Дарья Проценко - Оазис
Я словно выпал из реальности. Так и стоял в оцепенении, глядя на распростертого у моих ног Асазваала. В чувство меня привела Арье.
— Лель, надо собираться!
Я взглянул на свои руки. Я все еще держал кинжал, со следами крови любимого наложника госпожи… Вот так просто…. Тагирас никогда не простит…
Какая-то малодушная часть меня пыталась взывать к совести и благовоспитанности, но разумом я понимал, что по-другому я не мог поступить. С Асазваалом нельзя было договориться, Тагирас нельзя было убедить… Мысль о том, что я все сделал правильно успокаивала.
— Лель, не стой столбом! Нам пора! — Арье забрала у меня кинжал. — Кто мог знать, что он сюда придет?
— Думаешь, как скоро его начнут искать?
— Да.
— Госпожа вряд ли знает. Но у дверей слуги…
— Так я и думала!
Я кивнул на окно.
— Туда?
— Справишься? Там довольно высоко.
— Не сомневайся!
— Тогда иди, заканчивай с туалетом…
Арье подняла мою сумку, а я пошел в ванную мыть руки. В процессе пытался сообразить. Что еще нужно сделать перед уходом. Взглянул на себя в зеркало и вспомнил о прическе…
***Пока Лельмаалат с остервенением выпутывал из волос жемчуга и золотые цепи, я растирала шею и отмывала от крови кинжал. Он все сделал правильно…
Наконец он заплел косу, натянул сапоги, подхватил сумку. Я привязала к ножке его монументальной кровати веревку и бросила ее в окно. Высунулась, глянула вниз. Все спокойно. Кивнула Лельмаалату.
— Давай!
Он легко запрыгнул на подоконник и тенью скользнул вниз. Я полезла следом.
По темной части сада мы пролетели быстрее ветра, даже не запыхались. Но вперед воротами пришлось притормозить.
— Лель, — шепнула я ему, — идем спокойно и медленно, ты молчишь и слушаешься меня беспрекословно!
Он сжал мне руку. И мы вынырнули из кустов.
Я степенно пошла по дорожке с высоко поднятой голову и крепко держа Лельмаалата за руку.
— Госпожа будет очень недовольна твоим поведением, глупый ревнивый дракон!
Лельмаалат сбился с шага. Но я потащила его дальше.
— Ты же прекрасно знаешь, что Телльмуур ее муж, а если тебя взяли из жалости в постель, то ты должен это ценить, и не ждать, что госпожа начнет прилюдно тебе оказывать знаки внимания!
Лельмаалат решил подыграть.
— Но я же ничего не сделал!
— Молчи! Во дворце тебя ждет наказание! И тебе остается только надеяться, что оно будет не слишком суровым…
Мы дошли до ворот. Стражницы с интересом наблюдали за нашим разговором. Я не обратила на них никакого внимания и продолжила отчитывать Лельмаалата.
— Разве тебе мало того, что тебе дарят подарки и взяли на праздник, а ты совершенно не умеешь себя вести.
— Я старался…
— Плохо старался. Тебе стоило вспомнить о своей воспитанности!
Ворота остались позади. И ненавистный дворец вместе с его хозяйкой тоже. Нас никто не преследовал. Стражницы нас, конечно, запомнили. Но, по крайней мере, сейчас у них подозрений не возникло…
***Идя по улице Оазиса я впервые вздохнул полной грудью. Я был напряжен, но теперь совершенно точно знал, куда иду и зачем.
В богатом квартале Ай-Румай было тихо, либо все уже спали, либо веселились на моей свадьбе. Мы шли быстро. Арье говорила.
— С лошадьми мы решили не связываться, посреди улицы их не оставишь, а идти к Миритис нет времени. Нам с тобой нужно выйти из Ай-Румай в пустыню. Ты не устал?
— Нет! Говори, что делать, я готов!
— Отлично! Не будем отвлекаться. Нам еще далеко.
— Ты точно знаешь куда идти?
— Я теперь хожу только по меткам. Поэтому не волнуйся.
Дальше мы шли молча.
По мере удаления от центра, народу на улицах стало больше, иногда в небе пролетали драконы. Внимания на нас никто не обращал, но я старался не сильно смотреть по сторонам и максимально сутулился.
Ночь была такая, как большинство моих ночей в оазисе Курмула. И мне даже удалось немного успокоиться. Я словно почувствовал себя в привычной обстановке. И мне нравилось смотреть на спину Арье, которая невозмутимо шагала прямо передо мной.
Через час мы вышли к кварталам бедняков. Домов здесь не было, но еще была дорога. Пустыня была близка, я чувствовал ее, а на губах мне уже мерещился вкус моей свободы…
***Да что ж такое. Опять. До цели оставалось совсем чуть-чуть. С последнего оставленного нами бархана летели всадницы. Я бессильно скинула сумку на песок, пытаясь заглушить плеснувшее в глазах отчаяние. Лельмаалат, как будто приняв какое-то решение, подошел ко мне близко-близко и горячо зашептал, нервными движениями пытаясь сорвать с себя рубашку.
— Арье, давай сейчас, тогда я смогу летать. Мы убежим.
— Лель, — я протянула руку и, путая пальцы в его волосах, прижалась к нему лбом. Мое сердце учащенно забилось. Вот он самый романтический момент моей жизни. Жалко только, что последний. — Мы ничего не успеем, нас догонят.
— Ну, неужели ничего нельзя сделать? — Он в упор посмотрел на меня. Черные глаза полыхали огнем. — Арье! — Он рывком вскочил на ноги, — я буду драться, слышишь, мы умрем вместе, как воины! Я никогда не вернусь в гарем!
— Нет! — твердо сказала я. — Я скажу, что это я тебя увезла, тебя простят! Ты должен жить! Ты умный, красивый, ты должен оставить потомков. Может, они найдут свое счастье…
— Я сам буду решать! Дай мне кинжал! — Я не стала спорить, а мое сердце дрожало от восхищения. Бросила ему кинжал, который пристегнула к своему поясу еще во дворце Тагирас, а сама проверила, доступны ли дротики. Мы встали рядом, напряженные и готовые встретить смерть с открытым забралом, мысленно жалея друг друга. Погоня приближалась. Впрочем, бой не состоялся. С небес раздался грозный рык.
— Арррррье! Бери своего дракона и лезь сюда!!! — Прямо перед нами, закладывая крутой вираж, спикировал папа, а два других дракона пролетели немного вперед, пытаясь задержать наших преследователей.
Отец приземлился, взметнув в воздух миллионы песчинок. Я подхватила сумку и потащила Леля к нему на спину. И мы полетели.
Миритис и Телльмуур догнали нас через некоторое время.
— Все в порядке, — прокричал Телль-дракон.
Я сидела на любимой мною с детства спине, искренне наслаждаясь полетом, а сзади замер статуей Лельмаалат.
Пески Аззо давно слились в мерцающий при свете луны и звезд, ковер, и вдали показались горы. Я пригнулась к шее отца и крикнула ему, чтобы летел не в Гиндану, а в Гадинес. Было у меня там одно дело.
Взирая с небес на удаляющуюся Дагайру, у меня в голове билась мысль, что все не напрасно, но с ней спорила другая, что все зря…
***Конечно я был оглушен событиями, но не мог не почувствовать прелести полета. Не хватало только собственных крыльев. Я не знаю, что чувствовала Арье, она-то летела домой. А я опять с головой нырял в неизвестность и если посчитать сколько раз моя судьба менялась за последние две недели, то было неудивительно, что на душе была какая-то опустошенность. Я расслабился и отпустил свои мысли. Ветер в лицо, тускнеющие звезды, горные хребты Инграма, который я до этого никогда не видел… Меня хватало только на то, чтобы видеть, но не воспринимать… Что со мной будет дальше? Как? Завтра… Все завтра….
Арье о чем-то иногда переговаривалась с отцом, наклоняясь к его шее, но ко мне не оборачивалась. Поэтому долго ли нам еще лететь я не знал. Когда встало солнце, я, несмотря на свое полусонное состояние, обрадовался, потому что начал замерзать. Инграм остался позади, горы были высокими, но неширокими, потому что перелетели мы их быстро. Два других дракона летели с нами крыло в крыло. Я не знал, кто они, и почему помогают Арье. Она, правда, говорила про какую-то Миритис…
Зеленые холмы и леса, раскинувшиеся сразу за горами, поразили меня в самое сердце. Я никогда не видел столько зелени. Воздух Аэрты был прохладным и насыщенным влагой, у меня даже стали самопроизвольно возникать в голове метафоры для стихов о здешних изумрудных просторах, но я быстренько загнал эти мысли куда подальше. Еще на хватало, писать стихи на спине у дракона, похищающего меня из гарема! Друзья бы мне ни за что не поверили… Да и вообще, вся история изначально была странной, поэтому-то меня и не отпускало чувство нереальности происходящего…
Драконы опустились на просторном дворе небольшого укрепленного замка. В Дагайре таких не строили, наши воительницы слишком сильно полагались на магическую оборону… Впрочем, у людей волшебниц мало, может и правильно с их стороны строить толстые стены.
Было раннее утро. Я находился уже в несколько сумеречном состоянии и мечтал только об одном — добраться до постели… А если учесть, что именно эта мысль была ключевой еще во время свадебного пира, то мне уж было все равно где именно меня положат спать.
