Михаил Михайлов - Кольцо Кощея
Я знал, что товарищи удивленно глядят мне вслед, но не собирался терять время на объяснения. У меня оставалась единственная надежда на то, что комендант поверит в тот бред, который я собираюсь ему преподнести под видом плана спасения. Глава гарнизона обнаружился на прежнем месте, но был уже готов распустить солдат и уйти сам. Мои сбивчивые объяснения и просьбы он выслушал с каменным выражением на лице, не проявив и тени сомнения в моем психическом здоровье.
– Мастеровых с материалом я пришлю, – спокойно произнес он к концу моего взволнованного монолога. – Только платить за всю работу придется вам самим. Деньги есть?
– Найдутся, – вздохнул я, мысленно подсчитывая остатки монет в кармане плаща.
– Тогда жду окончания работ и показа, что получится. Если все будет, как вы сказали, тогда и поменяю план. Только советую поторопиться.
– Потороплюсь, – согласился я, – больше ничего и не остается. Хотя там большая работа для мастеров, а мне на объяснение хватит и пары минут.
Комендант пожал плечами; выражение его лица недвусмысленно показывало: отвяжись ты от меня, иди пользу приноси. Пришлось откланяться и пойти к нашей избушке. А там уже стали собираться городские мастера. Как и когда успел сообщить им о моем плане комендант, я и примерно представить не мог, но сделал он это оперативно. Правда, шел я, наверное, медленнее, чем требовалось, поскольку прикидывал по пути, как с наименьшими затратами получить наилучший результат. К моему приходу возле избушки крутился коренастый мужичок в коротком кафтане с плотницким топором за поясом.
– Кощей, – едва увидев меня, взмолился Илья, – объясни ты этому настыре, что не звал я его и помощь мне его тоже не нужна.
– Комендант сказал обратиться к человеку в доспехах, – мрачно заявил мужик с топором. – Если это ошибка или в моих услугах никто не нуждается, то я ухожу…
– Стоп, стоп, – остановил я его, – это мне нужна помощь. Ты плотник?
– Я старший в плотничьей артели, – важно заявил мужик, любовно проведя ладонью по отполированному от частого употребления топорищу. – Мои работники ждут, когда сговоримся о цене.
– Вообще-то, – сварливо заявил я, – это все пойдет на пользу городу. Если все получится, то сможем прорвать осаду и потрепать противника. По меньшей мере, уничтожим его осадные орудия.
– Вот сначала заплати, а потом помогай, – ответствовал артельщик. – А то так всегда: сначала сделай один раз на пользу городу, потом другой, а затем и вовсе привыкнут к безвозмездности. Нет уж, господин хороший, плати денежку.
– Жлоб ты! – тоскливо заявил я, доставая из кармана плаща остатки серебра. – И нет в тебе доброты к ближнему своему. Столько хватит?
Артельщик вдумчиво посмотрел на небольшую горку монет на моей ладони, потом требовательно протянул руку. С непроизвольным вздохом сожаления я высыпал серебро на его лопатообразную ладонь, положив сверху пустой и потому абсолютно ненужный мне мешочек. С полминуты бригадир вдумчиво слюнявил каждую монетку, беззвучно шевеля губами, потом поднял голову и произнес:
– Ну-у, не королевская плата, но смотря что за эти деньги пожелаешь получить…
– А вот смотри, – потянул я его к избе. – Вот тут, тут и тут надо пропустить под нижними венцами и хорошенько закрепить толстые оси с небольшими колесами. Вот только сделать их так, чтобы вынесли вес дома и смогли спокойно крутиться… Чего ты?
Бригадир уставился на меня с таким детским и наивным удивлением, что я невольно покраснел. Ну вот, теперь еще и за психа меня примут в этом городе.
– Кх-кх, – прокашлялся мужик, отведя взгляд, – а это зачем?
– Нужно, – твердо заявил я. – Очень нужно для дела.
– Так-с, – почесал себе затылок бригадир, едва не рассыпав забытое в ладони серебро. Тихо ругнувшись, он ссыпал его в мешочек и убрал за пазуху.
– Ну что? – В глубине души я был обижен реакцией собеседника.
– Как срочно нужна тебе эта… эти… колеса, в общем? – спросил бригадир, что-то прикидывая про себя.
– Чем раньше, тем лучше, – заявил я. – К вечеру самый крайний срок.
– У-у, – протянул тот, – господин хороший, тут работы на несколько дней. Это же не для телеги ладить колеса с осями, тут подольше требуется.
– Сколько?!
– Три, а может, и четыре дня.
Услышанное меня выбило из колеи настолько резко, что я пару минут стоял и беззвучно хлопал губами. Все это время рядом стоял бригадир и с интересом смотрел за моей мимикой. А я был готов волосы рвать – уж очень успел сжиться с идеей поставить избушку на колеса. Лавры предков, что по суше на ладьях ходили, мне не давали покоя.
– Так что решил-то? – поторопил меня бригадир.
– Погоди, – буркнул я, принявшись методом вычесывания шевелюры на затылке активировать мысленную активность. – А поставить полозья потолще и закрепить их под избушкой сколько потребует времени?
– Полозья? – едва не выпал в осадок и не скопировал мое недавнее состояние бригадир.
Мои идеи, одна другой мудрее (скажем так), производили в его голове сумбур.
– Угу, полозья. Два больших под всей избушкой по фронтону и одно поменьше и подвижное под порогом.
– Лучше колеса попробуем сбить, а то таких длинных и толстых бревен нет: все на городские метательные машины пошли. И попробуем все сделать уже сегодня, – осторожно заявил бригадир и отодвинулся от меня на несколько шагов на всякий случай.
Видимо решил, что с такими предложениями нормальный человек носиться по городу, досаждать коменданту и платить за это деньги не будет. И держаться поэтому надо подальше – а ну как подобное состояние заразно?
– Сразу бы так, а то ломался… Тогда приступайте немедленно. Если будут вопросы, обращайтесь – помогу, чем смогу.
– Уж как-нибудь без чужих подсказок разберемся, – буркнул мастер. – Тем паче, ежли эти подсказки такие же безумные.
Сунув два пальца в рот, артельщик так оглушительно свистнул, что я невольно присел. В нашей избушке хлопнули ставни в ближайшем окошке, и оттуда высунулась вопросительная морда Топтыгина, замеченная только мною – остальным, занятым работой, не было дела до всяких любопытствующих, они даже глаз не подняли в его сторону. Обозрев окрестности и убедившись в отсутствии неприятностей для нас и него лично, косолапый скрылся обратно. Но уже через десять минут испуганно вылетел на улицу, когда плотники сноровисто подсунули под нижние венцы ваги и под дружный счет приподняли одну сторону строения. Шокированный медведь, ощутив, как пол стал уходить из-под ног, меняясь местами со стенами, с ревом удивления скатился с порога и плюхнулся на спокойную и неподвижную землю. Его появление остановило работу: плотники, столкнувшись нос к носу с огромным медведем, от неожиданности отпустили свои рычаги, заставив избушку плюхнуться обратно. Из щелей между бревен вылетела пыль, куски пакли и всяческого мусора. Только убедившись, что Топтыгин им не угрожает, мужики принялись вновь за работу. Правда, с чувством пройдясь по ближайшим родным медведя и его хозяина.
Косолапый же, уверившись в безопасности, больше не рискнул забираться в избушку, решив составить нам компанию. Точнее, не нам, а только одной Марьюшке. При этом у него было такое вопросительно-удивленное выражение морды, когда он подошел к девушке, что та догадливо кивнула в мою сторону: мол, все вопросы к руководителю экспедиции, за его выходки она отвечать не собирается. Топтыгин только тяжко вздохнул, показывая, что моим выходкам давно уже не удивляется. Я же постарался сделать лицо кирпичом и даже принялся насвистывать веселый мотивчик под нос, стараясь казаться беззаботным и уверенным, чего на самом деле мне сильно не хватало.
Чем скорее приближалось окончание работ, тем больше во мне становилось сомнений в успехе моего проекта.
– Эй, принимай работу, – окликнул меня бригадир, указывая на преобразившуюся избушку. – Все сделали, как и говорил. Колеса из мореного дуба поставили, век сносу не будет. И медью обили для прочности.
При этом он с трудом сдерживал смех, отчего его лицо перекашивалось то на левую, то на правую сторону.
Стараясь оттянуть тот момент, когда придется уже самому подключаться к своему проекту, я медленно обошел избушку. Работу плотники сделали огромную. Я молчу про подъем немаленького строения обычными вагами из толстых бревен, гораздо труднее пришлось с изготовлением осей и их закреплением под нижние венцы.
– Так, – утерев испарину от ожидания Большого Провала, сказал я товарищам, – отходим подальше… на всякий случай.
– Это опасно? – насторожилась Марьюшка; она схватила Топтыгина за холку и оттащила от избушки.
– Ни капельки, – заверил я, честно улыбаясь ей в глаза. – Это так… на всякий случай.
«Угу, – говорили подозрительные глаза косолапого, – так я и поверил».
