Мисс Лягушка в поисках счастья (СИ) - Кенли Мэри

Кстати, о ней. Женщина несколько осмелела и выпрямилась, пафосно заявив нам с Вальдесом:

— Склони голову перед величием древних камней, нечистый! Никакая нечисть не сможет зайти на территорию храма, потому как нет у вас души человеческой и.

Хранитель зевнул, обнажая змеиные клыки и с удивительной лёгкостью спустился с последней ступени, заходя в зал. Настоятельница замолкла, буравя нас пораженным взглядом. Я тоже в шоке, дамочка!

— Э-это. Это же против правил. - пробормотала она себе под нос, отказываясь принимать суровую реальность.

Вальдес тяжело вздохнул:

— Люди. Вечно уверены в своей правоте и в непреложности правил, о которых знают так мало.

Мать Иегуния опомнилась и затряслась, трусливо отбегая к задней части погреба -храма.

— В-вы не можете меня убить! У меня большие связи! Королевская семья, столичные лорды, даже иностранные послы пользуются услугами моих девочек.

Я невольно восхитилась обширным списком клиентов. А мать -настоятельница не промах, да?

— Какая жалость, - Вальдес поставил меня на ноги и с нескрываемым ехидством развёл руками в разные стороны, - я-то услугами ваших девочек попользоваться не успел, а значит, вполне могу и убить.

Иегуния прониклась. И заверещала, как свинья на бойне. От её крика я аж подскочила и, не желая выслушивать пронзительные вопли, схватила ближайшую бутылку вина, угрожающе ею потрясая.

— Будешь орать - получишь по черепушке, - грозно заявила я.

В конце нужно злобно расхохотаться? Или нет? Я не очень хороша в том, что касается запугивания...

— В-вы... - Иегуния явно боялась Вальдеса, а теперь и меня опасалась. - Вы просто угрожаете престарелой даме. Бог не простит вас!

— Помнится, ещё недавно ты сетовала на отсутствие у нас души, - лениво напомнил Вальдес, - так какое нам дело до твоего бога?

И то верно.

— Я. - женщина запнулась, лихорадочно раздумывая.

— Лучше бы вам начать говорить, мать Иегуния, - процедил сквозь зубы Вальдес, - мои нервы не железные, а, судя по скорости вашего бега. Грешки вы не замаливали.

Иегуния возмутилась:

— Я совершенно невинна!

— Мы можем начать её пытать, - деловито предложила я, гремя халявными бутылками, -есть же разные интересные методы допроса.

Вы не подумайте, я не серьёзно! Просто пытаюсь надавить на Иегунию. Это для её же блага: злой Хранитель - беспощадный Хранитель.

Настоятельница побледнела, а Акорциус заинтересованно обратился ко мне:

— Вот как? И какие же методы тебе известны?

Парень, да я выходные у инквизиторов провела!

— Пытка водой, макание в озеро. - я запнулась. Что там ещё по списку было? Поймав жгучий взгляд Вальдеса, решила импровизировать:

— Пояс верности, в конце концов!

Повисла немного неловкая тишина.

— Уж извини, но в чем смысл последней пытки? - вежливо уточнил Акорциус.

— Железные труселя одевают на тебя, а ключик - фьюить. Выбрасывают! - начала я рассказ, придав своему виду таинственности. - Так всю жизнь и придётся поживать.

— Как? - не понял Вальдес.

— Без секса, - припечатала я, - но, знаешь... Железо, конечно, можно и накалить... Или горячее масло в трусы влить. Вариантов - несметное множество.

Теперь кажется, что у меня могла бы быть успешная карьера инквизитора. Вон как Иегуния впечатлилась услышанным.

— П-постойте, только не пояс! Я. Я всё скажу, - она тяжело вздохнула, явно пытаясь собраться с мыслями, - да, это я виновата. Но из этого получилась отменная сладость! В столице она стала неимоверно популярной!

Мы с Вальдесом немного ошалели от внезапного признания и ещё раз переглянулись. Штирлиц никогда не был так близок к провалу.

— Какая ещё сладость? - зашипел Вальдес не своим голосом.

— Хорошо, расскажите об этом всем! - истерично взвизгнула Иегуния. - У монастыря не хватало денег на содержание и я начала делать сладости из испражнений птиц. Да-да, столичное «птичье молоко», на самом деле, вовсе не молоко.

Совершенно. Справедливо? Птицу же нельзя подоить.

— Женщина, кому в здравом уме интересна тайна твоего молока? - устало проронил змей.

— А о каких ещё грешках идёт речь? - нахмурилась она. - Или вы про вино? Да, погреб на древней земле немного кощунственно, но место настолько удобное.

— Где Сердце Перепутья?! - рявкнул Вальдес так громко, что даже стены затряслись. Иегуния замерла и начала мелко дрожать:

— Я н-не понимаю.

— Живой цветок из кристаллов, - медленно проговорил Акорциус, - светится ярче жемчужин.

— А. - женщина странно закашлялась, а потом едва слышно проронила. - У меня его нет.

Пальцы Вальдеса сжались в кулаки. О-опасно! Мы находимся в шаге от катастрофы!

— Правда нет! - Иегуния прижалась к стене. - Я е-его отдала. Возлюбленному. Он очень просил и вот.

Я не успела и глазом моргнуть, как Акорциус переместился к матери -настоятельнице и схватил её за шкирку. Взгляд змея полыхал яростью:

Имя!

— А... А-а-а! - протяжно завыла женщина и сдавленно призналась. - Анфилиус...

И в тот момент настала моя очередь выть:

— Г лавный инквизитор?!

Вот-те раз! Если у него Сердце Перепутья. Думаю. Это грозит нам о -очень большими проблемами.

Вальдес тоже это осознал. Он брезгливо отпустил Иегунию и зарычал:

— Только время зря потеряли.

А потом пошёл на выход, попутно потащив меня за собой. Я боялась злить Хранителя, когда он находился в таком состоянии. И ежу понятно, что мы в дерьме.

Глубоко и надолго.

— Анфилиус. Может как-то использовать силу реликвии? - тихо спросила я, пока что слабо представляя истинную мощь той вещицы.

Хранитель ответил не сразу. Когда мы вышли наружу, вновь к развалинам монастыря, он сипло выдохнул, закатывая глаза к небу и, наконец, проговорил:

— Будучи человеком, едва ли он представляет ценность Сердца Перепутья. Инквизиторы тяготеют к различным артефактам древности, но, по сути. Они - лишь бесполезные цацки. Некоторые, впрочем. Имеют кое-какую силу и могут негативно воздействовать на нечисть.

Я сглотнула. Шрам на руке начал зудеть, будто напоминая о том дне, когда мы с Анфилиусом встретились. Вальдес схватил меня за руку и задумчиво погладил край ожога большим пальцем.

— Но Сердце Перепутья совсем другое. Оно. В основном защищает от сильного магического воздействия. Потому его сложно отследить даже Хранителю. Однако. Есть и менее приятная сторона вопроса. Реликвия многократно улучшает восприятие. Позволяет увидеть скрытое. И, если учесть, что она связана с ядром болота. Этот инквизитор сможет пройти сквозь защитные иллюзии со своими цепными псами. Нет.

Он уже начал вторжение на болото.

Я резко побледнела, вспоминая о том, как бесследно исчезла Пипа. Неужели. О, боги! Всё болото сейчас может стать местом игрищ инквизиторов!

— Я должен немедленно помочь им, - вокруг Вальдеса вздыбилась магия ветра, - Нинель, останься тут.

— Нет! - я мёртвой хваткой вцепилась в руку мужчины. - Это и мой дом тоже!

В тот момент. Я осознала, насколько же сильно мне дороги обитатели болота. Пипа, другие лягушки и жабы. Глупенькие болотницы. Сварливые водяные, беспечные кикиморы... Ведьма, со своей совой, уютным домиком и верной помощницей. Все они -когда-то приютили и обогрели меня, в той, или иной степени.

На болоте мне было спокойнее, чем среди людей (как бы грустно то не звучало). И. В конце концов: я кикимора! Зелёная, неудачливая, с барахлящей магией - но настоящая кикимора!

Не троньте моё болото!

Оценив решительный настрой, Вальдес на секунду нахмурился, а потом хмыкнул:

— Ну. Разве я могу отказать женщине, которая твёрдо намерена найти приключения на свой очаровательный зад? Ладно уж, жабонька. Пойдешь со мной. Вернее - полетишь.

Э? Так, ты же не собираешься запульнуть меня.?

Но. Нет. На самом деле, Хранитель превращался. Со стороны это выглядело. Прямо скажу: устрашающе-прекрасно. Золотая магия овивала его тело, облачая кожу в прочную чешую. Он становился шире, длиннее и опаснее. Человеческое лицо обратилось в продолговатую морду, а толщина змеиного тела. Напомнила мне старый фильм про исполинскую анаконду.