Валерия Чернованова - Лжебогиня
Не успела Ли исчезнуть, как недоброе утро послало мне еще одну встречу. На лестнице показался его светлость собственной персоной. Через узкие окна-бойницы проникали скупые лучи, едва освещая длинный коридор, да и герцог настолько сосредоточенно оглядывался назад (едва шею себе не свернул, бедолага), что пока не успел меня заметить.
Для полного счастья не хватало столкнуться с этой лысой скотиной! Надеясь избежать неприятных моментов, я не мешкая юркнула в ближайшую нишу в стене, прикрытую каким-то несуразным растением в аляповатой кадке. Замерла, стараясь не дышать.
По-прежнему озираясь и явно не желая быть замеченным, Иррандир пересек коридор, остановился в самом его конце у портрета, вероятно, одного из своих далеких предков. С такой же постной рожей, обрамленной белесыми патлами, как и у его светлости. Правда, сегодня волосы Иррандира отливали золотом и кокетливыми волнами ниспадали на угловатые плечи, контрастируя с розоватой кожей лица.
Да он на мою Ли молиться должен! Теперь может менять парики, как перчатки, экспериментируя с длиной, цветом и формой. Да и цвет лица не покойницкий.
Пока я размышляла о суетном, его светлость вел себя, как чокнутый, сбежавший из сумасшедшего дома. Зачем-то расставил широко ноги, уперся руками в стену, прижался к ней лбом и начал что-то заунывно шептать, растягивая слова и подвывая. Со стороны это смотрелось довольно дико.
Затем, достав из-под плаща какой-то сверток и положив его на пол, Иррандир отступил назад, опустился на колено, склонил голову, словно в знак покорности, и замер в немом ожидании. Я едва не вскрикнула, заметив, как сверток зашевелился и из него послышались шипение и тихий свист.
Через какое-то время по стене, разветвляясь и образуя причудливый узор, поползли трещины и сквозь них в коридор начал проникать густой туман. Я потерла глаза, поморгала, стараясь прогнать нелепое наваждение. Не помогло. Сизое марево заполняло коридор, скрывая от меня герцога вместе с его зловещим даром. А когда мгла немного рассеялась, я увидела зияющую в стене дыру, казалось, ведущую в никуда.
Боги или демоны наделили меня многими талантами, но вот наградить благоразумием позабыли. Подобрав юбки, я без малейшего сомнения бросилась к лазу. И тут вдруг кладка начала закрываться, будто затягивающаяся, кровоточащая туманом рана. Мысль о том, как буду потом оттуда выбираться, пришла в мою беспутную голову гораздо позже.
Я успела проскользнуть внутрь прежде, чем камни сомкнулись окончательно, и оказалась в кромешной тьме. Лишь быстро удаляющиеся шаги и тихое змеиное шипение подсказывали, что я здесь не одна.
Пожелав себе удачи, шагнула навстречу неизвестному. Словно бы в такт моему движению один из факелов на стене ярко вспыхнул и, подбадривая, желтым пятном поманил меня дальше. Стоило сделать еще несколько боязливых шагов, как, повинуясь неведомой силе, загорелся следующий факел. И с каждым новым шагом впереди меня появлялись снопы света, вселяя одновременно и уверенность, и страх.
О боги! Куда вы меня завлекли!
Хотя вернее было бы сказать, куда я сама притащилась. Но отступать было поздно, а точнее, некуда. Поэтому еще быстрее устремилась по коридору, дабы скорее выяснить, во что снова вляпалась благодаря своей глупости. Шаги Иррандира стихли, но пламя указывало мне, в каком направлении следует двигаться. Обернувшись, увидела, что светильники постепенно гаснут, отрезая путь к отступлению.
Не знаю, сколько я бродила мрачными, расписанными паутиной коридорами. Было такое ощущение, что время здесь остановилось. Словно я застряла между реальностью и иллюзией, попала в капкан злого волшебника. Все в этом месте было пронизано магией. Я ее чувствовала, осязала ее гнетущую мощь. Она пропитала и отравила здесь каждый закоулок, каждый кирпич и каждый предмет. Я вдыхала ее, вбирала в себя, отчего внутри появилось мерзкое, тошнотворное ощущение. Меня начало мутить, голова закружилась.
Вскоре услышала чьи-то далекие голоса, а дойдя до конца каменного туннеля, оказалась у входа в просторное помещение.
В центре него, возле сложенного из серых камней жертвенника, стояла женщина. На стенах висели пучки засушенных трав; полки, уходящие к самому своду зала, были забиты гримуарами, разномастной утварью для приготовления зелий и оберегами, представлявшими собой чучела животных и птиц. Сгорбившись над алтарем, старуха медленно водила руками над дрожащим пламенем свечи. Чуть в стороне, скрестив в напряжении пальцы, замер Иррандир. Герцог внимательно следил за действиями колдуньи.
Света от чадящего огарка было достаточно, чтобы рассмотреть ворожею. При взгляде на нее я почувствовала, как по спине побежали мурашки. Внешность, мягко говоря, у старухи была эффектная. Большие, словно у летучей мыши, уши, заостренные кверху, морщинистая пупырчатая кожа цвета болотной тины, узкие глаза с черной радужкой, настолько большой, что казалось, будто в них плещется тьма, неестественно длинные руки с сухими искореженными пальцами.
– Что ты видишь? – вклинился в бормотание старухи Иррандир и подался вперед, желая разглядеть что-то на поверхности каменного жертвенника.
Я последовала его примеру. Привстав на цыпочки и вытянув шею, постаралась увидеть то, на что сейчас во все глаза пялился его светлость, но заметила только неясные тени, отбрасываемые испуганным пламенем. Ложась на алтарь, тени то сплетались в странные фигуры, то удалялись от свечи и темным туманом сползали по жертвеннику на пол, и снова, ведомые руками колдуньи, вздымались вверх.
– Валфея, что ты видишь? Эрида покорится мне?
Не сводя взгляда с мечущегося пламени, колдунья глухо прошептала:
– Она сильна как никогда, герцог. Поступки твои не только не сломили ее, они укрепили ее дух и пробудили в ней силу.
Подавив в себе всплеск раздражения, Иррандир сквозь плотно стиснутые зубы прошипел:
– Что ты имеешь в виду? Я потратил столько сил, чтобы Роувэл стал моим, и не отступлю сейчас, когда до трона остался всего один шаг. Скажи, что мне делать?
Вот уж бессердечная тварь! Королевству грозят войной, в замке загрызают людей, а он только и думает, как бы подсидеть кузину и занять ее место на троне. Мерзкий ублюдок!
– То, что получается у тебя лучше всего, – плести интриги и сеять смуту вокруг нее, – ответила ведунья. – Рано или поздно Эрида попадет в твои сети.
– Я устал ждать. Должен же быть способ все ускорить!
– Ты слишком нетерпелив и порывист, мой господин, – прошелестела старуха и накрыла свечу рукой. Пламя вспыхнуло с новой силой, облизав иссохшую плоть, но колдунья даже не поморщилась от боли. – Когда-нибудь это тебя погубит.
– Я пришел сюда не для того, чтобы слушать твои разглагольствования, – теряя над собой контроль, воскликнул герцог. – Помоги мне стать первым!
На месте колдуньи я этого выскочку уже давно поставила бы на место, напророчив ему какую-нибудь гадость, но та только смиренно проговорила:
– Моя помощь стоит дорого, Иррандир.
– У меня достаточно денег! – хвастливо объявил герцог.
– Зачем мне, дряхлой старухе, твои деньги? – усмехнулась ворожея. – Земные блага меня давно уже не интересуют.
– Проси, чего хочешь, Валфея, только не тяни!
Ведьма положила на алтарь шипящий сверток и, развернув его, позволила черной змее обвиться вокруг жилистой руки.
– Я исполню твое желание в обмен на твою… сущность.
Герцог оторопело смотрел на колдунью, явно не понимая, чего ей от него надо.
– Не бойся, я не прошу слишком много, – обнажила гнилые зубы старуха. – Внешне ты не изменишься и проживешь долгую жизнь, как и другие, рожденные от драконов. Но ты будешь не так остро чувствовать магию, как прежде, потому что навсегда разорвешь связь со своими предками.
– Какое мне дело до этой связи? – Губы Иррандира скривились в пренебрежительной ухмылке. – Что мне оставили мои предки? Я не способен превращаться и никогда не смогу. Я согласен!
На мгновение на лице Валфеи мелькнула довольная усмешка, но она тут же опустила голову, и темный капюшон скрыл ее ликование. Колдунья схватила Иррандира за руку. И, прежде чем тот успел опомниться, полоснула по его ладони кривым кинжалом, а затем с жадностью припала губами к кровоточащей ране. Герцога передернуло от отвращения, но он не сжал руку. Стоически терпел, пока ведьма насытится его кровью.
Я с ужасом следила за происходящим, боясь вздохнуть или пошевелиться. Вытерев тыльной стороной руки рот, Валфея повернулась к жертвеннику, взяла свернувшуюся кольцом змею. Бормоча непонятные слова, с силой сжала кулак так, что змея зашипела, обнажив клыки, и капли яда брызнули на разгоревшееся с новой силой пламя свечи. Огонь ярко вспыхнул и тут же погас, оставив после себя лишь завитки серого дыма и маленький пузырек из темного стекла, как будто из ниоткуда свалившийся на жертвенник.
