Павел Мешков - Черный корректор
Вчетвером мы наблюдали за действиями индуса: я и дядя Олег – с интересом и нарастающим восхищением, коты – с осуждением. А индус, судя по всему, действительно был голоден. Во всяком случае, когда он отодвинулся от ведра, содержимого в нем осталось немногим более половины.
– Не хило! – выказал отношение к происходящему дядя Олег.
– Осень вкусно! – откликнулся индус и, подхватив тазик для мытья посуды, вдоволь напился воды, а потом в нем же, тазике, тщательно вымыл руки.
– Эта… – Я длинно сглотнул. – Все нормально?
– Спасиба! – Индус сложил перед собой руки ладонями друг к другу и чуть склонил голову. Он прямо-таки лучился довольством, даже завидки брали.
– На здоровье! Куда путь держите? – поинтересовался я.
– О! Моя ходила… – Индус сделал паузу, как бы подбирая нужное слово. – Я ходить на Запад. Искать новых лекарства и узнавать новый… лечения! Да! Много видеть разный людей и страны…
– А где русский выучил? – Дядя Олег, сняв с лавки ведро, под пристальными взглядами индуса и котов переставил его на дальний угол стола и уселся на лавку.
– Моя учит говорить всех мест, где ходить! Я хорошо учить руски и японски в Порт-Артур. В турма. В турма был много руски, хорошо учил! В Крым учил. Там еще турецкий учил. Война был. У Наполеона французский учил, переводчиком был. Холодно! Опять руски учить пришлось! Еще война был в Австрия. Тоже руски учил. Тоже турма. В турма кормить плохо! – Индус поморщился, искоса глянул на ведро и покачал головой. – Осеня плохо! Теперь ходить обратно, Восток! Домой! – Он снова заулыбался и озабоченно спросил: – Где Восток?! А? Куда мне ходить?
Кое-что в словах индуса показалось мне, мягко выражаясь, слегка несообразным, но на вопрос я ответил честно и даже показал направление рукой.
– Там! – махнул я в ту сторону, где обычно всходило солнце. Получалось, что индусу надо было форсировать два ерика, пройти мимо кургана, еще протоки… А что вы хотите? Это ж дельта Волги, а не какая-нибудь там хала-бала! Ну, дальше-то ему полегче будет: пески, горы…
Однако, несмотря на четкое указание направления, индус особого рвения немедля двигаться на Восток не выказал, а расположился на лавке со всем возможным комфортом и продолжил говорить:
– Дома хорошо! Пергамент, чернила… Писать книга буду! Все, что видела, буду писать! Мысли свои писать буду. Война – плохо! Турма – совсем плохо! Рис нет! Мысли совсем нет! Плохие мысли! Здесь рис есть! Рыба много! Хорошо! Все буду писать!
Дядя Олег пригладил волосы и, так чтобы видел только я, выразительно постучал средним пальцем по затылку. Я согласно кивнул, так как и сам видел – неладное творится с человеком. Не впрок ему пошла куриная еда.
Может быть, индус и дальше ахинею свою нес бы, но дядя Олег повернулся неловко и задел жестяную банку, в которой у нас хранились драконьи зубы. Те, которые я собрал после безвозвратной утери головы в соляном растворе.
– Сито это? – полюбопытствовал индус.
– Это? – Дядя Олег небрежно наподдал банку ногой, и та в ответ громыхнула зубами. – Это драконьи зубы.
Индус вдруг стал весь белый. Ну, в смысле шмотки-то его и так были относительно белыми, но хотя бы лицо отливало коричневым загаром. А тут…
– Ж-жубы… – прожужжал он сквозь бледные губы и, как в магазине, спросил: – Свежие?
– Знай мы, что ты заявишься, так свеженьких бы накрошили, – заверил индуса дядя Олег. – К твоему приходу. А так – извиняй! Какие уж есть.
Дядя Олег нагнулся, подцепил банку и сунул под нос индусу. Индус выпучил глаза и вместе с носом погрузил их в банку.
– Жубы дракона!.. Шамые швежие!.. Даже кроф дракона не швернулась!.. – временами взвизгивал он из банки.
Когда дядя Олег разнял банку и лицо индуса, мне показалось, что наш гость быстро спрятал что-то за щекой, но полностью я уверен не был, да и особого значения не придал. Банку дядя Олег поставил на стол, предварительно как следует встряхнув, и от грохота осколков зубов у индуса странно задергалась голова, и, кстати, улыбаться он тоже перестал. Зато к нему вернулся дар внятной речи, и он принялся, не обращая на нас никакого внимания, вовсю этим даром речи пользоваться:
– Купить?.. У меня жолота не хватит!.. Тыща к одному!.. Нет! Не хватит! Отработать?.. Лет сто… Домой шел! Книга писать!.. О-о-о!!! Но жубы!.. Дракон!.. Бессмертие!.. Лекарства!..
В одном месте страданий индуса я хотел было вклиниться и уточнить, а сколько, собственно, «жолота» у индуса имеется в наличии. Было у меня такое мнение, что мы легко бы договорились… Но я промолчал. Подумалось, что раз индуса привел дядя Олег, то пусть сам с ним и разбирается. Да и побоялся я встревать! Ведь как влезу в какую-нибудь коммерцию, так все! Туши свет! Всему конец. Ну, в смысле коммерция-то остается, чего ей сделается, а вот о доходах можно забыть. Баланс любой, казалось бы, самой выгодной сделки непременно будет убыточным.
– …Моя нет ничего, что бы… Как могу?!
– Жаль, конечно, что у тебя нет апельсина… – прервал стенания индуса дядя Олег.
– Чего?.. Апельсина?.. – испуганно взвизгнул индус и намертво вцепился в свою сумку обеими руками. – Нету! Моя совсем ничего нету!
Дядя Олег удрученно вздохнул и печально посмотрел на меня:
– Видишь, какие прорехи в образовании у клиента? Находясь в Порт-Артуре, он явно не смотрел «Ералаш». Таблетки ему уже не помогут! – И с чисто русской широтой дядя Олег добавил для индуса: – А нам и не надо ничего! У нас и так всего навалом!
Глаза у индуса странно сверкнули, но он тут же опустил голову: то ли устыдился чего, то ли просто шлангом в трещинках прикинулся.
– Моя может сгубить твоих врагов… Как оплата… – тихо, без тени улыбки сказал индус и с испугом на лице, как будто ляпнул лишнего, принялся перебирать что-то в сумке.
– Это дело, конечно, хорошее! – Дядя Олег мечтательно прищурился вверх, на доски навеса. – Только вот жизнь мы ведем в основном тихую, благочестивую. Врагов у нас – кот наплакал! Одного цинка патронов семь шестьдесят две за глаза на всех хватит. Но вот что я тебе скажу! – В его голосе проскользнули заговорщические нотки. – Рыть здесь ямы и без того очень рискованное занятие, а уж такого размера, чтобы на всех гадов хватило!..
Дядя Олег безнадежно махнул рукой и принялся выковыривать сигарету из пачки, напевая себе под нос что-то вроде: «Если бы парни всей Земли…»
Индус слегка выпучил глаза, и они начали разглядывать по очереди меня, дядю Олега, банку с зубами. При этом каждый глаз занимался своим делом самостоятельно, как у хамелеона. Через какое-то время глаза индуса зафиксировались на банке, на лицо его вернулась улыбка, и он сказал:
– Нет! Патрон не надо! Ямы не надо! Надо в Круг входить!..
– Какой такой круг? – быстро спросил дядя Олег.
Из глубин сумы индус извлек кусок материи и расстелил его на бетонном полу под навесом. На первый взгляд это была просто очень грязная круглая тряпка. Но при достаточно буйной фантазии, остром зрении и большом желании можно было различить на ее поверхности очертания неведомых животных, буквы, иероглифы, линии… Еще индус вытащил из сумки кожаный мешочек, вытряхнул содержимое на ладонь и аккуратно разместил на тряпке, предварительно придирчиво разглядев каждый предмет, обнюхав его, а кое-что и лизнув. В основном на тряпичном круге лежали сушеные ягоды, лоскуты змеиной кожи, блестящие кристаллы… И отвратного вида куски – по моему мнению, не что иное, как помет различных животных.
Завершая эту пародию на итальянскую пиццу, индус жестом фокусника выдернул из тюрбана маленькую деревянную коробочку, на мгновение благоговейно прижал ее ко лбу и осторожно открыл. В коробочке на слое ваты лежали четыре или пять кусочков кости… Рассмотреть как следует этот малый суповой набор я не успел, так как индус осторожно подцепил самый маленький из кусочков и поместил в центр композиции на тряпке, а коробочку закрыл и спрятал.
– Вота! Можно начать!
– Чего начинать-то? – озадаченно спросил дядя Олег, разглядывая художество индуса.
– Танец… – В руках индуса появилась дудка, и он, прижав ее к губам, извлек тягучую печальную ноту. – Танцуй надо и думай про все свои враги.
Он принялся наигрывать на дудке весьма варварскую мелодию, и я должен отметить, что индусу с его духовым инструментом было очень далеко до самой простенькой русалочьей песни, да и до простого похоронного оркестра он не дотягивал. Хотя… Было! Было что-то в его игре такое, что заставляло Олега переминаться с ноги на ногу в резиновых сапогах, а меня – тихонько выстукивать ритм ладонями на своем голом животе. Индус одобрительно кивнул мне, дудка зазвучала громче, и дядя Олег шагнул в Круг…
Теперь-то можно вешать на уши любую лапшу: хочешь – про какие-то мои сверхспособности, хочешь – про толчки в бок от личного ангела-хранителя… Но, по правде говоря, тогда я просто вспомнил жену. Она вечно смерч раскручивает, когда мы с животом ударную установку изображаем. И чего выступать особенно? Живот-то мой! Что хочу, то и делаю!
