А что вы хотели от Бабы-яги - Никитина Елена Викторовна
Картина вырисовывалась очень интересная. Пропадает Василиса за пару месяцев до свадьбы с королевичем Елисеем. В пропаже почти сразу же обвиняют Кащея, ссылаясь на его репутацию кровожадного ужасного погубителя невинных душ. Он отпирается, но ему никто не верит. Через некоторое время совершено покушение на самого князя (слава богу, неудачное), причем обставленное так, чтобы всем и каждому было понятно, что это дело рук Расстании (зачем, спрашивается?). Прибили бы потихонечку, трупик в речку сбросили, и дело с концом. Тоже не до конца понятно. Если войной грозятся, зачем убивать-то? Или как раз не хотели убить? Потом пропадает сам королевич. Ну это он для всех пропадает, на самом-то деле им движет благородная любовная лихорадка, в итоге перешедшая почти в воспаление легких, причем самое что ни на есть натуральное. И шел он не сразу к Кащею за объяснениями, как должен был бы, а ко мне (то есть к бабке моей). Королевич тогда мне сам сказал, что ему нянька посоветовала ко мне пойти. Может, это тоже часть задуманного плана? А я здесь при чем? Или как раз меня-то они в расчет и не приняли? В любом случае королевич должен был погибнуть. Или в пути, или от моей руки (если предположить, что на моем месте бабка была, она могла бы его укокошить), или от руки самого Кащея (если поединок состоялся бы).
Получается совсем уж интересно. Принцессы Бемирании нет, королевич умер, Кашей тоже уже не жилец. Два достаточно сильных государства остаются без наследников, а одно так вообще без правителя. Вопрос – кому все это надо? Расстании? Ей как раз выгоден этот брак. Трехгории? Она к нему вообще никаким боком не касается (хотелось бы в это верить). Бемирании? Она одна остается под подозрением. Принцесса чья пропала? Их, а они даже не выступают с открытым протестом, полностью полагаясь на силы Расстании. Им очень выгоден брак с королевичем? Золотоносные земли отдавать придется. Значит, Василиса никуда из своей страны и не пропадала и все неприятности идут оттуда? И если это все так, то Бемирания выигрывает свои земли – раз, может получить часть земель Трехгории – два, ну и наверняка есть еще что-то третье, если не четвертое и не пятое.
Температура внутри моей черепушки достигла уже критической точки от таких мыслей. Ничего удивительного. Тут у кого угодно мозги закипят. Надо будет завтра подумать об этом на свежую голову, а то я так и до межпланетных войн додумаюсь. С меня станется. Но отключить работающий на полную мощность генератор идей оказалось не так-то. просто, и уснула я, только когда в окне забрезжил рассвет.
Проснулась я уже через несколько часов, хмурая, как ежик после рождественской ночи. На улице ярко светило солнце, и у меня возникло подозрение, что все вчерашние тучи, воспользовавшись моим сонным состоянием, спешно перебрались ко мне в голову и там скучковались. Мысли о захватнических войнах не только не выветрились и не прояснились, а вопреки всем моим надеждам так увязли в мозгах, что совершенно не оставили места для свежих вливаний.
Я спустилась вниз, собираясь немного прогуляться и проветриться (вдруг поможет?), но меня уже на выходе отловил дворецкий, равнодушно сообщив, что завтрак подан в основной столовой. В чем разница между основной столовой и неосновной, осталось для меня загадкой, но отказываться я посчитала невежливым, хотя есть совершенно не хотелось.
За столом меня уже поджидали Александр, Виктор и Степан. Все трое были бодрые и относительно довольные жизнью, чего нельзя было сказать обо мне. У меня закралось подозрение: они вообще спят когда-нибудь?
Я нацепила на физиономию максимально благодушную улыбку и села рядом со Степаном. Именно там находился еще нетронутый столовый прибор. Хоть в чем-то повезло с утра.
– Великая покорительница оборотней! – прокомментировал мое появление Виктор. – Неужели опять всю ночь глаз не сомкнула?
Улыбка собралась уже дать деру с моего лица, но я в срочном порядке вернула ее на место.
– Твоими молитвами спала как убитая.
– Жаль, что не наоборот, – притворно вздохнул коварный советник. – Убитая, а как бы спала.
– И не мечтай.
– Какие «теплые» у вас отношения, – хмыкнул Степан.
– Нормальные, – равнодушно пожала я плечами.
От вида и запаха еды есть расхотелось совершенно. Надо завязывать с ночными бдениями, а то уже. организм пищу принимать отказывается.
– Алена, в чем дело? – спросил князь.
– А что такое? – И только сейчас я заметила, что продолжаю сидеть перед пустой тарелкой. – Не хочется что-то.
– Ты не заболела?
– Может, ей аукнулся вчерашний оборотень и она от него заразилась? – высказал предположение Виктор. – А превращение требует максимально пустого желудка.
– Я тебя сейчас сама в ворону превращу, – огрызнулась я и для наглядности усадила ему на плечо соответствующий фантом, который вполне натурально стащил кусок яичницы с вилки и, покручивая головой, ждал добавки.
Кащей со Степаном усиленно боролись со смехом, наблюдая за вытянувшимся от удивления лицом Виктора. Последний пытался прогнать птицу с плеча, но безрезультатно. Ворона вцепилась коготками в его плащ и ловко уворачивалась от взмахов руки. Когда же советнику удалось все-таки ее шлепнуть по голове, фантом с легким хлопком исчез. Звук был несильный, но над ухом прозвучал достаточно громко, поэтому советник сидел слегка оглушенный на одну сторону и не сводил с меня прищуренных глаз, что могло означать только одно – ты у меня допрыгаешься!
– Ладно, я поехал, – продолжая смеяться, встал из-за стола Степан. – У вас тут, я смотрю, совсем весело стало, но мне еще своих проведать надо. Всего доброго всем. Алена, приятно было познакомиться. (Он слегка склонил голову в мою сторону.) Надеюсь, еще увидимся.
– До свидания! – И я улыбнулась ему на прощанье (причем вполне искренне).
– Александр, я жду от тебя вестей в ближайшее время, – добавил он уже князю.
Кащей кивнул, мужчины пожали друг другу руки.
Меня удивила одна вещь – здесь, в замке Кащея, все (кроме слуг, правда) общались между собой совершенно свободно, по именам и на «ты», да и мне даже никто слова не сказал, что я так сразу бесцеремонно самому князю тыкаю. В Расстании же такого панибратства в жизни не было, все по титулам, с расшаркиваниями и кучей ненужных церемоний. До противности.
– Алена, пойдем прогуляемся, – вывел меня из задумчивости голос князя.
– Пойдем, – кивнула я. – Осинку для меня выбирать будем?
– А лучше несколько, – подсказал Виктор. – Если вдруг на одной сук обломится.
– Я тебе тоже подберу, не волнуйся. – Мне не хотелось с ним пререкаться.
– Только не рядом с собой.
– Ни в коем случае, а то я даже умереть спокойно не смогу.
Александр в решение наших вопросов жизни и смерти лезть не стал, ушел вперед и ждал меня с уже оседланными лошадьми на дорожке перед входом. Высокий вороной конь с каким-то зловещим хрустом перебирал губами удила. Лебединый изгиб могучей шеи говорил о неимоверной силе, упругие мускулы ходили под лоснящейся шкурой, причесанной волосок к волоску, и больше смахивали на змеиную кожу. Умные темные глаза высокомерно поглядывали на каурую кобылку, скромно притулившуюся рядом.
– Мы верхом поедем? – удивилась я, разглядывая шикарного коня, и не смогла удержаться от восхищенного возгласа: – Какой красавец!!!
Конь фыркнул и отвернулся, не посчитав меня достойной его величественного внимания.
– Это Страж, – похлопал его по шее князь. – Мой лучший друг и товарищ на поле битвы. Стой спокойно, сейчас поедем.
– А почему Страж?
– Однажды он спас мне жизнь, вытащив из-под обломков горящего дома, и чуть сам не погиб, – печально улыбнулся Александр. – Но нам повезло. С тех пор я никогда не сажусь на другого коня, а он не подпускает к себе никого, кроме меня. Но это уже дела прошлые. Едем?
Я кивнула и ловко вскочила в седло, сделав вид, что не заметила попытки князя помочь мне. Что я, маленькая, что ли? Александр усмехнулся, все-таки приметив мой гордый маневр, и красиво вписался в спину своего жеребца.
