Александр Рудазов - Зверолов
И теперь один из этих клапанов поврежден. Даже не поврежден — разрушен. И это чрезвычайно скверно.
Любую деталь можно починить или синтезировать новую. Но только не гиперэкранные клапаны и некоторые другие части гипердвигателя. Квантовые стержни, составляющие их основу, имеют плавающее число размерностей. Их производство чрезвычайно сложно и требует особых условий. Создать их обычным техническим репликатором невозможно. Но даже если бы это вдруг каким-то чудом удалось — их невозможно и установить без специального оборудования.
— Итак, давайте подытожим, — задумчиво произнесла капитан. — Мы не можем выйти в гиперпространство. А где мы в данный момент находимся? Что это за система?
Рисунок звездного неба уже анализировался. Через несколько минут была завершена последняя проверка, и навигатор доложил, что данная система — звезда 15 Стрелы.
— А до Земли?..
— Пятьдесят семь световых лет.
— Значит, если отправить сигнал о помощи…
— Уже отправлен, — отрапортовала связист. — Но до Земли он доберется… ну да, через пятьдесят семь лет.
— И быстрее не?..
— Гиперпространственную связь пока еще не изобрели.
— А если не на Землю? Что у нас самое ближайшее?
Навигатор и так уже просматривал список земных колоний и баз, изыскивая среди них наиближайшую к 15 Стрелы.
— Ближе всего Альшаин, — сообщил он, распахивая допреальный субэкран. — Там есть научно-исследовательская база. Всего две дюжины человек.
Капитан сумрачно кивнула. То, что база на Альшаине так мала, ее не огорчило. Отправить курьера на Землю они смогут. К каждой базе, станции и планетарному лесничеству приписан малотоннажный звездолет на случай экстренной эвакуации.
Но проблема в том, что до Альшаина тоже неблизко. Шестнадцать световых лет. Это лучше, чем пятьдесят семь, но все-таки особо радоваться нечему…
— Шестнадцать лет?! — театрально схватился за голову старпом. — О Аллах, мои дочери выйдут замуж и нарожают детей раньше, чем дождутся папу!
— А сколько у вас дочерей? — полюбопытствовал Троост.
— Две. Гарам восемь лет, а Зейнаб четыре. Ай-я, бедные мои дочки, бедный я!..
— Отставить клоунаду! — нахмурилась капитан.
— Есть отставить клоунаду! — тут же перестал паясничать старпом. — Но если серьезно, кэп, положение у нас не самое лучшее. Что будем делать?
Ромен крепко задумалась. Что тут, в самом деле, можно сделать? Починить гипердвигатель в полевых условиях — задача нереальная, это проверялось уже неоднократно. Нужна звездная верфь или хотя бы корабль-фабрика. При всей разносторонности умений корабля-пионера, размерного квантового комплекса на его борту нет.
Конечно, можно лечь в криосон и подождать. Благодаря гипердвигателю межзвездные путешествия сократились до считаных дней, однако каждый звездолет по-прежнему снабжается криокапсулами. Именно на подобный случай — в качестве спасательных шлюпок.
Однако этот вариант капитан решила оставить напоследок.
— Не вижу причины паниковать, — объявила она, немного поразмыслив. — В конце концов, худшее, что может случиться, — мы все умрем.
— Однажды это и так со всеми нами случится, — заметил капеллан.
— О чем и речь. А пока мы еще живы, давайте продолжать работу.
— Это похоже на план, — задумчиво молвил старпом.
— Это он и есть. Приступаем. Те, кто испытывает страх, панику или иные сильные эмоции, могут взять паузу на менталоскопию.
Капеллан коротко кивнул. Высококвалифицированный психотерапевт, нейробиолог и священник Мультиконфессиональной Земной церкви, он находился здесь именно для присмотра за душевным здоровьем экипажа. Имея профоценку +40 и самое совершенное менталоскопирующее оборудование, он мог излечить любую фобию, невроз или депрессию, осуществить психокоррекцию или просто оказать моральную поддержку.
Однако пока что этого никому не требовалось. На борту кораблей-пионеров редко оказываются люди со слабой нервной системой. Известие о том, что помощи придется ожидать как минимум шестнадцать лет, всех несколько напрягло, но не более того.
Гораздо более экипажу хотелось наконец приступить к тому, ради чего они сюда и прилетели. К исследованию новой звездной системы.
А система оказалась очень многообещающей. Главная звезда — желто-оранжевый карлик, на одну десятую больше Солнца. Вокруг нее обращается другая — коричневый карлик втрое больше Юпитера. Кроме того, в системе было целых десять планет, из которых одна — газовый гигант, а три — крошечные спутники коричневого карлика. Фактически просто очень крупные астероиды. Оставшиеся шесть — твердотельные планеты нормального размера.
— Две звезды и десять планет, — подытожила капитан, открывая рундучок возле командного пульта. — Тяните.
По старой традиции косморазведки право окрестить звезду или планету разыгрывается по жребию среди членов экипажа. Это пошло еще с Александра Щербачева — именно он первым кинул в шлем скафандра двадцать две бумажки, среди которых шесть были пронумерованы, а на седьмой красовался крестик в кружке. С тех пор эта традиция сохраняется неизменной — шлем скафандра и нарезанные бумажки.
Бумагу, правда, уже очень давно нигде не используют, но любой репликатор может производить ее хоть тоннами. Да и нынешние скафандры шлемов не имеют, но один такой специально хранится на мостике.
Космические традиции — вещь стойкая.
Главную звезду выиграл бортинженер. Второстепенную — бортмеханик. Планеты достались микробиологу, коку, судовому врачу, картографу, второму пилоту, робототехнику, одному из легких разведчиков, старпому и двум гардекосмитам — снайперу и гренадеру.
— Дурацких названий не придумывать, — строго наказала капитан. — И это я на вас очень внимательно смотрю, старший помощник Забихи!
— Кэп, когда это я придумывал дурацкие названия? — оскорбленно нахмурился старпом. — Вы меня обижаете, ей-богу.
— Каждый раз придумывал, — отрезала капитан. — У меня есть право вето, не забывайте.
На обдумывание названий экипажу было дано двенадцать часов. Все это время «Джеймс Кэмерон» парил в свободном дрейфе, осуществляя текущий ремонт. Гипердвигатель починке не поддавался, но и кроме него имелось немало повреждений. Бортмеханик лично вышел наружу, управляя целой сворой дронов-ремонтников. Пришлось заменить четыре дюзы и еще две — заново стабилизировать.
Навигационные системы тем временем осуществляли удаленное сканирование планет. Особенно, конечно, твердотельных. Газовый гигант большого интереса не вызвал — почти точная копия Юпитера, только немного меньше и без спутников. Два совсем крошечных булыжника не в счет.
Не вызвали интереса и те комки льда и пыли, что вращались вокруг коричневого карлика. Все три — чуть побольше Луны и вряд ли могут быть хоть чем-то любопытны. Конечно, экспедиция осмотрит и их, но только после всего остального.
Были расставлены по ранжиру и твердотельные планеты. Первые две — раскаленные глыбы без воздуха и воды. Третья — ядовитое месиво из хлора и метана. Пятая и шестая — суперземли с массами в две и три с половиной земных.
Но самой интересной оказалась четвертая планета. Массой всего на одну десятую больше Земли, с почти такой же температурой и атмосферным давлением, а главное — несомненными признаками жизни! Как только планетарные двигатели пришли в рабочее состояние, звездолет взял курс именно туда.
До планеты оставалось еще две астрономические единицы, когда химик-аналитик, геолог, океанограф и метеоролог выдали по ней данные удаленного сканирования.
Основными элементами оказались те же, что и на Земле, — железо, кислород, кремний, магний. В коре преобладает кремний, глубже — железо.
Тридцать процентов поверхности — вода. Океан всего один, соленость — шестьдесят пять промилле, почти вдвое выше земной. Очень много натрия и хлора. Купаться не рекомендуется, но для человека все же не смертельно.
А вот атмосфера отличается от земной гораздо сильнее. Кислорода всего двадцать процентов, азота — шестьдесят. Остальное — углекислый газ, хлороводород и водяные пары. Дышать этой смесью нельзя даже с модифицированными легкими. Только через специальные фильтры, а лучше — маски.
Тем временем работавший с корабельным биоискателем Троост доложил, что жизнь на планете действительно есть, и немало. В основном она сосредоточена в гигантском океане. Вода буквально кишит макроорганизмами. А вот суша в этом отношении крайне скудна — жизнь присутствует только на побережье океана и немногочисленных рек. Почти половина планеты — мертвая пустыня.
