Щекотка ревности (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович
Знаете, есть три очень плохих способа покончить с жизнью. Разозлить вампира, разозлить вампира очень сильно, и привести вампира во всепоглощающую ярость. Причем с вас медленно сдерут кожу только на втором этапе, третий же предполагает более системный подход.
Ключи от сарая, в котором местные заперли Мыш, я «нашёл» лишь после того, как поджёг каждый дом в деревне и указал местным на гостеприимную семейку, решившую продать доверенную им диковинку в какой-нибудь странствующий цирк. Если вы думаете, что существует нечто более жестокое, коварное и беспредельно злое, чем обездоленный крестьянин… вы глубоко заблуждаетесь.
— Тише, тише… — поглаживал я плачущую дочь по голове, когда мы вместе с ней отъезжали от бывшей деревне, — Всё уже позади.
Отчаянно тарахтели и терлись о нас коты, пытаясь успокоить девушку, наслушавшуюся много всего за довольно короткое время.
— Они даже за разумное существо меня не считали… — тряслась Ассоль в моих объятиях, — Говорили… говорили… что эльфийка просто избавилась от диковинки…
Вытянутое нечеловеческое лицо доверчиво прижималось к моей груди и шее шерстяной поверхностью. Плечи девушки, покрытые той же короткой шерстью, тряслись от пережитого унижения и страха, а своим хвостом она обвила меня за талию, чуть ли не стискивая. Да, то, что одна моя рука поддерживала за почти голую (ладно, голую) задницу слегка портило всю трагичность сцены, особенно, потому что задница шикарная…
— Эй…! — мне в шею влажно и возмущенно фыркнули.
— Почему они тебя оставили?
— Ей нужно было передать тебе п-послание.
— Еще одно?
— Еще? — ухо Мыши мазнуло меня по подбородку.
— Старый урод сказал, чтобы я не пытался вас догнать, не получится.
— Это… должна была сказать я.
— Ла-адно, тогда рассказывай с самого начала.
— Может… сначала прекратишь щупать меня за задницу? Я тебе дочь, вообще-то!
— Гм, прости, задумался.
Ну, зато хоть дрожать и плакать перестала. Хотя да, моя промашка, стоило потрясти местных посильнее, а не вытаскивать Мыш в том рубище, что ей выделили вместо одежды. Последнюю, кстати, уже разодрали местные бабы на платочки и прочее. Чтобы, значит, никого не обделить. Ну ничего, я их тоже… не обделил.
— Она просто встала тогда со светящимися глазами, и попросила нас посмотреть на правые руки, вот сюда, — мне под нос была сунута права рука Ассоль и указано место между большим и указательным пальцем на ладони, — Вот здесь у меня была какая-то синяя светящаяся буковка. С её помощью Дианель могла немножко нами управлять, прямо заставлять что-то делать, но это можно было перебороть. Однако, она сказала, что если будем сопротивляться, то буква переползет на лоб, и тогда обратного пути не будет. Алиса и Ульяна очень этого испугались и пообещали, что мы будем выполнять все, что эльфийка скажет. А потом мы ушли с ней…
Кареты, несколько незнакомых человек, молча выполняющих редкие распоряжения эльфийки, вновь погрузившейся в чтение какой-то книги, и больше ничего. Ерманкиил не требовала, не угрожала, не общалась с похищенными, лишь сидела и читала. Правда, бросила одну оговорку о том, что они все особо-то и не нужны, Конрад всё равно пойдет по следу, как будто бы его потащат цепями, но у неё, у Дианель, нет времени ждать, пока сначала напуганный вампир оттащит всех к порталу в Омниполис. Алиса пробовала разговорить похитительницу еще, но та с помощью магии заставила вампирессу два часа жевать винную пробку…
— Она хочет, чтобы ты следовал за ней, — вздохнула Мыш, устраиваясь поудобнее.
— Видимо, еще следовать долго, раз мне тебя вернули с таким-то предупреждением? — пробурчал догадку я, кое-что прикидывая в голове.
— Наверное, — пожала голыми плечами дочка, а потом начала недовольно возиться, натягивая на них трофейную рубаху, — А что?
— Мы сделаем крюк. Заодно и тебя оденем. А то задница и все дела…
— Эй!
— Что⁈
— Она же не толстая…?
Мы поехали дальше, высматривая признаки деревень. Обнаружив вскоре очередное поселение, мы нашли в нем вполне неплохую тетку рукодельницу, которая довольно быстро смастрячила на Мыш кожано-шерстяной наряд, провертев в нужном месте дырку под хвост. Отдельным моментом стало просвещение пейзанки о том, что есть еще и нижнее белье, и его мы тоже получили, как и надутую Ассоль, потому что, увидев эти мощные и теплые шорты, я ржал даже несмотря на то, что у меня вроде как семью похитили. Там же мы и переночевали, но на этот раз без попыток местных селян украсть «диковинку». Деварон, свисающий с моего пояса, являлся очень хорошим намеком на то, что нужно вести себя прилично.
Похищение, кстати, меня особо не волновало. На аккуратный вопрос уже прилично одетой Мыши, свившей гнездо на моем седле, я ответил, что это заморочки долгоживущих. Раз Дианель ничем не навредила им до этих пор, и даже не угрожала ничем подобным, то у неё есть вопросы только ко мне. Может даже предложения. Вас, девушки, она воспринимает максимум как аудиторию и как средство контроля этого понимающего вампира.
— А вот здесь мы начнем делать крюк, — проговорил я, когда мы выехали на перекресток к столбу, на котором темнели ну очень побитые жизнью и временем указатели, с которых еле можно было разобрать направления.
— Серьезно? — Ассоль усомнилась, встопорщив усы, — Нас похитили, а ты решил прогуляться?
— Можно и так сказать, — не стал юлить я, — Помнишь, я неоднократно говорил, что Сомния — это очень особенный мир?
— Угу…
— Считай, что он — заповедник. Пока я пытался выяснить, что тут происходит, у зайчиков, лисичек и прочих жирафиков, а теперь хочу спросить директора зоопарка. Вот мы к нему и заедем.
— Конрад… — спустя минут пять обдумываний протянула приемная дочь, — А почему ты сразу этого не сделал?
— Потому что он не будет этому рад, Ассоль. И потому что с его точки зрения, я — тоже зайчик. А зайчики, чтобы ты знала, не ходят к директорам. Их дело кушать травку, пялить зайчих и срать шариками. Добираться нам пару дней, так что держись, я перевожу ахорса в режим крейсерской скорости.
— … что?
— Крепче держись!
Вот тут уже на меня повеяло старым недобрым прошлым. Ноющая отбитая задница, ноющая по поводу отбитой задницы Мыш, массаж пятой точки у дочери (против чего она не просто не возражала, а стонала на весь лес, в котором мы остановились, в лучших традициях мохнатого немецкого порно, где всё раньше было решительно и громко. Коты, которым пришлось лететь несколько часов, тоже были далеко не в восторге, поэтому, удавив здоровенную глупую птицу в кустах, обожрались её мяса и свалились, всем своим видом показывая, что дальше их только везти.
И мы поехали, несмотря на все мольбы хвостатой девушки о том, что она больше не может. Правда, тут на её писки откликнулись высшие силы — воздух, замерцавший около обочины лесной дороги, по которой скакал неутомимый ахорс, содрогнулся, порождая большую старую избу, причем прямо с забором, коновязью и даже дымком из трубы.
— Опа, — крякнул я, — Блуждающий Трактир. Ну и повезло же тебе.
— Я хочу назад… — простонала Ассоль, сползая с лошади.
— Куда назад? — не понял я.
— В плен…
Согласное мяуканье котов было очередным ножом в мою многострадальную привычную спину. Я бы уже, наверное, и не удивился, если бы даже ахорс начал кивать, соглашаясь, хотя он не живое существо, а конструкт на его основе. Что поделать, никто не любит тяготы жизни. Ничего, после бани, бассейна и полноценного сна на мягких простынях доченька узнает, каково это — возвращаться в седло…
Интерлюдия
— Жизнь на свежем воздухе, смотрю, сильно меняет приоритеты… — озадаченно пробурчал минотавр, расписываясь на только что поданных ему заявлениях, — Эмма, я уже спрашивал, но повторюсь — ты уверена?
— Целиком и полностью, — кивнула сидящая напротив Оргара Волла-третьего прекрасная женщина, что была вынуждена сесть на стул боком, из-за своих больших кожистых крыльев, — Целиком и полностью, Оргар. Слушай, ну на самом деле? Не успела я нагреть свое новое место, как попала в ловушку З’Врааса. Сколько меня не было? Вот то-то же. Причины неизвестны. У тебя же, в свою очередь, оказалось достаточное количество аргументов перед Мундусом, чтобы вернуться. Переигрывать сейчас сложившуюся ситуацию не горю желанием, а вот вернуться на старое место — да, хочу. Я натворила кучу ошибок, хорошо бы их исправить перед тем, как ты снова попытаешься повесить все на меня.
