Терри Пратчетт - Патриот
– Не слишком дипломатический вопрос, – медленно произнес Джаббар.
– Мы преследуем его, и вдруг из засады на нас набрасываетесь вы. Из этого следует…
– Ничего не знаю, – оборвал его Джаббар.
– Но это же… – начал Ваймс.
– Гм, сэр, – поспешил вмешаться Моркоу. – Вопрос и в самом деле очень деликатный. Мы с Джаббаром немного побеседовали, пока вы… отдыхали. Боюсь, тут замешана политика.
– И что?
– Видите ли, дело в том, что Кадрам хочет объединить Клатч.
– Затащить всех упирающихся и орущих благим матом в Царство Всеобщего Благоденствия?
– Ну да, сэр, а как вы догада…
– Просто угадал. Продолжай.
– Но у него возникла проблема.
– Что за проблема?
– Мы, – гордо сообщил Джаббар.
– Ни одному из племен эта идея не понравилась, – продолжал Моркоу. – Веками они воевали друг с другом, теперь же большинство племен воюют с принцем Кадрамом. С исторической точки зрения, сэр, Клатч не столько империя, сколько одна большая свара.
– Он говорит, вам, мол, надо получать образование. Чтобы правильно платить налоги. Нам не нужно такое образование, – заключил Джаббар.
– Так что, по-вашему, вы отстаиваете свою свободу? – спросил Ваймс.
Затруднившись с ответом, Джаббар посмотрел на Моркоу. Последовал краткий обмен репликами на клатчском. Потом Моркоу сказал:
– Для д’рыгов это вопрос довольно сложный, сэр. Видите ли, в клатчском «свобода» и «война» – это одно слово.
– Ничего не скажешь, их язык многое о них говорит…
В прохладном воздухе Ваймсу стало лучше. Вытащив из кармана мятую и отсыревшую пачку сигар, он раскурил одну об уголек из костра и глубоко затянулся.
– Так, значит… дома у Прекрасного принца не все ладится? А лорду Витинари это известно?
– Гадит ли верблюд в пустыне, сэр?
– Вижу, ты неплохо освоил клатчский.
Джаббар буркнул что-то. В ответ раздался новый взрыв хохота.
– Э-э… Джаббар говорит, слава богам, что верблюд оставляет по всей пустыне кучи, иначе вам нечем было бы зажечь сигару, сэр.
Опять настал один из тех моментов, когда Ваймс почувствовал, что его проверяют. Главное – дипломатия, говаривал ему Витинари.
Он опять глубоко затянулся.
– Улучшает аромат, – сообщил он. – Капитан, напомни мне, чтобы я прихватил немножко этого домой.
В глазах Джаббара он увидел, что не меньше двух судей нехотя поднимают таблички с высшей оценкой.
– Человек на лошади пришел и сказал, что мы должны воевать с инородными псами…
– Это мы, сэр, – подсказал Моркоу.
– …Потому что вы украли остров в море. Но что нам до того? От вас, чужеземных дьяволов, нам никакого вреда, а вот тех в Аль-Хали, что смазывают бороды маслом, мы не любим. И мы отослали его обратно.
– Целиком? – поинтересовался Ваймс.
– Мы не варвары. Он был просто безумец. Но лошадь мы оставили себе.
– И это ведь Ахмед 71-й час велел вам нас задержать? – спросил Ваймс.
– Никто не смеет приказывать д’рыгам! Мы держим вас, потому что нам так угодно!
– А когда вам будет угодно нас отпустить? Когда Ахмед скажет?
Джаббар посмотрел на огонь.
– Я не стану о нем говорить. Он хитер и коварен, и доверять ему нельзя.
– Но вы ведь тоже д’рыги.
– О да! – Джаббар опять хлопнул его по спине. – Мы оба говорим на одном языке, правда?!
До гавани оставалось не больше двух миль, когда капитану клатчского рыболовецкого суденышка показалось, что внезапно корабль стал двигаться гораздо легче. Хорошо, подумал он, ракушки сами отвалились.
Когда судно растворилось в вечернем тумане, над внезапно забурлившей водой показалась гнутая трубка. Поскрипев и повертевшись, она замерла «лицом» к берегу.
Отдаленный металлический голос произнес:
– О нет, только не это…
Второй, такой же металлический, спросил:
– Что такое, сержант?
– Глянь-ка сюда!
– Давай.
Последовала пауза.
Потом второй металлический голос сказал:
– О черт…
На якоре перед Аль-Хали стоял не флот. Это был флот флотов. Мачты высились, будто плавучий лес.
Лорд Витинари тоже посмотрел в трубку.
– Так много кораблей, – отметил он. – И за такой короткий срок. Какая хорошая организация. Просто очень хорошая. Почти что… поразительно хорошая организация. Как говорится, если ищешь войны, готовься к войне.
– Если не ошибаюсь, милорд, высказывание звучит несколько иначе: «Если ищешь мира, готовься к войне…» Так, по-моему, – отважился поправить Леонард.
Витинари, склонив голову набок, пошевелил губами, беззвучно повторяя фразу.
– Нет-нет, – наконец ответил он. – В таком варианте я просто не вижу смысла.
Он опять нырнул на свой стульчик.
– Будем действовать осмотрительно, – сказал он. – Высадимся на берег под защитой темноты.
– Э-э… а не могли бы мы высадиться на берег под защитой чего-нибудь другого, посущественнее? – робко осведомился сержант Колон.
– Эти неожиданно появившиеся корабли станут подспорьем в исполнении нашего плана, – проигнорировав его, продолжал свои размышления патриций.
– Нашего плана? – переспросил сержант Колон.
– Субъекты Клатчской гегемонии бывают любого цвета и любой формы. – Витинари бросил взгляд на Шнобби. – Ну, практически любых цвета и формы. Так что наше появление не вызовет излишнего любопытства. – Он опять посмотрел на Шнобби. – Во всяком случае, большинства из нас.
– Но мы в мундирах, сэр, – сказал Колон. – Вряд ли нам поверят, что мы идем на бал-маскарад.
– Я свой не сниму, – твердо произнес Шнобби. – Не собираюсь бегать в подштанниках. Только не в порту. Моряки много времени проводят в море. Всякие истории случаются.
– А кроме того, – сказал сержант, не утруждаясь размышлениями на тему, сколько моряку надо провести в плавании, чтобы созерцание Шнобби Шноббса вызвало в нем иные желания, нежели немедленно прицелиться и выстрелить. – Кроме того, дело может обернуться для нас куда худшим исходом. Раз мы не в мундирах, значит, мы шпионы, а вы сами знаете, как поступают со шпионами.
– Это ты мне рассказываешь, Фред?
– Прошу прощения, ваша светлость! – повысил голос сержант Колон.
Патриций оторвался от беседы с Леонардом.
– Да, сержант?
– А как именно в Клатче поступают со шпионами, сэр?
– Э-э… дай-ка вспомнить… – вступил в разговор Леонард. – Ну да, конечно… шпионов в Клатче отдают женщинам.
Лицо Шнобби просветлело.
– О, это ведь совсем неплохо…
– Нет, Шнобби, ты не так понял… – начал было Колон.
– …Потому что я смотрел картинки в той книжке, что читала капрал Ангва, ну, как ее, «Сад Услад», так вот там…
– …Ты меня лучше послушай, Шнобби, эй…
– …Чтоб я провалился, мне и в голову не приходило, что такое можно вытворять с…
– …Шнобби, слушай…
– …А когда одна дамочка…
– Капрал Шноббс! – заорал Колон.
– Да, сержант?
Наклонившись, Колон прошептал что-то Шнобби на ухо. Выражение лица капрала стало медленно меняться.
– Так они…
– Да, Шнобби.
– В самом деле…
– Да, Шнобби.
– У нас дома такого не делают.
– Мы не дома, Шнобби. И лично я очень об этом жалею.
– Хотя про Тетушек Милосердия всякое рассказывают!
– Господа, – вступил в дискуссию лорд Витинари, – думаю, у Леонарда несколько разыгралась фантазия. То, о чем вы говорите, может, и случается в горных племенах, но клатчская цивилизация в целом – одна из самых древних и высокоразвитых, и официально подобное никак не может практиковаться. Мне представляется, скорее вас угостят сигаретой.
– Сигаретой? – не понял Фред.
– Да, сержант. И поставят к хорошо освещенной стене.
Сержант Колон задумался в поисках подвоха.
– Дадут самокрутку да еще предложат о теплую стенку облокотиться?
– Думаю, они предпочтут, чтобы ты стоял прямо, сержант.
– Ну, можно и прямо постоять. В конце концов, ты в плену или где? Что ж… В таком случае я готов рискнуть.
– Вот и хорошо, – спокойно заключил патриций. – Скажи, сержант, на протяжении твоей долгой военной карьеры кому-нибудь хоть раз приходила в голову мысль повысить тебя в звании?
– Никак нет, сэр!
– Ума не приложу почему.
На пустыню обрушилась ночь, внезапно облив пески темным фиолетом. Свет алмазных звезд с легкостью пронзал прозрачный воздух, напоминая вдумчивому наблюдателю, что недаром религии рождаются именно в пустынях и на возвышенностях. Не видя над головой ничего, кроме бездонной безграничности, человек испытывает отчаянную потребность хоть чем-нибудь от нее отгородиться.
Из нор и трещин показалась жизнь. Вскоре пустыня наполнилась жужжанием, пощелкиванием и повизгиванием существ, которые, за недостатком присущей человеку способности думать, не искали, кто виноват, а сразу искали, кого бы сожрать.
Часа в три утра Сэм Ваймс вышел из шатра покурить. Холодным воздухом его оглушило, как дверью. Стоял мороз. Разве в пустыне такое возможно? Пустыня – это когда кругом песок, верблюды и… и… он замялся в поисках нужного слова, как человек, чьи познания в географии сразу дают сбой, стоит сойти с проторенной дорожки… ну да, верблюды, а еще финики. И, наверное, бананы с кокосами. А сейчас дыхание чуть ли не звенит в воздухе.
