Высшее образование для сироты, или родственники прилагаются - Вересень Мария
— Верея, у тебя руки дрожат, — вкрадчиво проговорил Аэрон. Я спрятала руки за спину и буркнула:
— Замерзла.
— А я уж думал, что ты меня боишься, — с насмешкой проговорил вампир.
— Вот еще! Да я тебя… — И вдруг оказалось, что передо мной никого нет. Я похлопала глазами, поозиралась. — Ты где?! — Руки, чтобы не выдавали, спрятала в карманы. — Ты меня до инфаркта хочешь довести? А пока я издаю предсмертные хрипы, будешь кровь дегустировать?
Сзади ехидно фыркнули. Аэрон как ни в чем не бывало сидел на скамейке и ухмылялся.
— Да у тебя от вредности перед смертью кровь наверняка свернется прямо в жилах. Я погибну в жутких мучениях. — Вампир соскочил со скамейки и потянул меня за руку в глубь парка.
— Мы куда?
— Не хочешь же ты принять смерть прямо под стенами Школы.
Я покорно пошла за ним. Наконец Аэрон остановился на невысоком холме. Вокруг живописно возвышались какие-то камни. Полная луна освещала вершину холма. Аэрон уселся на ближайший валун.
— Ты же слепуха в темноте! А здесь деревья не загораживают лунный свет. Я тебе расскажу про практику, но сначала ты расскажи мне, какое отношение имеешь к Заветному лесу и откуда почерпнула сведения о вампирах?
— При чем тут Заветный лес?
— Я давно хотел тебя про него спросить. Слишком радушно тебя там принимают. Если б не твое присутствие, навряд ли наша прогулка туда закончилась бы столь счастливо. Мне вообще непонятно, что ты делаешь в нашей Школе? Почему ты не в Академии магов или чаровниц? А еще перед твоим прибытием в Школе царила жуткая суматоха. Мы поэтому и высыпали на улицу посмотреть, кого так ждут. А оказалась какая-то рыжая замухрышка. О тебе еще с месяц ходили по Школе жуткие истории.
— А через месяц? — Я вздернула нос.
— А через месяц все решили, что ты просто практический материал, и стали пробовать на тебе чары и наговоры. Но не преуспели. — Аэрон поудобнее устроился на камне. — Ты честно мне, я — тебе.
Я посмотрела на луну, взлезла рядом с ним, пожала плечами. А почему бы и нет? И рассказала про Заветный лес, про Вука Огнезмия, про Древних, утаив только самое главное, что не собиралась рассказывать никому. Аэрон, с честью справившись с потрясением, покачал головой:
— Насчет практики все верно. — Он соскочил с камня и потянулся. — Раз в год мне нужна кровь. Так же, как и Лейе в следующем году придется манить кого-нибудь в воду, а Алия наверняка проведет месяц в тайге на охоте. Оборотней женского пола в Школе мало, а на старших курсах и совсем нет.
— Почему?
Аэрон засмеялся:
— А они после практики в академический отпуск уходят.
— Ну Алии это не грозит, — отмахнулась я, поймала пристальный взгляд Аэрона и осеклась. — Ты что-то хочешь сказать?
— Хочу, — оскалился вампир. — Я не знаю ни одной валькирии оборотня, хотя каждая из поступающих на этот факультет в Школе мечтает именно об этом. Но после месяца практики их целиком поглощают, так сказать, иные заботы. Цикл развития у них такой.
— Бедная Алия, — вздохнула я и схватила Аэрона за рукав. — Не смей ей ничего говорить!
— И не собираюсь. — Аэрон пожал плечами. — Поэтому и разговариваю с тобой наедине.
— Где проходит… — Я попыталась подобрать подходящее слово, но на ум приходило только заклание, убийство и прочая гадость. Вампир, оценив мои усилия быть тактичной, усмехнулся и объяснил:
— В основном выбирают родители. Только в этом году мы с маман прокололись.
— Что?! — И сразу озноб по спине — значит, жертву он не получил?
— Начиная с совершеннолетия, каждый должен добывать жертвы сам, условливается только территория охоты, редко какая-то конкретная личность. — Посмотрев на меня, Аэрон оперся ногой на камень, на котором я сидела, и пояснил: — Ну, например, преступник или головорез какой.
— А тебе нравится… Ну… Вкус… — Я окончательно смешалась.
— Терпеть не могу, — тихо ответил Аэрон. — С детства ненавижу присказку «ложечку — за папу, ложечку — за маму…», и вливают эту мерзость.
— Но ты же вампир!
— Я — вампир, но не кровопийца. — Он наклонился ко мне. — Ты тоже что-то любишь, а что-то нет. Это… как рыбий жир. Только если раньше, в детстве, тебе его вливали, то теперь ты должен найти эту дрянь самостоятельно, и неважно, что тебя от нее воротит!
— А если не пить? — Я попробовала отодвинуться подальше.
Аэрон выпрямился и выкрикнул с досадой:
— Пробовал, чуть не сдох! — Он пнул камень с такой силой, что по валуну пошли трещины, потом постоял задумчиво и махнул рукой. — Ладно, чего уж там, ты ведь у нас мифы собираешь, так вот тебе еще один. Мы — вампиры, не дети Всетворца, нас его старшенький сотворил. Чернобог. Не знаю, что он там о себе навоображал, но, как мне кажется, получилось уродство. Без крови истинных людей мы не можем, а напившись… — Луна светила Аэрону в лицо, и оттого он казался бледным и печальным, каким я его еще никогда не видела. — Если вампир не пьет кровь, он сходит с ума и превращается в упыря. А если выпьет больше двух раз в год, все равно обезумеет и опять же станет упырем, только очень могучим. Когда мой отец основал Урлак, ему пришлось биться с сюзереном. Говорят, он трижды пил перед этим, но выкарабкался. А я и одного раза себя заставить не могу. Мы же в Северске замок строили, все друзья были мальчишки, когда мне первый раз сказали, что надо, я неделю из-под кровати не вылазил, выл. Матушка спасла, принесла, напоила. Так и пошло из года в год. Мать выручала. А в последний раз отец за этим делом и застал! Так что на следующей практике мне мало не покажется! И ты молчи, что я сам кровь не пью.
— А что? Никто про это не знает?
— Теперь только ты, я и родители. Смотри, проговоришься… — Аэрон наклонился к самому моему лицу, мазнув светлыми волосами по щеке, — практики дожидаться не стану.
— А если проговоришься ты, — я уперлась ему в грудь пальцем, то до практики и не доживешь!
Уже когда мы возвращались обратно, меня словно черти за язык дернули:
— А бывает, что вампир упускает жертву? Ну не смог, чудеса ловкости показывала?
Аэрон, будто этого и ждал, отпустил мою руку и насмешливо произнес:
— А ты попробуй. — Он шагнул назад и растворился в темноте.
— Вот черт! — жалобно выругалась я, борясь с желанием взвыть в голос и попросить пощады. Прятаться от прекрасно видящего в темноте вампира было бессмысленно.
По шее мазнули губы и в ухо ехидно прошептали:
— Ты уже труп. Повторим?
Я наугад дрыгнула ногой. Безрезультатно.
Следующие десять минут парк oглашался моими поросячьими визгами и злодейским хохотом Аэрона.
— Мерзавец! — закричала я, в очередной раз хватаясь за шею обнаглевший вампир несильно сжал кожу зубами. — Погоди! Попадешься ты мне при свете дня! У-у-у! — Если б знать, где он, я испепелила бы его взглядом. Нужно срочно менять тактику! А то разойдется и взаправду укусит! Успокоил, дескать, не кровопийца и вкус крови не нравится, а ведет себя как настоящий упырь! А родители, может, меня в жертву выбрали в отместку за доставленные беспокойства.
Напряженно прислушавшись, я услышала шорох и резко присела. Вампир кубарем перелетел через меня.
— Ха! — Я хлопнула в ладоши и вдохновенно потопала ногами, празднуя маленькую победу, хотя и понимала, что в следующий раз на такой трюк он не купится. Значит, нужно еще что-то сногсшибательное.
Сногсшибательное…
Услышав приближающиеся шаги, я вся подобралась и с восторженным воплем:
— Ура! — распахнула горячие объятия и бросилась вампиру на шею, крепко обхватив руками и ногами. Мы в обнимку рухнули на землю, и даже ощущение, что меня раздавили как таракана, не омрачило радости победы. — Будешь знать, как подкрадываться к невинным девицам!
— Да?! — изумленно воскликнул поверженный, и у меня не только волосы, но и короткий ворс на курточке встал дыбом. Я с убийственной ясностью поняла, что это вовсе не Аэрон!
— Ой, мамочки! — просипела я, извиваясь и выползая из-под незнакомца. Тот, чертыхаясь, тоже закопошился, стараясь побыстрее оставить мое расплющенное тело. — А-а-а! — закричала я так громко, что, наверное, все деревья осыпались. Встав на четвереньки, я проворно двинулась прочь, не забывая придавать себе ускорение пронзительными вскриками, пока не уткнулась в ноги хохочущего Аэрона. — Это ты виноват! — накинулась я на него.
