Елена Звёздная - Все ведьмы – рыжие
И когда он шагнул, выяснилось, что в правой руке Стужев держал жезл – черный, тоже украшенный черепом, правда, на этот раз рогатым, и между черными изогнутыми рогами вспыхивали зеленые искры. Ёжки при виде этого жезла синхронно сделали шаг назад.
Но Александр на них не смотрел – он не отрывал взгляда от сидящей на камне меня.
Тишина.
Пугающая, жуткая, полная ощущения надвигающейся беды…
Издали доносится горестное: «Они сожрут всю нашу писсу!»
Улыбка против воли промелькнула на моем лице и нашла отражение на лице Князя.
– Писса?! – удивленно спросил он.
– А это на местном жаргоне пицца так обзывается, – пояснила я.
– Ясно.
Он сжал жезл и сделал пять шагов, приближаясь на расстояние примерно семи. Остановился, продолжая смотреть только на меня и игнорировать бабок Ёжек. А затем над болотом прозвучало неожиданное:
– Прости.
Жаль, нет Ивана-скелета, хоть у кого-то упала бы челюсть в прямом смысле этого выражения, а не только в метафорическом! Но я нашла в себе силы переспросить, потому что полнейшее ощущение, что ослышалась.
– Прости?!
– Я не хотел обидеть, Рита. Меньше всего я хотел тебя обидеть или напугать.
Нет, у меня челюсть таки отвисла. У первой Яги, кстати, тоже. Остальные просто в полнейшем шоке смотрели на Стужева. В полнейшем и абсолютнейшем шоке!
А я… я… я… А я не поверила ни единому его слову! Вообще не поверила! Потому что… потому что… А вот не поверила, и все! Оглянулась на избушку – оттуда к нам на всех парах мчались богатырь и Гад Змеевич, с неба начали посадку драконы, армия в зеленых банданах бодро маршировала к месту дислокации, то есть ко мне, а я…
Я еще раз посмотрела в серые глаза Александра Стужева и поняла, что не верю! Вот не верю, и все! Рыжие народ вообще недоверчивый.
А потом оно как повело меня.
Рывок и, забрав у ближайшей Яги прутик, я потянулась к луже с собственной импровизацией на тему:
– За лесами, за горами, за полями, за козлами… нет, не о том, за этими… степями, правда там и всякое такое! Так вот, покажи, лужа, чего от меня Стужев хочет!
И быстрым движением коснулась воды!
Рябь на поверхности, а затем яркое, наполненное светом и смыслом изображение – сверху, снизу, сбоку, в совсем уж в похабной позе… Вся человеческая камасутра со мной и Стужевым в главной роли! Я ожидала чего угодно – плана использования меня в коварных замыслах, сцены моего убиения даже, но такое?!
– Ах ты, сволочь фольклорная! – заорала я, поворачиваясь к Князю.
Внук Кощеев держался абсолютно невозмутимо, ни один мускул на лице не дрогнул, и только уши, заалевшие уши Стужева выдали его с головой! А после и они краснеть перестали, и Князь с нарастающей злостью вопросил:
– Что это такое?!
– Это зеркало правды, блин! А ты… ты! – прошипела злющая я.
– При чем тут я? – вскинув бровь, вопросил няшка яойная. – Дело в излишней откровенности данной лужи и ее эротических пристрастиях.
Нормально.
– Стужев, – меня трясти от злости начало, – это не лужины измышления… тьфу ты, не зеркала! Оно твои мысли и желания показало!
На лице Князя отразилось что-то странное, после чего он меланхолично поинтересовался:
– Чьи?
И взгляд такой выразительный… на меня.
Заливаясь румянцем, я прошипела:
– Не надо стрелки переводить!
Коварная ухмылка и протяжное:
– Маргош, какая ты у нас… эм… образованная и изобретательная… в теории.
Огнем опалило щеки!
– Я… я…
– Намекаешь, что не твои? – Нет, кто-то явно издеваться начал. – Маргош, ну так опровергни мою теорию относительности, в смысле относительно тебя и поинтересуйся у озера касательно твоих фантазий на мой счет. Уверен, они будут абсолютно идентичны уже продемонстрированному.
– Стужев, – прошипела я, возвращая прутик ведьме, – я на такие подначки не ведусь класса с третьего.
В серо-синих глазах промелькнула улыбка, теплая, добрая, и что-то дрогнуло… рука моя дрогнула, в попытке до прутика опять добраться.
– Ритусь, – Князь улыбнулся, – в моих желаниях по поводу тебя нет ничего криминального, ты красивая девушка, я молодой и здоровый мужчина. Так что тему замяли.
– Слушай, Стужев…
– Замяли, я сказал. – В голосе Князя отчетливо прозвучал металл.
И богатырь, и Гад Змеевич от такого стопорнулись шагах в пяти от внука Кощеева. Причем у некоторых глаза стали змеиные, что несколько… пугало перспективами для няшек. Невольно представила, что могут сделать три прожорливые головы с одним пусть и Кощеевым родичем. И почему-то сказала:
– Все, Стужев, вали, пожалуйста.
Стужев на меня так посмотрел. И я сразу поняла – некоторые няряжались и жезл у деда брали не для того, чтобы валить. Правда, неясно и зачем подвалил вообще. Кстати, да.
– Сань, а ты зачем явился? – напрямую спросила я.
Нахмурившись, Князь произнес:
– Первое слово, произнесенное мной по прибытии, более чем раскрыло причины моего появления.
Я тоже нахмурилась, вспомнила и удивленно переспросила:
– «Писса»?
Скрежетание зубов прозвучало очень явственно.
– Нет, Рита, не писса! – прошипел Стужев. – Другое!
Я задумалась, припомнила диалог и вопросила:
– «Ясно»?
– Пасмурно, млин! Ритка, ты издеваешься?
С задних рядов прозвучало от ведьмы:
– Кажется, имеется в виду слово «прости».
Кощеевич впервые оторвал взгляд от меня и с ироничным поклоном произнес:
– Благодарю, ведьма Радиника.
Пауза. Между Ягой и Стужевым явно что-то было, раз оба одарили друг друга такими взглядами. Длилось это всего секунду, но затем все внимание серо-синих глаз снова досталось мне. И смотрел он странно – словно увидел во мне что-то новое, что ему совершенно не понравилось.
– Мы остановились на «прости», – напомнила я, чувствуя себя очень неуютно под этим взглядом.
– О да, мы, наконец, добрались до сути вопроса. – Сарказм плещет через край. – Маргош, я могу поговорить с тобой наедине, или опыт общения на остановке общественного транспорта так заводит, что остановиться не можешь?
Я села на камень обратно и устало спросила:
– Стужев, а ты умеешь разговаривать так, чтобы не оскорблять при этом собеседника, а?
Дернулась щека, глаза сузились. Вот только следующей фразой было:
– Маргош, прости. И пожалуйста, давай заканчивать это прилюдное представление. Меня лично свидетели всегда бесили, напоминая прописную истину о том, что свидетели долго не живут. Иди ко мне, пожалуйста.
Второе и третье предложения были явно излишни. И настойчивость мне тоже не понравилась совсем. Оглянулась на первую Ягу. Та молча стукнула метлой оземь и, едва та стала прутиком, протянула и коснулась лужицы…
А я тихо спросила:
– Почему Стужев пришел сюда… с жезлом? – Просто жезл примечательный такой.
И как оказалось – вопрос был абсолютно верным.
Замерцала водная поверхность, зарябила, и отразился уже знакомый мне кабинет Кощея, сидящий в кресле Ян, стоящий за столом Кощей и напротив него тоже находящийся стоя Александр. И набатом лично для меня прозвучали Кощеевы слова: «Скажи ей все, что хочет услышать, пообещай золотые горы или океан романтики, но не допусти ее союза с Ягами, Коша! Убей, если потребуется, но не дай договориться с остальной шайкой рыжих. И даже если…»
Изображение пошло рябью и исчезло.
Полными слез глазами я посмотрела на Стужева – он просто отошел шага на три, и лужа больше не видела его мыслей…
Он просто был сволочью!
Он и все его семейство Кощеево. И ничего хорошего в нем нет… ни капли. Ни единой капли…
– Я не убил бы тебя в любом случае, – уверенно глядя в мои глаза, произнес Стужев.
– Тебе не потребовалось бы, – тихо ответила я, – у тебя есть волшебное слово…
– Именно. – Он даже не счел нужным это скрывать. – Ты возвращаешься со мной, Рита.
– Что же ты сразу с шантажа не начал?! – стараясь держать лицо, зло спросила я.
– Не привык разбрасываться козырями без веской на то необходимости, – последовал спокойный, даже чуть насмешливый ответ.
Это ведь неправильно! Ну неправильно, и все. Не должно быть такого! Просто не должно быть! Добро всегда побеждает зло! Всегда! В любой сказке, а это… это какая-то неправильная сказка. И злодеев тут по три на каждый квадратный метр, а добро… добро, оно какое-то в болота совсем забившееся, а я…
А я что – сдамся?!
Мне что, заняться больше нечем?! Вот просто так сдамся, и все?!
Растерянно оглянулась на первую Ягу – она уже чувствовала мои мысли, есть надежда, что почувствует и сейчас. Мои глазки встретились с ее темно-зелеными очами. Ведьма кивнула, а затем взглядом указала на лужу. Стужев отошел слишком далеко, чтобы увидеть изображение, а я… я увидела. Испуганно взглянула на Ягу, та кивнула утвердительно. Мне больно стало уже сейчас, но Яга права – это был выход из положения. Трагичный, как в дешевом аниме, и такой же бессмысленный. Зато выход.
