что она надувается прямо на глазах. Решил сам ее подлечить, чтобы снять опухоль, как это делала баба Вера, даже сорвал травинку, но попрактиковаться не успел – Василиса появилась раньше. Вышла из золотистого, светящегося облачка, встала рядом со мной и взяла в ладошки то, что раньше являлось моей правой рукой, а теперь больше походило на толстый кусок докторской колбасы с воткнутыми в него пятью сардельками.
– Да у тебя же все кости руки сломаны, в нескольких местах каждая кость! Что произошло?
– Правда, что ль? А я и не почувствовал, тут небольшая магическая потасовка между рыцарями-волшебниками случайно получилась, просто во время удара силы не рассчитал, – только и смог ответить я, мне почему-то становилось все хуже и хуже.
– Где это случилось? Ты же мне обещал никуда не ходить. Как ты повредил руку?
– Мы с Волчком за путеводным клубком побежали, а потом на нас напали какие-то волшебники, я представил себе большой невидимый кулак и ударил им в ответ, а настоящей руке больно стало.
– Горе ты мое, пошли! А это что еще? – наконец-таки Василиса заметила и мою добычу, распиханную по карманам. – Я тебе непонятно объясняла, что волшебные вещи нельзя брать в руки, а уж тем более засовывать за пазуху?
Одно движение рукой – и все мои волшебные побрякушки вылетели и дробно рассыпались по столу, дальше Василиса распахнула мою рубаху и накрыла ладонями правую часть живота, тут-то я и понял, что из-за пазухи вылетело не все: один большой утыканный бриллиантами орден приклеился к правой части живота и даже начал врастать в кожу. Рывок, дикая боль, и коварная бриллиантовая звезда с окровавленными щупальцами упала в невесть откуда взявшийся берестяной ларец, меня качнуло, но я постарался удержаться на ногах и не грохнуться в обморок, ведь Бурого Волка требовалось срочно расколдовать! Василиса уже взяла меня за левую, здоровую, руку и шагнула к источнику, даже почувствовал, как она подумала про камень со змеевиком, но я успел воспротивиться:
– Постой, а как же Волчок, ему помощь нужна раньше!
Она отпустила меня, присела перед плюшевой игрушкой на корточки и провела над ним рукой:
– Вот это да, я такого заклинания еще ни разу в жизни не встречала и даже не слышала, надо с Николаем по этому поводу посоветоваться – сама помочь не смогу.
Она замерла, наверное, разговаривала с библиотекарем, затем все-таки взяла меня за руку и увела к огромному камню, вросшему в землю, и вовремя – я обессилел настолько, что держался из последних сил.
Умный источник выдал струю прохладной живой воды, по моей горящей, распухшей руке пробежалось облегчение, кровоточащий живот защипало, а Василиса в это время продолжала меня ругать, не злобно так, а просто отчитывала, словно нашкодившего мальчишку:
– Нельзя так поступать! Даже пятилетние дети знают, что шарахать напрямую магической силой – глупо!
– Почему, ведь все вышло хорошо?
– Не знаю, что у тебя там вышло, но все магические силы ты исчерпал полностью и уже в жизненные полез.
Рваная рана на животе шевелилась, дергалась и не торопилась заживать, наверное, в ней оставалось много чужеродной магии.
– И что такого?
– Волшебники, использующие жизненные силы на волшебство, долго не живут! Теперь тебе восстанавливаться сутки надо, не меньше, а насколько ты себе жизнь сократил – никто ответить не сможет, не обладает современная магическая наука такими методиками и расчетами.
Василиса сорвала травинку и начала водить ей вдоль поврежденной руки, после живой воды опухоль спала, но боль еще не прошла.
– Сейчас помолчи, а как закончу, то все расскажешь – что и как стряслось, я вам с бабой Верой сейчас еще очную ставку устрою, ишь, заговорщики нашлись: тайком от меня спелись, что-то втихаря предпринимают, жарят какие-то трупы, в магических стычках участвуют, а предводитель клана об этом ни сном ни духом не ведает.
Я расслабился и постарался получить удовольствие от процесса, все-таки лечение травинкой – чрезвычайно приятная процедура, с каждым разом получал от нее все большее удовольствие – такое восхитительное ощущение выздоровления, передаваемое через легкие покалывания и непроизвольное сокращение мышц, блаженство, да и только, ради такого хоть каждый день руки ломай! Пока Василиса лечила разбитую кисть, рана, оставленная неведомым бриллиантовым орденом, полностью затянулась – великая сила живой воды за пару минут вымыла всю чужеродную магию и восстановила поврежденные мышцы и кожу.
Очной ставки провести не удалось, когда мы с Василисой вышли на полянку рядом с баней, баба Вера находилась без сознания, зато все уворованные мной артефакты оказались убраны в берестяные ларцы и расставлены по столу кривыми рядами – не иначе как она это на автопилоте сделала. А может, всю работу сделал сам Заповедный лес без бабы Веры, ведь взялась неведомо откуда шкатулочка для коварного бриллиантового ордена? Прямо в воздухе висел обгорелый труп и с интересом вращал во все стороны глазами – Леша перестал гореть и вовсю проявлял любопытство и заинтересованность.
– Так, – грозно сказала Василиса, – полное разложение и деградация, стоит рабочей девчонке уехать на стройку, как дома начинается полный развал!
Я отвел глаза в сторону и стал внимательно рассматривать облачка на небе.
– Вот это что такое? – спросила Василиса, показывая на понарошку обгоревшее тело. – А ты, труп, цыть!
– Это не что, а кто, – ответил я, глядя на застывшего алкаша, – клиент бабы Веры, шатун по имени Леша, пытал дело: просил показать ему, как горят в геенне огненной, чтобы бросить пить.
– Так, а ты каким боком к этому Леше причастен?
– В первый раз его вижу. Просто я, как мы с тобой и договаривались, пригнал ступу, баба Вера мне начала спину лечить, как ты сама и просила, а тут вышел по тропинке вот этот мужик с рюкзаком водки за спиной. Идет и плачет, говорит, понимает, что пропадает от пьянства, а бросить не может, вот теща и взялась ему помочь.
– Теща, говоришь, а ты к этому каннибализму не причастен?
– Нет, конечно, а ты из-за чего расстроилась-то? – удивился я.
– Не хотела тебе говорить, были у нас случаи, когда волшебник, попробовав человеческого мяса, становился людоедом.
– Вот это да, – удивился я, – а с чем такое связано?
– Кто же его знает, есть всякие предположения, например, что так проявляется косвенное влияние звериной ипостаси. Просто те, кто на путь каннибализма вставал, в итоге теряли человеческий облик, и их приходилось своим же убивать. Давай ты мне пообещаешь…
– Что я никогда не буду даже пробовать такого? Да, я тебе обещаю, что никогда и ни при каких обстоятельствах не стану есть человека, – закончил я начатую Василисой фразу.
Из-за кустика по тропинке вышли библиотекарь с Ириной под ручку, их лица просто светились от счастья, глядя на них, так и хотелось улыбнуться, что я и сделал. Посмотрел на свою жену – она тоже обрадовалась, как же приятно смотреть на улыбающуюся Василису, надо больше ее радовать, чтобы почаще видеть такие светлые улыбки, вот закончатся магические разборки между кланами, и сразу же начну. Я сам себе говорил это, но подлый внутренний голос возражал, что такое все равно никогда не получится, мне его слова не нравились, но аргументированно возразить оказалось нечем. Мы поздоровались и все сели за стол, Василиса одним только взглядом приподняла со стола все пустые и полные бутылки и перенесла их на траву возле бани – вот это да, настоящее мастерство, мне бы так уметь, затем, повернулась ко мне и строго спросила:
