Мир жизни и смерти 7 (СИ) - Пуничев Павел Михайлович
Не знаю может у Старейшины была возможность телепортироваться или он многократно ускорялся в пределах своего леса, иначе я не могу понять, как гигантское тридцатиметровое дерево могло так быстро и незаметно преодолеть это расстояние, буквально за считанные минуты оказавшись возле нашего пляжа. Ещё две секунды назад его здесь не было и вот эта громада, раздвигая своими ветвями стволы молодой поросли, вываливается на то, что совсем недавно было золотым песком пляжа, а сейчас было больше похоже на размытый разливом реки скотомогильник. Взревел, выпуская из своей раззявленной пасти облако гнуса и ядовитый мошкары и сотрясая землю потопал к нашему защитнику, нависая над ним будто разозлённый тролль над мирным запечным тараканом. Слава всем богам, что у нашего механического защитника полностью отсутствовала фантазия и тот не дрогнул перед своим визави и ещё слава богам, что на несколько мгновений весь мир замер, и я смог просипеть:
— Резак, хватай шесты, все на борт.
Все удивлённо посмотрели на меня, но неожиданно даже для самого себя, я не шутил. Направив левую руку, из которой всё ещё продолжал бить поток огня, на тучу летящего в нашу сторону гнуса, правую я направил на воду, начиная каст ледяного бурана. Воздух вокруг меня мгновенно потемнел, наполнился ярящимися ледяными осколками, а затем ринулся вперёд, поднимая на воде двухметровый вал воды, мгновенно замораживая его и понесся дальше, образуя на поверхности воды ледяной плот шириной метров пять и длиной в двадцать, будто ёж иголками усыпанный метровыми сосульками, смертоносным частоколом торчащим вверх и вдаль. На такой и смотреть было страшно, не то что садится, но выбор у нас был невелик, здесь на берегу нас ждала только смерть. Видимо, все думали так же, так как никто тормозить не стал. Резак подхватил пяток бамбуковых стволов, срезанных богомолом в горячке боя и первым рванул на импровизированный плот, я продолжая сжигать облако гнуса медленно отступал вслед за ним, наблюдая начало битвы между гигантом и титаном, не отрывая от этого зрелища взгляда даже тогда, когда Странник перекинув Флору через ледяной вал на плот, схватил меня подмышку и понес туда же.
Видимо решив, что с него достаточно и одного старейшины, богомол начал бой со своего любимого вопля, только этот был на порядок противнее и громче, чем всё то, чем он потчевал нас до этого. Звук был настолько омерзительным, что у меня эмаль на зубах потрескалась, но зато и эффект от него получился что надо: создалось впечатление, что на этом берегу проходит конкурс для благородных девиц, как правильно надо падать в обморок при очередной скабрезной шутке какого-нибудь местного поручика Ржевского. Все существа до единого, что были на этот момент на пляже и рядом с ним, как по команде рухнули на землю, образуя на ней единый слабо шевелящийся ковёр. Повалились все, кроме Старейшины, который разродившись невнятной тирадой на своём древесном языке, вознёс могучие ветви ввысь, а затем обрушил их на нашего защитника, намереваясь вбить его в землю по самую шею.
Богомол встретил удар лезвиями скрещённых передних лап, пусть и заскрипев от натуги, но выдержав удар вполне достойно и тут же перешёл в контратаку, взметнув все свои семь хвостов и начав имя лупить, окучивая Старейшину со всех сторон с такой силой и скоростью что сорванные листья и кора полетели вниз настоящим дождем. Меня это не обмануло, я перестал жечь растаявшую тучу мошкары, перевёл поток огня на ползущего в нашу сторону дендроида и завопил:
— Отходим, отходим, отходим!
Впрочем, наш плот и так уже начало увлекать быстрым течением, к тому же Резак, используя ствол бамбука вместо шеста усердно отталкивался им ото дна, двигая громаду плота подальше от гибельного берега.
Вовремя.
Старейшине очень быстро надоело сопротивление вставшей на его пути букашки, и он показал, кто здесь на самом деле хозяин. Страшный пинок корнем в головогрудь богомола отбросил того на десяток метров назад в воду, обрушив его в считанных шагах от нашего медленно отплывающего плота. Быстрый шаг вперёд, ещё один корень, взбивая пену на воде, опустился на голову защитника, ветви и лианы метнулись вниз, оплетая конечности и хвосты богомола, а затем Старейшина разогнулся.
Треск и хруст рвущегося железа разнёсся на много километров вокруг, обрывки металла и вырванные с мясом болты брызнули во все стороны словно пули, ветви взметнулись вверх, демонстрируя всему миру разорванного на части врага, а затем эти части полетели в нас.
Я даже не вздрогнул и не попытался отойти в сторону, понимая, что если сейчас я собьюсь с каста, то через две секунды титан догонит нас на мелководье и мы повторим судьбу механического богомола.
Странник метнулся вперёд, прикрывая меня щитом, но тут же был снесён назад куском метала в пару тонн весом, правда своим геройским поступком дав мне шанс закончить начатое заклинание. Каст гномьей секиры, превратившиеся в моих руках в трёхметровый гудящий от энергии диск, сорвался с моих рук и разорвав пространство ударил прямо в раззявленную пасть монстра. Старейшина захлебнулся своим воплем. Начавшее вылетать из него очередное облако гнуса заметалось из стороны в сторону, окружая его и бесцельно заметалось в кроне титана, не собираясь ни на кого нападать, а сам гигант сделал непроизвольный шаг назад, запнулся об останки богомола и начал заваливаться на спину, если, конечно, у него есть спина.
— Ходу, ходу, ходу! — Завопил я, но который раз в этот день опоздал с приказом.
Толпы дезориентированных монстров, после смерти нашего защитника, тут же пришли в себя, ползком, на карачках, а потом и бегом бросаясь в нашу сторону. Было непонятно, что делать, то ли всем навалиться на шесты, чтобы побыстрее отдалиться от проклятого берега, то ли защищаться, ибо наши противники были уже здесь. Забрасывая лапы, ветви, щупальца и клешни на ледяной вал в начале нашего плота, они впивались в лед когтями, присасывались присосками, вбивали шипы, подтягивая свои уродливые тела, залезая, заползая, запрыгивая на наше плавсредство.
Я предпочёл битву.
Вонзил в первого монстра ледяное копьё и, отбежав на пяток шагов, начал каст каменного дождя. Необходимо отсечь погоню, остановить тех, кто ещё не забрался на наш плот. Измученные небеса разорвались в очередной раз, выпуская в мир звёздные камни, рухнувшие вниз и превратившие пляж и мелководье в огненный ад.
Удар.
Небольшой каменный тролль, мимоходом врезал своим кулачищем мне по челюсти, и я отлетел метров на пять назад со свёрнутой шеей. Дебаф полный паралич на две минуты.
Вот и всё, отбегались.
— Все назад! — Заревел Странник, хватая меня за грудки и отшвыривая на дальний край плота будто надоевшую куклу.
Я врезался в лес сосулек, пропахал по ледяным остриям спиной и остановился в полуметре от самого края. Флора тут же оказалось около меня, накладывая очищение и лечение, но что от этого толку? Уже не видно льда из-за количества несущихся к нам тел, а стоящий перед ними наш мощный танк выглядит рядом с противником, будто недокормленный подросток на фоне тяжелоатлетов. Он поднял руку с зажатым в нём гигантским молотом и когда до противника оставалось не больше двух метров рухнул на колено, врезая им по льду перед собой. Не знаю, что за абилку он использовал, но от него пошла ударная волна, а лёд начал взрываться, будто был нашпигован динамитными шашками. Ледяное крошево, брызги воды и крови, ошметки плоти и взлетающие в воздух многочисленные тела, всё это на пару мгновений зависло в воздухе, а затем рухнуло вниз в бурлящие воды.
Внимание на вас наложено среднее очищение. Полный паралич ослаблен.
— Поднимите мне веки.
— Что? — Флора удивлённо посмотрела на меня.
— Голову, говорю, приподними, хочу глянуть.
Мы были далеко, не меньше чем в сотне метров, удар Странника не только разрушил дальнюю часть плота, но и отшвырнул нас далеко от берега. Раненый Старейшина с трудом поднимался на свои корни, но, насколько я помню из ведений, на такое расстояние от своих подручных зашвыривать уже не мог.
