Очень светлые неприятности (СИ) - Горбов Александр Михайлович

Семён Семёнович, домашний монстр Владыки, обернулся. Кафтан на груди уже был застёгнут — Дитя спряталась, сжимая в ладошке вырванные из хроник листы.

— Угук!

Одним движением Сеня выбил кинжал из рук настоятеля и хлестнул иерарха. От удара тот взлетел к потолку и повис, зацепившись за крюк для лампы.

— Измена! — голосил иерарх. — Спасите!

— Пусть там болтается, — хихикнула Дитя, подглядывавшая в дырочку между пуговиц. — Ишь, толстый какой!

— Угук.

Грохоча сапогами, Сеня двинулся к выходу. Эх, жаль не удалось тихо уйти. А ведь какой план был замечательный! Где же он оплошал? Угукнул слишком громко? Недостаточно злобно смотрел на настоятеля? Забыл побить встреченных служек? Монстр махнул рукой — не угадаешь теперь. Оставим как есть, главное — выбраться из резиденции.

— Лови светлых шпионов! — верещал настоятель, раскачиваясь под потолком. — Бей засланцев!

— Сенечка, кинь в него чем-нибудь, — зашептала в “животе” Дитя Тьмы. — Он так мерзко кричит.

— Угук.

Монстр выпустил щупальце, схватил на ходу тяжёлую бухгалтерскую книгу и запулил в иерарха. Куда она попала, Сеня не заметил, но крики сразу же прекратились. Вот и чудненько! Чем тише, тем спокойнее они покинут резиденцию.

Увы, надежды не оправдались. Широкие двери перегородил строй латников. Десятки пик уставились на монстра.

— К бою!

Стража с лязгом сдвинула щиты и сделала шаг вперёд.

Глава 37

— Угук!

Крик Сени ударил по строю, заставив тёмную стражу остановиться. Монстр воспользовался задержкой, выпустил щупальца и вооружил каждое клинком, доставая оружие из своего крохотного узелка.

— Угук!

Монстр стал похож на индийское божество: расставленные веером “руки” с мечами, на лице добрейшая просветлённая улыбка.

— Угук!

Щупальца колыхнулись, заставив стражу дрогнуть.

— Что вы смотрите?! — Командир стражи поднял над головой кривую саблю. — Он один! Мы сомнём его! Вперёд!

— Угук!

Латники шагнули вперёд, печатая шаг. Сеня улыбнулся ещё шире и прыгнул. Только не на противника, а через строй, перелетев над пиками.

— Я-а-а-а-ху-у-у-у!

Дитя завизжала, когда монстр врезался в тыл стражникам.

Щупальца так и мелькали, взлетая вверх и роняя на латников клинки. Грохотало железо, кричали ушибленные воины, командир орал не своим голосом и требовал вернуть саблю, отнятую Сеней. Дитя высунулась из “живота” монстра и колола вилкой подобравшихся слишком близко.

— Сенечка, оставь пару живых, мы их пытать будем!

Звонкий крик девочки стража услышала, посмотрела на валявшихся товарищей и дружно бросилась врассыпную.

— Лови! Лови! — Дитя грозила им вилкой. — Уйдут! Пытать некого будет! Главного хватай!

Но поймать опытных стражников не так-то просто — бегать они умели очень хорошо. А быстрее всех смылся командир, так и не получивший обратно саблю.

— Ну вот, — девочка разочарованно надула губы, — убежали.

— Угук.

Сеня не стал ждать, пока соберутся новые защитники, и рванул к выходу.

— Только весело стало, — ворчала Дитя, протирая вилку, — и сразу спрятались. В моё время такого безобразия не было.

Черепахи, на которой приехал Сеня, во дворе резиденции не оказалось. Вероятно, служки отвели её в стойло, чтобы почистить и накормить. Искать, бродя по территории, монстр не стал и рванул прочь из обители Тьмы пешком.

Вторую ездовую черепаху, оставленную в рощице за холмом, они тоже не нашли. Рептилия оборвала привязь, сломала несколько берёзок и смылась на свободу. Впрочем, Сеня не слишком расстроился — посадил Дитя на шею и бодрой рысью побежал по дороге.

Только к утру он остановился, чтобы сделать привал и соорудить себе завтрак. Девочка от еды отказалась и вытащила мятые листочки, добытые в резиденции Тьмы. Уселась на брёвнышко и, водя по строчкам пальцем, стала читать.

— Угук.

Недовольный таким поведением Сеня почти насильно впихнул ей в руку бутерброд.

— Ага, — кивнул девочка, не отрываясь от букв и не глядя откусывая, — конечно, Сенечка.

Монстр только покачал головой. По его мнению, война, землетрясение или конец света — не повод нарушать режим питания. Он отобрал под возмущённые крики бумаги, заставляя девочку поесть.

— Злой ты, Сенечка, — жуя и не переставая хмуриться, бурчала Дитя Тьмы, — там же про меня. Надо срочно читать!

— Угук.

— Ладно, ладно, доем.

Только после того, как девочка показала пустые руки и демонстративно выпила стакан молока, монстр вернул ей мятые листочки.

— Ну ты, Сенечка, и тиран. Тиранестее бабушки и Клэр вместе взятых.

— Угук!

Дитя отсела от монстра подальше и погрузилась в чтение.

— А-а-а-а!

Крик девочки заставил монстра подскочить на месте.

— Угук?!

— Сеня! Сенечка!

— Угук?

— Это правда! Дракон не ошибся! А они меня отдали! А-а-а-а!

Дитя Тьмы вскочила, разбросав жёлтые листы, и принялась бегать кругами, размахивая руками и крича. Монстру потребовалось минут десять, чтобы поймать девочку и успокоить. Он взял её на руки и немного поукачивал, нежно угукая. А одна щупалка вытирала девочке слёзы платочком.

— Всё, отпусти, — Дитя шмыгнула носом, — я в порядке.

Пройдясь по стоянке, девочка собрала листочки бумаги в стопку и снова села на поваленное дерево. Монстр тут же заглянул ей через плечо.

— Угук?

— Дракон правду сказал, — девочка вздохнула, — я действительно принцесса. Вот, видишь? Тьмарина Эдуардовна Карагонская, наследница Эдуарда Тридцать Пятого и Анны Прекраснейшей.

— Угук!

— Двадцать лет назад, по счёту этого мира, Эдуард Тридцать Пятый погиб на турнире. Анна Прекраснейшая умерла через месяц после мужа, по слухам, была отравлена. Барабас, двоюродный брат короля, передал наследницу Тьмарину на воспитание в резиденцию Тьмы и сам занял трон. Сволочь!

Дитя Тьмы всхлипнула.

— Я не помню. Эдуард, Анна — мои родители, а я не помню даже, как они выглядели. Тьмарина, вот как меня зовут. Принцесса Тьмарина Карагонская.

Пришлось монстру утешать несчастную сироту. Он прижал её к груди и дал выплакаться, гладя по голове.

И всё же, Дитя хоть и была ребёнком, долгая жизнь и суровое воспитание Тьмы не дали ей расклеиться надолго. Вскоре она утёрла слёзы, шумно высморкалась в клетчатый платок и стала что-то искать в волшебном узелке.

— Угук?

— Где-то у меня были чёрные ленты, надо сделать из них бантики.

— Угук?

— Я выхожу на тропу войны. Надо найти моего дядю, как там его? Барабаса. И надавать по шее. Поможешь?

— Угук.

Пока Дитя расчёсывалась и завязывала банты, Сеня собрал разбросанные листки и внимательно их просмотрел. Выбрал один из них, подошёл к девочке и сунул под нос.

— Угук.

— Что? Там больше ничего интересного.

— Угук, — настаивал монстр, тыча щупалкой в третий абзац.

— А, это. Видела. “Расколдование: объект должен пожертвовать самой дорогой вещью ради спасения друга”. Ерунда!

— Угук?

— Нет у меня дорогих вещей, — пожала плечами Дитя, — не завела. Ну и друг у меня — ты. А ты в беду хоть раз попадал, чтобы тебя спасать? Так что ничего не выйдет. Буду жить, как и жила. Я подумала: а вечная жизнь, пусть и ребёнком, тоже неплохо. Ты вон тоже стареть не собираешься. Будем вместе наводить шорох и баловаться.

Сеня ухмыльнулся и согласно кивнул.

В первом же городке Сеня купил ездовую зверюгу. Мохнатого носорога самого флегматичного вида. На широкой спине такой “скакун” легко нёс двухместное седло, всадников и поклажу. Впрочем, багажа у Дитя Тьмы и Сени было немного, так что Фунтик, как окрестила девочка носорога, трусил по дороге легко и беззаботно.

— Надо его с собой забрать, — гладила Дитя зверя по шерстистому боку, — буду на нём кататься вместе с Клэр.

— Угук.

Там же в одной из лавок Дитя спросила хозяина дорогу в королевство Карагон. В ответ мужчина весело рассмеялся: