Пинок азарта (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович
Создатель гримуара сумел обойти этот момент, попросту «обнуляя» воспоминания заточенных в книгу призраков. Раз в год всё это скопище мертвецов, пока еще не буйное, а озадаченное, лишалось своей памяти, откатывая наступающую Апатию. Правда, процесс был не идеален, поэтому после каждого «обнуления» они теряли частички памяти. Трагедия, скажет высокоморальный и высокодуховный персонаж. «Эй, это лишь воспоминания!» скажу я.
И буду прав.
Ну что, потратим немного времени на их убеждение? Полезность у призраков весьма сомнительная, но…
— А ты еще кто такой⁈ — сварливо гавкнула на меня Роксолана, дохлая орочья ведьма с невероятно зловредным и гадким характером, — Упырь⁈ Вот свезло-то! Сначала крысюки с крысючкой, а теперь упырь!
Постойте, я сказал «сомнительная»? Беру свои слова назад!
Полчаса, затраченные на общение с обитателями книги, доказали, что выводы о похищении Мыши я сделал верные, но добавилось несколько фактов. Рэтчеды подъехали к дому на небольшой грузовой машине, это раз, а во-вторых… Мыш их умудрилась нехило отмудохать перед тем, как получила по тыковке мягкой тряпочной дубинкой. Все-таки она у нас спортивная. Одеты враждебные грызуны были в грязную черную форму, но дополненную капюшонами, а их морды были закутаны в темные тряпки.
Хм… что-то мне это еще напоминает.
Ладно, не суть, нужно идти к Цирсцее. Если глубинные рэтчеды ушли из глубин и приютились где-то в городе, то только местные укажут мне, где надо смотреть.
Под сакраментальным деревом нашей улочки стоял, сложив лапы на груди, сам Йаг Таг Каббази, злой по виду как бурундук, обнаруживший запаянные в пластик орехи. Злился он, причем, не на стоящих перед ним четырех юных орчанок, убалтывающих алхимика на что-то нежными голосами, а на нечто другое. Их он слушал, но сразу понятно, что чисто из вежливости. А вот на меня среагировал как голодная жаба на муху, гаркнув так, что с официанток «Слона» чуть трусы не слетели.
— Конрад!!
— Да, учитель? — тормознул я свой размашистый шаг.
— Ведомо ли тебе, кто учинил такое плохое зло⁈ — насупясь, проворчал саппоро.
— Парочка похотливых орков, — без раздумий ляпнул я, но тут же добавил, — Да не такие уж они и плохие, учитель. Их просто пороли мало.
Жаб недоуменно моргнул. Сестрички-четверняшки тоже. Потом до них дошло.
— Я тебе в пиво плюну, упырь! — надулась Василиса.
— Все плюнем! — поддержали её сестры.
— Только попробуйте, — оскалился я, — Хохолки сбрею.
— ПРЕКРАТИТЬ! — бабахнул Каббази на всю улицу, — Ученик — за мной. С вами — потом!
— Ну господин Каббаааа…
— ПОТОМ!!
Если носишь ветхие маечки — будь готова, что они рано или поздно порвутся. Спасибо, учитель, это было очень приятное зрелище.
Саппоро жаждал крови тех, кто учинил тут взрыв антимагии. Денег, слез, извинений, и крови с внутренними органами, если первого у вредителей окажется недостаточно. Мне с трудом удалось уговорить алхимика сидеть дома и копить злость, пока я ему точно не скажу, куда идти, хотя его решимость взять контрибуцию со всей расы рэтчедов в чем-то мне импонировала. Однако, в данный момент мне вовсе не нужен пышущий злобой танк, желающий раздолбать всё на свете. Что-то очень важное крысы жабе накрысили… в крысу. Прямо за живое задели.
Утешив культиватора, я поспешил дальше. Всё-таки, несмотря на совершенно нулевые шансы того, что Ассоль причинят вред, допускать её хранение в чужих руках я не собирался, это, всё-таки, моя Мыш. И немного Алисы.
Только вот когда я пришёл на свалку металлолома и, отогнув ржавый лист железа, проскользнул в знакомую мне «приёмную» стаи Цирсцеи, меня ждал неприятный сюрприз в виде одинокого молодого рэтчеда, с хрустом вгрызающегося в маленький неспелый арбуз. Его мелкий лопал прямо с коркой. При виде меня молодой испуганно замер, но не бросился бежать, а, преодолев инстинкты, спрыгнул с железяки, на которой сидел и прочавкал до сих пор жующим ртом:
— Ты! Я тебя жду! Конрад-вампир! Конрад-Управа! Ты же⁈ Ты?
— Я, — не стал скрывать очевидное, — где Цирсцея?
— Нет её! — крысёнок всё-таки выплюнул из пасти то, что плохо жевалось, — Ушла! Все ушли! Я остался, тебя ждал! Передать сообщение!
Что-то мне это не нравится…
Сообщение оказалось коротким, но чрезвычайно насыщенным. Стая Цирсцеи разрывает все договоренности с Управлением, но, чтобы не опасаться мести со стороны таких грозных дядь, сообщает напоследок, что теперь все рэтчеды никаких договоров с наружниками придерживаться не будут. Мы мол, сами по себе, а вы сами по себе. И Ассоль не ищи, вампир, она наша, мы её забрали.
— Прямо вы забрали? — уточнил я.
— Мы! Мы! — аж заподпрыгивал юный рэтчед, — Как велели — так и говорю! Мы забрали! Наша! Хоть и жрет много! Обжора! Не ищи её! Не ищи нас! Всё!
Подхватив огрызок арбуза, рэтчед исчез, мелькнув напоследок хвостом, а я только после этого, пройдясь взглядом по сторонам, увидел, что всё барахло, натащенное сюда крысолюдьми для комфорта, отсутствует полностью. Они уходили без всякой спешки… что внезапно делало ситуацию куда хуже, чем могло показаться на первый взгляд. Без рэтчедов я не найду глубинных рэтчедов. Пока мы с Алисой отжигали внизу, эти твари ухитрились опередить нас наверху. Даже если Петра отдала приказ об остановке компрессоров, это ничего не даст в моем поиске Мыши, потому что враги уже здесь. Найти их нужно, причем срочно.
Мне нужна Алиса. Она будет всеми силами против еще одной поездки под землю, но увы и ах, я не догадался схватить мелкого крысюка. Да и тот, кажется, был к подобному готов.
К церкви я подходил в твердой уверенности, что придётся откачивать и Тарасову, и Виолику, потому как нализаться тогда для «птенца» было просто первоочередной необходимостью, но вместо того, чтобы обнаружить в жилой зоне двух упитых девчонок, я обнаружил целую толпу зеленокожих, трущуюся как в церкви, так и около неё. Очень и очень раздраженных орков, гоблинов и полукровок. Они рычали, орали и грозились кому-то сделать чрезвычайно больно.
К счастью — не вампирам. Без проблем протолкавшись внутрь («это Арвистер, он друг Виолики!»), я обнаружил самый настоящий военный совет. У алтаря стоял молодой, но явно видавший жизнь полугоблин с повязкой на одном глазу и что-то рассказывал столпившимся вокруг оркам, на что те кивали, орали и потрясали колюще-дробящим вооружением. Решив, что случилось страшное, я принялся протискиваться дальше, собираясь узнать, что случилось с монашкой или, упаси демоны, с Алисой.
Не успел. Обе женщины, волновавшие в данный момент мой ум, вышли одна за другой из каморки Виолики. Но в каком виде! Нет, Алиса в обычном, только слегка покачиваясь и имея в руках мой кухонный нож (зачем сперла⁈), а вот Виолика… нет, она тоже была в своем монашеском одеянии, только поверх него имела натуральный кожаный корсет с кобурами, да и руки тоже с плеч до запястий были покрыты чем-то вроде кожаной брони с металлическими заклепками!
Мало того, у нашей не-очень-святой Радиган в руках было по внушительному полуавтоматическому пистолету!
Её появление собравшаяся публика встретила многочисленными воодушевленными воплями, среди которых не очень таились обещания порвать кому-то жопу и заставить жалеть о своем рождении. Среди незнакомых морд я увидел и несколько знакомых. Тут стояла почти половина неформалов из «Всех святых», включая одинокую Лалатину. С мясницким топориком. Какого лешего⁈
Как будто бы этого было мало, именно в этот момент откуда-то со стороны раздался женский вопль, полный искреннего горя:
— Кеннет мертв! Он умер!!
Все сразу затихли, а мне, чуть протолкнувшись вперед, удалось увидеть этого самого Кеннета — огромного мускулистого орка, лысого как коленка. Сильно избитый бедолага полусидел у стены в луже собственной крови. Кажется, он истек ей из раны в спине. Перевязывали его тут же, видимо, её не заметили. А скорую не вызывали. Странно.
Тем временем, Виолика добралась до алтаря, лихо на него запрыгнула без помощи рук, а затем, уставившись в зал диким взглядом, не менее дико завопила:
